– Как странно, что я об этом раньше не думал, – медленно проговорил Читрасена. – Ты и впрямь моя вторая половина…

– Дорогой, я всего лишь забочусь о твоём благополучии, – улыбнулась женщина и, встав, направилась в сторону беседки. – Прилягу на часок, дорогой, ты уж извини, но что-то разморило меня и в сон клонит. Подумай обо всём не торопясь, со спокойным умом.

– Конечно, отдыхай, дорогая, – пробормотал генерал, уже задумавшись о её словах. Он сидел и думал, представляя себе различные последствия своих поступков и всё больше понимая, что его супруга сказала правду.

Чандрая снова заспешила во дворец, олень следовал за ней по пятам, как собачка. Зайдя в зал с птицей, подруга ганики увидела Буддха, задумчиво разглядывающего золотую птицу. Та смотрела на юношу – вместо глаз у неё были ничего не выражающие драгоценные камни.

– Ты ведь посоветуешь молодому царю разбить эту штуку? – Чандра непочтительно ткнул пальцем в творение Вишвакармы.

– Зачем это? – холодно спросил Буддх. – Птица полезна.

– Но она же указала на самого царя, когда он был еще просто царевичем, из-за чего его дядя бросил его в тюрьму.

– Она указала верно. Царь признался мне в тюрьме, что у него, в порыве досады на действия дяди, зародилась мысль как-нибудь убрать его с трона и стать царём самому.

– Но он даже не приступил к приготовлениям, – возразил Чандра. – Мысль мимолётна, он мог сто раз раскаяться. Упекать в тюрьму только за такое, не дав шанса исправиться, без объяснений, не давать человеку шанса измениться…

– Люди ненадёжны, – сухо ответил Буддх. – Я это знаю по себе. Каждый может предать. Единственное, что не предаст, – машина.

– Что? Буддх… – Чандра беспомощно всплеснул руками. – Ну что ты такое говоришь! Я, кстати, охладил чувства генерала Читрасены и дал правильное направление его мыслям. Скоро он придёт каяться к молодому царю и просить отменить поход.

– Это, конечно, хорошо, – упрямо наклонил голову Буддх. – Но я не вижу причин отказываться от использования птицы.

– Ты… ты обижен на меня, Буддх? – тихо спросил Чандра. – Я же выполнил твои условия и доказал, что Тара – честная женщина…

– Да, – Буддх покачал головой. – Доказали. Но я всё равно не могу простить вас. Полжизни я жил никем, без матери и отца. Полжизни я называл отцом вас, меняющегося каждую минуту. Я устал от всего этого, Чандра-дэв. И хочу чего-то постоянного.

– Как эта птица? – спросил Чандра в тихом ужасе.

– Да, как эта птица, – спокойно заявил Буддх и отвернулся, разглядывая искусно сделанные перья. Тут к нему пришёл слуга – молодой царь звал своего друга.

Поняв, что сейчас от Буддха ничего не добиться, Чандра растерянно вышел из дворца. Он с трудом сдерживался, чтобы не заплакать, и, не зная толком, куда идти и что делать, вдруг заметил выглядывающую из-за камня змею.

– Потерялся, Чандра? – прошипел Раху, а это был именно он. – Ничего, я покажу тебе путь. Смотри!

Чандра глянул в том направлении, куда указывала голова с немигающими глазами и быстро снующим раздвоенным языком. Это было заведение, где собирались пьяницы и игроки. Не чувствуя, что способен на что-то другое, Чандра зашёл туда, в образе Пуру, а не Чандраи. Олень, вздохнув, пошёл за своим дэвом.

– Из-за взгляда Шани меня всегда теперь будут преследовать неудачи, – жаловался уже порядком нагрузившийся Пуру собеседнику, который и двух слов связать не мог, но молча кивал так усердно, что казалось, его голова не удержится на плечах. Прошло уже несколько часов, день клонился к вечеру, а Чандра и не думал останавливаться – он пил, рыдал и жаловался на жизнь людям, которые были пьяны настолько, что не вспомнили бы происходящее и под угрозой смерти.

– Никто меня не уважает, репутация погублена, даже собственный сын… Я его воспитывал, играл, сказки на ночь рассказывал… А он… предпочёл мне механическую игрушку! Говорит, она лучше! – пьяный, кивнув в очередной раз, тяжело повалился на стол и заснул. Чандра вздохнул и выпил очередную порцию дешёвого вина.

– А всё почему? Потому что Шани держит на мне свой ужасный вакра-взгляд, – сообщил Чандра захрапевшему собеседнику. – Поэтому никогда ничего хорошего в моей жизни не будет. Только справляюсь с одной трудностью – приходит другая, ещё хуже. В жизни людей бывают периоды саде-сати – периоды очищения. Пострадают семь с половиной лет, и Шани их отпускает. А меня Шани никогда не выпустит… Так что все бесполезно, нет смысла и пытаться это преодолеть…

Тут дэв вынужденно прервал свои жалобы, так как его накрыл приступ жестокого чахоточного кашля.

– Что за чушь он несёт, – не выдержала Ями, слушая излияния Чандры в Сурья-локе.

– Как он на небо будет восходить в таком состоянии, – покачала головой дэви Чхая. Но скорее с сочувствием к Чандре, чем с осуждением.

– Шани-дэв, – негромко, но решительно обратилась Дхамини к невозмутимому Шани. Её беспокоило состояние Чандры – за эти несколько часов он стал таким, как будто болел несколько месяцев. – Нужно что-то делать. Кажется, Чандра совсем потерял надежду, и обратиться к своему божеству он не может.

– Ты считаешь Чандру настолько слабым? – поднял брови Сатурн.

– Он чувствительный и хрупкий, – упрямо проговорила Дхамини. Она волновалась и сердилась, и Шани невольно залюбовался её раскрасневшимся лицом, заблестевшими глазами и колышущейся от быстрого дыхания грудью. – Совсем недавно вы ему помогали, помните? Когда ушёл Буддх.

– Тогда у него не было такого пути за плечами, – возразил Шани. – Вернее… Сейчас, в этом путешествии, Чандре напомнили, скольким существам он дорог и важен. Какую важную роль в мироздании он играет. Но старые привычки трудно искоренить. Чандра очень упрямый, и, приучившись не видеть причины трудностей, пытаясь утопить свою боль в вине, он всё повторяет и повторяет этот способ. Указанный Раху.

– Но что-то же надо делать, – Дхамини обладала не меньшим упорством, чем сам Шани.

– Я бы просто подождал, – пожал плечами Шани. – Возможно, Чандра вспомнит опыт, полученный в жизни и этом путешествии.

– Да, вот у Шани никогда не было такой… такого… – встрял Каколь, несмотря на то, что Ями отчаянно подавала ему знаки не вмешиваться. – Такой поддержки, вот. И он сам прекрасно справляется со всеми трудностями.

– Все разные, Каколь, и по прочности тоже, – так и вспыхнула Дхамини. – Я тоже знаю, что такое трудности и одиночество, не понаслышке. Но для чего семья и друзья – разве не для того, чтобы помогать в трудную минуту и разделить радость в счастливую? Разве ты так не делаешь?

– Вот пусть друзья Чандры ему и помогают, – пробормотал Каколь, уже жалея, что ввязался в разговор.

– А я – его друг, – отрезала Дхамини и воинственно вздёрнула подбородок.

– Пойми, Дхамини, – терпеливо начал разъяснять Шани. – У Чандры достаточно сил, чтобы справиться со всеми проблемами. Ему просто нужно вспомнить, выйти из состояния безнадёжности. Ему придётся научиться делать это самому.

– Иначе что?

– Иначе он не научится делать свою работу ответственно, – Шани всё ещё любовался девушкой, Дхамини это чувствовала, и злилась еще больше, и от этого становилась еще красивее. – Ему не стоит спешить и бросаться из крайности в крайность. Чандре надо научиться преодолевать крайние состояния и оставаться спокойным – это важно для мироздания. Дхамини, он не слабый. Более того – его невозможно сделать сильнее, настолько близко он находится к источнику всего сущего. Но он сам должен осознать эту связь.

– Тем не менее… – Дхамини задумалась, подбирая слова. – От некоторых испытаний люди становятся сильными, но твёрдыми. Чандре же нужно оставаться мягким, ведь так?

– Так, – подтвердил Сатурн. – Чандра следует восприимчивому уму, он контролирует ум. И значит, ему нужно оставаться восприимчивым.

– Это загадка – как помочь Чандре так, чтобы он сам предпринял усилие? – вмешалась Ями. – Так давайте поищем решение вместе? Дхамини, позволишь мне помочь тебе придумать путь?