– О, это большая беда, не знаю, кто, кроме самого Махадэва, может тут помочь, – посочувствовал Чандра.
Силами Чандры путники быстро приближались к Кайлашу. Зелёные холмы сменились суровыми заснеженными скалами. Дурваса всё время нервно оглядывался, вместе с ним оглядывался и Чандра – даже находиться рядом с Дурвасой было несколько опасно. Чандра помнил, как рассталась с жизнью мать гуру асуров Шукрачарьи – она встала на пути сударшаны, пытаясь, как хозяйка дома, защитить своих гостей-асуров. Попасть под зубастый диск дэву не хотелось, но и бросить брата и мудреца в таком состоянии он тоже не мог. Когда до места обитания бессмертных богов оставалось совсем немного, путники наткнулись на лежащего прямо на тропе чандалу – смертного самого низкого пошиба, немногим отличающегося от нищего. Люди опасались даже прикасаться к чандалам, считая, что это осквернит их. Тропа проходила среди скал и снегов так, что обойти чандалу не было никакой возможности. Он же спокойно растянулся и храпел прямо на снегу, как будто у себя дома.
– Вот проклятый чандала, – сказал Дурваса в раздражении. – Наверное, шёл на Кайлаш да и не дошёл, свалился из-за тяжести грехов. Эй ты, невежа, вставай, пропусти мудреца!
– Ммм… когда высплюсь, тогда и встану, – пробормотал чандала, не открывая глаз, и повернулся на другой бок.
– Ах ты грязный, глупый… – Дурваса даже задохнулся от возмущения. – Ты сам, все твои предки и потомки на протяжении десяти тысяч перерождений не смогут попасть в райские миры, если я прокляну тебя!
– Не стоит тратить проклятия по такому ничтожному поводу, – быстро проговорил Чандра. – Так у вас их совсем не останется. Любезный чандала, может, вы уступите нам дорогу? У нас очень срочное и важное дело к самому Махадэву.
Но чандала только сонно пошевелился и невнятно пробормотал что-то.
– Ох, ничего не остаётся, как дождаться, пока он проснётся, – вздохнул дэв.
– Да ты смеешься?! – возопил Дурваса и гневно стукнул своим посохом о скалу. – Пока мы тут будем ждать, сударшана меня найдёт! Это оскорбление мудреца, моих знаний!
– Поведение чандалы, конечно, вызывает раздражение, он не должен так поступать… – Чандра присел рядом с чандалой, опустив оленя на снег, тот сразу устроился, подогнув ножки и положив голову на камень. – Но Кайлаш – такое необычное место… Помню, как матушка Парвати рассердилась на дэвов, когда они не пустили к ней женщин-чандалини, и ушла с Кайлаша, так сколько было хлопот, чтобы её вернуть…
– К чему это ты клонишь? – Дурвасе ничего не оставалось делать, как присесть рядом на камень. Он был рассержен, но слова Чандры и его мягкий тон подействовали и на него.
– Этот человек, наверное, так долго шёл на Кайлаш, что у него не осталось сил, – Чандра с сочувствием покачал головой. – Не ради развлечения он проделал такой длинный и тяжёлый путь. Пусть выспится, я могу сделать его сон приятным и сладким – тогда он проснётся довольным и пропустит нас без возражений.
– Да он молить должен, чтобы его не коснулся мой гнев, – огрызнулся Дурваса, но Чандра, снова покачав головой, достал флейту и стал наигрывать едва слышную, успокаивающую и очень нежную мелодию.
Отшельник невольно заслушался, не замечая, как гнев оставляет его, а в уме воцаряется спокойствие.
– Ну надо же – заснул, – Дурваса обернулся и увидел, что чандала проснулся и встал, а Чандра сам, уютно устроившись с оленем в обнимку, спокойно спит на тропинке.
– Господь! – Дурваса бросился к ногам чандалы, потому что сейчас разглядел, что под видом простого нищего скрывался сам Махадэв. Тот, довольный, принял привычный облик. Олень пошевелился и разбудил Чандру, который тоже встал на колени при виде своего божества.
– Я устроил испытание, и ты прошел его, Дурваса, с помощью Чандры, – пояснил Махадэв. – Не стоит относиться к людям пренебрежительно, даже если они чандалы. В каждом – частица Всевышнего, бессмертная душа. Так что привело вас, мудрец, на Кайлаш?
Выслушав историю Дурвасы с лёгкой улыбкой, Великий аскет покачал головой.
– Сударшана-чакра – оружие Нараяны, я ничего не могу с ним сделать, Дурваса. Это было бы неуважением к Нараяне, а он – мой Господь. Поищи решение своей проблемы в Вайкунтхе[1], Дурваса. Чандра, а ты мне нужен сейчас для одного дела, так что Дурвасе придётся уйти без тебя.
– Как скажете, Господь, – Дурваса поклонился и ушёл, Чандра с тревогой проводил его взглядом.
– Господь, какое дело?
– Пожалуй, побудь пока на моей голове, Чандра, – решил Махадэв, загадочно улыбаясь. – Оленя я заберу, не беспокойся. Один преданный зовёт меня, он будет просить дар. И вот тогда ты понадобишься.
– Я рад выполнять ваши пожелания, Господь, – улыбнулся Чандра – несмотря на тревогу за Дурвасу, встреча с Махадэвом всегда радовала его. Закрыв глаза, Чандра стал сиянием, и соединился с полумесяцем, украшавшим голову Великого аскета. Снова улыбнувшись, Шива взял оленя и исчез.
В саду огромного, богатого дворца, полного апельсиновых деревьев и различных, сладко пахнущих цветов, сидел правитель Ланки – Равана. Он играл на вине одну из самых любимых мелодий Махадэва, и делал это так искусно, что никакой музыкант-гандхарв не мог с ним сравниться. Даже риши Нарада в восхищении цокнул языком. Когда чудесная мелодия закончилась, а последний звук растаял в воздухе, перед Раваной возник Махадэв, с оленем в руках. Равана поспешил приветствовать своего Господа.
– Я доволен тобой, Равана, – промолвил Шива с лёгкой улыбкой. – Ты чудесно играешь, так что я никак не мог удержаться и не прийти к тебе. Каким даром я смогу отблагодарить тебя на этот раз?
– О, Господь, я играл вовсе не из-за того, чтобы получить дар, – возразил Равана искренне.
– Дать дар преданному – честь для божества, – мягко ответил Махадэв. – Ты порадовал меня, и теперь я хочу порадовать тебя. Дай мне эту возможность.
– Не должен Господь что-либо просить у преданного, – смешался Равана. – Но, если ты так желаешь, я прошу у тебя один дар.
– Какой же?
– Вы носите на голове серебристо сияющий месяц, Господь. Позвольте и мне хоть немного поносить его на своей голове!
– Ты хочешь Чандру, Равана? Всего целиком? К себе на Ланку? – уточнил Шива, всё так же загадочно улыбаясь.
– Да, Господь! Видя Чандру здесь, люди воистину убедятся в том, что я – ваш самый великий преданный, Махадэв, и вы не оставляете меня своими милостями!
– Я рад бы выполнить твою просьбу, Равана, – отвечал Махадэв спокойно. – Но Чандра – не вещь, это дэв и обладает собственной свободной волей. Поэтому давай спросим у него самого, хочет ли он жить на Ланке.
Тут же серебристое сияние потянулось тонкой полоской от месяца на голове Шивы к земле, и Чандра появился, кротко сложив руки.
– Что скажешь, Чандра, хочешь ли ты выполнить просьбу Раваны и пойти жить на Ланку, оставив мою голову? – спросил Шива, ни на йоту не изменившимся спокойным голосом, с лёгкой улыбкой.
Чандра опустил ресницы в раздумье. С одной стороны, покидать голову Махадэва ему совершенно не хотелось. Но с другой – отказавшись, дэв поставил бы своё божество в неловкое положение. Очень нехорошо, когда бог не может выполнить просьбы преданного – если это не просьба о бессмертии, конечно. Бессмертием наделять не может никто. Чандра точно не хотел, чтобы из-за него Махадэв испытывал неудобство или даже стыд.
– Я… я согласен, Господь, – тихо произнёс Чандра, не поднимая глаз.
– Точно? Ты хорошо подумал? – допытывался Шива все тем же спокойным голосом. – Чандра бывает поспешен в решениях, – пояснил Махадэв смирно ожидающему Раване.
– Да, точно, – Чандра утвердительно мотнул головой, хотя на его глаза уже набежали слёзы из-за разлуки с любимым Господом.
– Тогда твоя просьба выполнена, Равана, – вновь улыбнулся Шива. – Чандра будет у тебя до тех пор, пока ты сам не захочешь вернуть его мне. Чандра, дорогой – ты всегда помогал мне во всех моих путешествиях. Я хочу, чтобы ты точно так же помог моему преданному Раване.
