С этими словами Махадэв передал оленя Чандре, а сам снял месяц со свой головы и передал в руки царя Ланки. Благословив всех присутствующих, Господь Шива исчез, оставив Чандру в распоряжении Раваны.

– Как добр и щедр Господь! – благоговейно произнёс Равана, разглядывая льющий тихий свет месяц, он был размером с апельсин. Чандра стоял тихо, опустив глаза и стараясь не разрыдаться тут же на месте. Раненый олень изучал Равану, настороженно шевеля ушами. – Чандра-дэв, не смущайтесь – будьте гостем на Ланке, я всё сделаю для вашего удобного пребывания здесь.

Чандра покосился на месяц в руках Раваны и молча кивнул, всё еще борясь с рыданиями. За долгие годы его частица впервые оказалась не на голове божества, а в руках смертного. Месяц был символом Луны и такой частицей Чандры, к которой дэва всегда притягивало – так что владелец этого символа всегда мог призвать Чандру к себе.

– Куда же поместить вас, – задумался Равана, имея в виду серебристый месяц, а не самого дэва. – Ведь вас касалась голова самого Махадэва… Хм, помещу-ка я вас на спинку своего трона – месяц будет озарять сиянием весь зал, и тогда все увидят милость Махадэва к правителю Ланки.

Чандра никак не возражал, пока Равана лично прилаживал символ Луны на высоченную спинку своего трона, как украшение или даже взятое в бою знамя. Наконец справившись с собой, дэв стал оглядываться вокруг, нашёл немало любопытного и немного успокоился. Дворец и впрямь был роскошен, в нём было много золота и драгоценных камней, а выстроен он был из белого с прожилками мрамора. Некоторые залы были сооружены из розоватого, как будто бы в молоко капнули каплю крови, мрамора – очень редкого и дорогого. Все деревянные части дворца были сделаны из деревьев редких пород, источавших тонкий аромат, – сандалового, камфарного, мирта. Не только богатыми материалами был славен дворец – видно было, что над ним работали лучшие мастера, и даже Вишвакарману, зодчему и мастеру богов, было бы не стыдно за такой дворец.

– Нравится мой дворец? – спросил Равана несколько самодовольно, заметив, что дэв оглядывается.

– Прекрасный дворец, с большим вкусом отделанный, – похвалил строение Чандра.

– Я бы хотел, чтобы мой Господь, мой Махадэв поселился в нём, или в специально для него сделанном золотом дворце, – мечтательно произнёс Равана. – Но этому пока не суждено случиться. Зато вы здесь. И у меня есть одна мысль… Пойдемте со мной, прошу.

Не выпуская верного оленя из рук, Чандра послушно последовал за Раваной в его летающую колесницу. Это чудесное сооружение летало без коней и вообще видимых причин, просто по желанию владельца.

– Сомнатх! – Чандра тут же узнал место и невольно улыбнулся, а Равана, внимательно за ним наблюдавший, довольно кивнул.

– Верно – это храм, где находится один из лингамов света – нерукотворных символов Господа Шивы, – заметил царь Ланки. – Первый из таких лингамов. Ваш.

– Да, мой, – растроганно произнёс дэв. – А что это за люди вокруг него? Что происходит, о владыка?

– Такому чуду, как нерукотворный лингам[2], нужно подходящее помещение. Старый храм обветшал, вот я и решил перестроить его. Сделать из чистого золота. Как дар моему Махадэву и знак уважения к вам, Чандра-дэв.

– Из золота? – переспросил Чандра неуверенно.

– О, я глупец, забыл – вы же больше любите серебро! Но оно быстро становится тёмным на воздухе… хм… Вспомнил – есть такой металл, который, обладая блеском серебра, ничуть не тускнеет. Правда, добыть его в нужных количествах будет нелегко – он очень редкий. Однако Махадэв достоин, чтобы станы его храма не тускнели со временем. Люди зовут этот металл платиной.

– Вы удивительно учёный человек, царь, – произнёс Чандра, улыбнувшись. Он бы предпочёл, чтобы храм оставили как он есть – из известняка, камня, что дарит океан. Но спорить с Раваной не решился, вместо этого лунный дэв внимательно присматривался к этому преданному Господа, невольно впитывая его умонастроение.

– Расскажите, как появился этот лингам, – попросил Равана, когда было совершено поклонение нерукотворному лингаму Сомнатха и слуги возвели шатры, где и разместились Равана с Чандрой со всеми удобствами. В шатре, застеленном роскошными шёлковыми коврами, убранном удобными подушками для сиденья, были разнообразные яства, вино и девушки, которые приводили в движение огромные опахала, подавали еду и напитки, а также были искусны в массаже. Для оленя тоже принесли подушки, и дэв устроил животное на них, погладив его раненую ногу исцеляющим прикосновением. Свою рогатую голову олень положил, как уже привык, на колени дэва.

– Но вы ведь знаете это, – заметил Чандра.

– Знаю в общих чертах. Мне хотелось бы узнать все подробности прямо от вас, чтобы записать их в книге, прославляющей деяния Махадэва, – пояснил Равана.

– Как пожелаете, владыка, – скромно ответил Чандра, отмечая про себя, что Равана не так прост, каким пытается казаться. Истинная причина его желания получить Чандру целиком оставалась пока скрытой от лунного дэва.

Равана слушал рассказ, а наблюдателям в Сурья-локе карта небесных домов показала и сами воспоминания Чандры о Сомнатхе.

…На берегу океана, недалеко от границы набегающих на берег волн, прямо на песке сидел Чандра и, прикрыв глаза, наигрывал на флейте нежную, приятную мелодию. Она была одновременно и сладкой, волнующей, и печальной. В этих воспоминаниях Чандра выглядел иначе – более юным и мягким. Юным не потому, что изменился с течением времени как человек, время наложило отпечаток на выражение его лица, глаз, манеры. Однако смертный вряд ли заметил бы разницу между тем, каким Чандра был давным-давно, и каким его видел Равана. Чандра был в белых одеждах, но без украшений дэва. Его лицо было бледным, а под глазами залегли тени.

– Как славно ты играешь! – Чандра открыл глаза и увидел перед собой очень красивую девушку в богатых одеждах и украшениях.

– Спасибо, – улыбнулся юноша. – Рад, что доставил вам удовольствие, дэви.

– Нет-нет, я не дэви, – замахала руками красавица. – Просто дочь царя Дакши, Сати. Не надо ничего официального, пожалуйста. А как тебя зовут?

– Сома, или Чандра.

– О, так ты – дэв! Месяц, – Сати улыбнулась и присела рядом с Чандрой, который поглядывал на девушку искоса, мягко улыбаясь. – Не видела тебя на больших собраниях отца.

– После проклятия мудреца Бхригу я там не бываю, – Чандра отвернулся, его накрыл приступ кашля.

– Я слышала про проклятье, по-моему, это не очень справедливо со стороны мудреца – проклинать так тяжело только потому, что над ним посмеялись, – Сати протянула руку и коснулась волос Чандры. – Бедный Месяц, тебе нехорошо?

– Нет, все нормально, – Чандра снова посмотрел на Сати, любуясь ею. – Просто бывают хорошие дни и плохие. Сегодня точно хороший – ведь я встретил вас.

– Какой ты милый, – Сати рассмеялась звонким серебристым смехом, хотя глаза у неё были внимательными и немного печальными. – Сыграй еще, что-нибудь нежное и грустное, чтобы сердце захотело улететь далеко-далеко, в те края, где нет боли и печали…

– Как пожелает царевна, – Чандра улыбнулся и снова поднёс флейту к губам.

– Очень красиво, – Сати слушала, прикрыв глаза, когда мелодия закончилась, она подняла ресницы и по её щеке сбежала слеза, которую она тут же попыталась быстро смахнуть, но Чандра уже всё заметил.

– Отчего вы так печальны, царевна? – юный дэв нежно и внимательно вглядывался в Сати, ловя каждое её невольное движение.

– Да я и сама не знаю, – вздохнула Сати. – Такое ощущение, как будто бы я что-то потеряла, и моя душа не находит себе места… Знать бы, что именно… Сома, но что это?

Сати встала в волнении, за ней поднялся и дэв. Пробежав по песку, Сати остановилась – на линии, к которой постепенно приближался прилив, находится вылепленный из песка шивлингам, украшенный цветами и ракушками. Волны уже почти достигли его.

– Это же… – Сати даже задохнулась от волнения. – Символ Шивы! Сома, но мой отец запретил поклонение Шиве по всему своему царству, а это вся Земля! Кто посмел нарушить его приказ, кто поклоняется тут Шиве?