– У тебя прекрасно получается, – подбадривал Чандра ласково, и Криттика действительно делала успехи.

– Вы всё-таки слишком добры к танцовщицам, Чандра-дэв, – игриво произнесла она, слегка, самыми кончиками пальцев, касаясь руки лунного дэва. Чандра улыбнулся, не опуская взгляда, Криттика же, напротив, засмущалась и отбежала на несколько шагов, отвернувшись. Но Дхамини видела, что она улыбается – её смущение было игрой.

– Чандра-дэв, вы обещали поговорить с царём после представления, – решилась напомнить Дхамини, выходя из тени.

– Да-да, ты права, Дхамини, уже иду, – улыбнулся Чандра, ничуть не смущённый. Криттика скорчила гримасу, но Чандра уже упорхнул, заниматься другими делами.

Дхамини подождала, пока он отойдёт подальше, – она знала, что карта не показывает всего, держа в центре внимания только сами грахи. Так что её разговор с Криттикой никто не мог бы услышать.

– Криттика, что ты делаешь, нельзя себя так вести с Чандра-дэвом, – начала выговаривать дочь царя гандхарвов. Но Криттика вместо того, чтобы устыдиться, вскинула голову и зло посмотрела на неё.

– Разве вы одна знаете, как обращаться с дэвами, царевна? Разве вы одна хотите устроить своё счастье в небесных локах?

– Я вовсе не это хотела сказать… – растерялась Дхамини. – Просто… есть же приличия… А Чандра-дэв – не так уж безобиден, как может показаться.

– Я знаю о его репутации, – Криттика покачала головой, и Дхамини заметила блеснувшие в её глазах слёзы. – Но мне всё равно. Вы, верно, получите то, что хотите – какого-нибудь дэва в мужья. Я же мечтаю только о том, чтобы видеть одного определённого дэва как можно дольше. Вот и всё.

– Но, Криттика, есть же достоинство…

– А оно приносит счастье? – вздохнула девушка. – Когда-то дэви Парвати совершила трудную аскезу, чтобы получить в мужья Махадэва. Скажите, какую нужно совершить аскезу, чтобы получить того, кто любит веселиться и непостоянен в своих желаниях?..

И Криттика ушла, оставив Дхамини на берегу реки в смешанных чувствах.

Оставив Бхарату Муни, Нараду и гандхарвов на опушке леса, Чандра, Буддх, Дхамини, Криттика, даже олень, который сыграл свою роль в представлении, вслед за царицей и Амалой отправились в царский дворец. Ночь уже вступила в свои права, и вокруг было тихо и спокойно в свете луны. Амала хотела было провести компанию в покои царицы, но Чандра остановил её.

– Проведи нас прямо в покои царя, Амала, – попросил дэв.

– Но… вы уверены? – растерялась девушка. – Царь не очень настроен видеть божественных существ…

– Всё будет хорошо, – заверил Чандра с улыбкой, и девушка, радостно улыбнувшись в ответ, отбросила сомнения и показала дорогу в царскую опочивальню.

– Я почти отпросилась у царицы уйти к риши Бхарате, – шепнула девушка компании. – Мне очень понравилось представление, я хочу быть артисткой театра! Знаю, что надо много работать, и всё же я чувствую, что моё место – там!

– Если ты так чувствуешь и не боишься трудностей и работы – то у тебя всё получится, – улыбнулась Дхамини.

– Я буду танцевать, и, когда Чандра-дэв увидит мой танец, он улыбнётся мне с неба, – наивно добавила Амала.

– Обязательно улыбнётся, – тихо проговорила Криттика с нежной, мечтательной интонацией.

Залы дворца также были спокойными и тихими – слуги уже не сновали туда-сюда, не было необходимости в писарях и советниках. Только стражники караулили те или иные двери. Но Чандра, неслышно навевая на них сон, позволял компании проскользнуть незамеченной. У самой двери в царскую опочивальню дэвы и дочери гандхарвов заметили какую-то тень и спрятались за колонну. Тень беспокойно повернулась, свет факела упал на лицо человека.

– Это же царский советник – тот самый, который советовал царю не давать денег на религию, – узнала Дхамини. – Но что он делает здесь, в такой поздний час?

– И он не один, – заметил Буддх.

Действительно, к тени советника присоединилось ещё несколько теней. Странно, но у самой двери царя не было никаких стражников. Но у собравшихся из-под плащей блеснуло оружие.

– Похоже, тут заговор – Амала, беги скорей, буди стражу! – велел Чандра девушке, та, ахнув, побежала за воинами.

Буддх, сурово сдвинув брови, не собирался ждать стражи. Он решительно вышел из-за колонны и направился к людям в плащах и с оружием, которые уже открывали дверь спальни. Чандра попытался было его удержать, но Буддх не обратил на робкие попытки никакого внимания.

– Стойте! – крикнул юноша, и вооружённые люди разом повернулись к нему. Чандра вздохнул, но тоже присоединился к сыну.

– Вы еще кто такие? На стражу не похожи, скорее на грабителей, – нервно проговорил советник. – Убейте их, чего ждёте!

Воины, обнажив мечи, бросились на дэвов. Буддх тут же достал прямо из воздуха, а на самом деле из своей небесной локи острый меч, сделанный для него Вишвакарманом. «Он будет таким же острым, как и твой ум, сынок, и никогда не затупится», – пообещал небесный мастер, который сейчас наблюдал происходящее из Сурья-локи. Буддх выглядел очень решительным и взмахнул своим оружием, показывая, что готов сражаться. У Чандры не было никакого оружия, но он мог напустить холод и сделать пол очень скользким – так что воины не смогли удержаться на ногах и попадали, не добравшись до Буддха.

Лишь один воин, державшийся поодаль от остальных, спокойно прошёл вперёд и скрестил свой меч с мечом Буддха. Лицо воина прикрывал плащ. Сражаться он умел превосходно, так что Буддху пришлось нелегко. Чандра хотел было помочь сыну, но юноша крикнул сердито:

– Не вмешивайтесь, у нас честный бой!

– Честный, как же… – пробормотал Чандра, в волнении наблюдая за схваткой. Но другие воины тоже требовали его внимания – побарахтавшись на полу, они все же поднялись, чтобы броситься с оружием на противников. Лунному дэву снова пришлось применить свою божественную силу – он подул на воинов, вызвав ледяной ветер со снегом. Если бы воины были посообразительнее, они давно бы поняли, что имеют дело не с обычными людьми. Но, хотя они и удивились, отступать не собирались. Тогда Чандра-дэв зажёг голубое сияние вокруг своей руки, собрал сияние в ладонь и бросил в воинов. Те, на кого попало сияние, тут же вмёрзли в лёд по пояс и уже не могли двинуться.

Тем временем воин в плаще одолевал Буддха, один раз он чуть не выбил меч из его рук.

– Буддх! – воскликнул Чандра, собирая снова голубое сияние в ладонь. Как бы то ни было, а он не собирался смотреть, пока какой-то негодяй ранит его сына.

– Не смейте! – крикнул Буддх отцу, отражая удар воина в плаще. Воин явно этого не ожидал от юноши и отшатнулся – меч Буддха коснулся его плаща и сдёрнул капюшон.

– Мангал-дэв! – воскликнули все в удивлении. Мангал усмехнулся.

– Ты славно сражаешься, хоть и незаконнорожденный, – кивнул Мангал Буддху, убирая свой меч. – От тебя же, Чандра, ничего мужественного и нельзя было ожидать. Божественные силы против мечей – это не равное оружие. К тому же ты вмешался бы в наш поединок, если бы Буддх тебя не остановил.

– Что всё это значит? – спросил Буддх, тоже убирая свой меч. Он изо всех сил старался сохранить хладнокровие. Чандра с досадой поморщился – они с Мангалом явно не сходились в методах.

– Возмездие, – спокойно ответил Мангал. – Царь запретил религию, чем совершил страшный грех. Ради восстановления дхармы царя накажут.

– Каким образом? – нетерпеливо вопросил Буддх.

– Его царство будет захвачено.

– Война? Но пострадает множество невинных людей, да и самому царю разве не стоит дать шанс на раскаянье? – заволновался Чандра.

– За грехи царя отвечает весь народ, – пожал плечами Мангал. – Разве проклятье риши Дурвасы, лишившее силы всех дэвов, не было вызвано одним дэвраджем?

– Но народ не настолько укоренился в грехах, чтобы отвечать за это, – заявил Буддх. – И царь еще может раскаяться, зачем спешить с наказанием?

– Затем, что кара за подобное преступление должна быть быстрой и строгой. Запретив жертвоприношения, царь посмел посягнуть на права всех дэвов.