Сделав это, Чандрая с оленем тихо покинули зал, никем не замеченные.

– Многие называют царя безумцем, раз он предпочитает механическую штуку живым людям, – сказал Пуру оленю. – Что же, теперь это правда.

– Что это значит? – напряжённо спросила Ями. Ей совсем не понравился удар, который Чандра в образе Пуру-Чандраи нанёс царю.

– Чандра может путать мысли и делать человека безумным, – с неожиданным удовлетворением ответил Индра. – Очень скоро мы увидим, насколько безумным стал царь. Но почему не закричала ваша птица, дэв Вишвакарма?

– Моя птица реагирует только на существ, находящихся в гуне[2] раджаса и тамасе, – сухо пояснил дэв. – Чандра же пребывает в саттве. Его действия не могут быть во вред царю или царству, но несут высшую пользу, ведут к освобождению, пусть существо это не сразу понимает. На такие вещи моя птица не может реагировать.

– Значит, на божественное вмешательство птица не умеет отзываться, – подытожил Каколь, Вишвакарма только кивнул.

– Но почему Чандра не взял корону царя? – не унимался ворон, только теперь он обращал вопросы к Шани. – Тогда бы ему не о чем было бы волноваться…

– О, я знаю! – воскликнула Ями, внимательно посмотрев в сторону дедушки Вишвакармы. – Я знаю ответ на твой вопрос, Каколь! Но не скажу – придёт время, и ты сам всё увидишь!

– Вот тоже научилась говорить загадками… – пробормотал озадаченный ворон, но Шани тоже молчал, потому ему пришлось замолчать и наблюдать происходящее в небесной карте.

Тем временем дэв с оленем тихонько покинули дворец. Бродя по ночному городу, Пуру тихо подходил к компаниям беседующих людей, останавливался у дверей и окон. Вскоре он уже хорошо знал, чем живёт город, какие в нём настроения. Увидя крадущиеся тени, он улыбнулся и встал у них на пути, позванивая браслетами. Тени вздрогнули, у одной в свете месяца что-то блеснуло – нож.

– Тсс… Убери свой нож. Это всего-навсего ганика, девушка для развлечений, – сообразил один из мужчин, тени были именно мужчинами. – Уйди с дороги, красавица, нам не до забав сейчас.

– Не до забав? – наивно удивилась Чандрая. – Что же ещё делать таким мОлодцам, как вы, поздно ночью? Неужели вы собрались кого-то ограбить?

– Мы непременно заглянем к тебе, красавица, как только решим одну маленькую проблему, – заявил Варгун, а это был именно он с товарищами.

– Буду ждать, – усмехнулась Чандрая. Особый взгляд она бросила на юношу, который явно не чувствовал себя в этой компании уверенно. Юноша был слишком хорош собой и утончён, чтобы быть разбойником. Он отвёл глаза, в то время как остальные рассматривали Чандраю жадными взглядами. – Но лучше бы вам провести эту ночь спокойно.

Шайка воров отправилась своей дорогой, а Чандра, утомившись ролью смертного, отправился провести остаток ночи на небе, за своими обязанностями дэва.

Лунный дэв снова принял свой сияющий облик и задумчиво бродил по небесным равнинам, наигрывая на своей флейте. К нему, привлечённые нежными звуками и светом, собирались многие существа – от маленьких, едва заметных глазу насекомых, до смирных коров, жующих свою жвачку.

Вдруг вдали раздался мощный топот, так что Чандра даже опустил флейту. Какие-то большое существо приближалось к дэву, а другие существа, почувствовав его приближение по содроганию земли и неба, предпочли скрыться. Только олень, хотя ему и было страшно, не покидал своего дэва.

Когда топот приблизился, образовалось нечто вроде землетрясения: всё раскачивалось и гудело. Услышав сначала ржание, а затем увидев над собой огненные глаза и горячее дыхание, вместе с пламенем исходящее изо рта существа, Чандра догадался, кто отозвался на его флейту.

– Уччайшравас! – Чандра без страха, но с великим почтением приветствовал огромного коня. – Великий конь, добытый из Океана при пахтании! Ты принадлежишь дэвраджу Индре, но никто не может ездить на тебе. Что привело тебя сюда, о несравненный?

Конь фыркнул и остановился совсем близко, обнюхивая макушку лунного дэва. Чандра было забеспокоился, что своим огненным дыханием конь опалит ему волосы, но решил не думать об этом из уважения к океанскому сокровищу. Конь действительно умерил жар своего дыхания. Рассмотрев Уччайшраваса внимательно, Чандра обратил внимание на то, что конь выглядит неухоженным: грива и хвост спутались, бока впали, и дышал конь часто и тяжело.

– Ох как давно, должно быть, тебя не касались руки слуг дэвраджа, – покачал головой дэв. – Позволь мне, дорогой друг, привести тебя в порядок? А ты пока расскажешь, что с тобой произошло, отчего ты в таком состоянии. Хорошо? Мы ведь вышли из Океана при одном пахтании, так что ты – как брат мне!

На такую логику конь возразить ничего не смог и позволил Чандре вытащить гребень. Пока дэв осторожно распутывал хвост и гриву, вычесывал из них репьи да колючки, Уччайшравас рассказал свою печаль.

– Ты знаешь, Чандра, что при распределении сокровищ Океана я достался асурам. Царь Бали любил меня, но не смог объездить. Затем его победил Индра-дэв и забрал меня в свою локу. Но и ему я не подставил спину, да и Индра больше любит своего слона Айравату. Гордый, ходил я там, где хотел, и думал – не найдётся седока, чтобы смог усидеть на моей спине! Но однажды, гуляя по небесным равнинам, услышал я топот копыт и моего слуха коснулось ржание – мощное, но и нежное одновременно. То были кони Сурья-дэва, влекущие его огненно-сияющую колесницу от восхода до заката. И среди них была Она! Кобылица несравненной красоты, не знающая другого коня! Её зовут Саранью…

– Что же, она не захотела встретиться с тобой? – взволнованно спросил Чандра, который расчесал хвост и приступил к гриве коня.

– Я не знаю, – вздохнул Уччайшравас. – Мы не можем увидеться и поговорить. Ведь днём моя возлюбленная возит колесницу Солнца, а ночами отдыхает в конюшне, и о ней заботятся слуги Сурьи. Никого не допускают в эти конюшни! Так я потерял покой. Много дней и ночей я скитаюсь, но так и не могу утолить тоску моего сердца.

– Какая мука – быть в разлуке с возлюбленной, – горячо посочувствовал Чандра. – Но, может быть, я смогу помочь вашему горю…

– Если ты поможешь нам с Саранью, я тебя отблагодарю, – конь с надеждой посмотрел на дэва и чуть не опалил его своим горячим дыханием.

– Они точно друг другу подходят – одна огненная, как жар самого Солнца, а внутри второго как будто пылает огромный костёр, – пробормотал Чандра.

Он оставил коня в компании оленя, а сам направился в сторону небесных конюшен Сурьи.

– Вы позволите Чандре украсть вашу лошадь, Сурья-дэв? – злорадно осведомился Индра-дэв.

– Я не собираюсь вмешиваться, что бы там ни происходило, – усмехнулся Солнце. Яма, глядя на отца, собирался было что-то сказать, но передумал и пожал плечами.

Все кони Сурьи спокойно стояли в стойлах и мирно спали, готовясь к следующему дню. Только одна кобылица не спала, всё вздыхала, да печально смотрела на Луну.

– Должно быть, ты – Саранью, лучшая кобылица Сурья-дэва, – Чандра не стал тратить время, объясняя слугам Солнца, что ему надо ночью в конюшне, а попросту просочился через щёлочки в крыше, пропускающие лунный свет.

– Да, меня звать Саранью, Чандра-дэв, – вежливо отозвалась кобылица. – Но какая нужда тебе в этом?

– Я пришёл не от себя, – улыбнулся дэв. – Сегодня я – всего лишь скромный посланник. Кто-то, чьи глаза так зорки, что смогли различить тебя в блеске Солнца, хочет встретиться с тобой, царица среди кобылиц!

– О ком это ты говоришь, Месяц? – Саранью, смущаясь, прикрыла свои прекрасные глаза длинными ресницами. – Разве что одному коню в мире доступно видеть сквозь сияние Сурья-дэва…

– Этот конь обладает всеми достоинствами, – заверил Чандра Саранью. – Он красив, быстр, подобно мысли, силён, как тысяча слонов, удар его копыта вызывает молнию! Поистине он величественен, и потому зовётся царём среди коней. Но, увидев тебя, о прекрасная, этот царь потерял покой, не ест, не спит, всё вздыхает о тебе, божественная! Неужели ты дашь погибнуть такому замечательному коню, дэви кобылиц?