– Сложно отказать тому, кто наделён такими достоинствами, – ответила Саранью несмело. – И к тому же дурно поступает та, что даёт влюблённому в неё зачахнуть. Но ты, Месяц, не назвал имя этого коня, что вздыхает обо мне.

– Его зовут Уччайшравас, вострящий уши конь Индры, добытый в бою у асуров. Те же, в свою очередь, взяли этого коня как свою долю сокровищ, добытых при пахтании Океана.

– Признаться, мне давно нравится этот конь, – вздохнула Саранью, а Чандра подумал, что не ошибся. – Но как же мне встретиться с ним? Я ведь служу Сурья-дэву и не могу его подвести – кони без меня не смогут везти ту колесницу…

– Препятствие только в этом? Скажи, лотосоокая, если я найду тебе замену, пока ты будешь гулять со своим возлюбленным и плодить жеребят, если кто-то будет заменять тебя так, что колесница не потеряет в скорости?

– Тогда, конечно, я встречусь с Уччайшравасом и буду с ним, если он этого хочет, – застенчиво ответила огненная лошадь.

– Не сомневайся, очень хочет, – заверил четвероногую девушку лунный дэв.

Пообещав вскоре вернуться, Чандра покинул конюшни Сурьи тем же путём – через крышу. Достав флейту, лунный дэв, поигрывая на ней, внимательно оглядел всю землю – всё, что попадало в свет его лучей. Наконец, найдя то, что ему было нужно, он заиграл тихую, очень сладкую мелодию, и спустился в самую Мритью-локу.

– Приветствуем Чандра-дэва, – близнецы Ашвины недоумевали, зачем бы Чандре навещать их сейчас, но вежливо приветствовали лунного дэва.

– Всегда-то вы заняты, а ведь сейчас – время, когда целебные травы не собирают, – заметил Чандра, оглядев домик Ашвинов, весь увешанный пучками трав, уставленным горшками с какими-то зельями и отварами. Вот и сейчас на огне булькало какое-то неаппетитное на вид варево.

– Но мы можем готовить из них лекарства, – улыбнулся первый Ашвин.

– Люди болеют всегда, а не только на растущей Луне, – буркнул второй.

– Не обижайтесь, я же знаю, как важна ваша работа, – Чандра умоляюще посмотрел на близнецов. – Но ваша помощь нужна ещё в одном важном деле.

– Рассказывайте, – хором попросили близнецы.

– Царь коней Уччайшравас влюбился в кобылицу Сурья-дэва Саранью, – напрямую приступил к делу лунный дэв. – И она очень не против ответить ему. Но вот проблема: кто же будет возить колесницу Сурьи, если Саранью будет с Уччайшравасом?

– Хмм, сложная задача, – близнецы переглянулись. Они уже начали понимать, зачем пришёл Чандра.

– Вы – дети Солнца и дэви Сангьи в образе коней, – взволнованно продолжил Чандра. – Вы можете принять форму коней, и ваша солнечная природа не даст вам обжечься под жаром Сурья-дэва. Вы вообще единственные, кто может это сделать. Пожалуйста, дайте влюблённым коням соединиться, хотя бы на время! Вы можете просить у меня любое благословение, если сделаете это!

– А кто же будет выполнять наши обязанности, пока мы будем возить колесницу Сурьи? – вопросил второй близнец, обладающий более горячим нравом, чем первый, рассудительный. – Знаете, сколько на Земле работы для нас?

– Знаю, знаю, – поспешно заверил Чандра. – Но, пока вы будете возить Сурья-дэва, я смогу позаботиться о больных! Я же знаю все растения, их свойства, я питаю их своей сома-расой, и даже сам спущусь на Землю, чтобы вырасти травой-сомой, излечивающей все человеческие хвори…

– Хоть вы и непостоянны по природе, Чандра-дэв, – улыбнулся первый близнец, – и во время убывающей Луны не сможете расти травой-сомой, но зато во время прибывания света, и особенно в полнолуние, вы так щедры, что того, что вырастет, должно хватить и на тёмную половину месяца. Как, брат, выполним просьбу Месяца, побегаем конями в колеснице отца?

– Вроде бы от этого вреда не будет, – сказал второй близнец, обдумав предложение. – Хорошо, Чандра-дэв, мы согласны.

– Прекрасно! Большое спасибо вам обоим! – обрадовался Чандра.

Ашвины тут же превратились в двух больших белых коней. Казалось, через их шкуры прорывается сияние. Кони степенно последовали за Чандрой, снова взявшему флейту.

Увидя таких коней, слуги Сурьи решили, что это два коня Солнца каким-то образом выбрались из конюшен, и бросились ловить их. Пока Ашвины, забавляясь, играли в догонялки, Чандра потихоньку отворил ворота и вывел Саранью.

– Благодарю тебя, – наклонил голову царь среди коней, когда лунный дэв привёл кобылицу. – Возьми волос из моего хвоста, и, когда я тебе понадоблюсь, сожги его.

Чандра долго смотрел, как два прекрасных существа играют друг с другом, нежно касаясь мордами. Наконец, настало время рассвета, и Луне пора было зайти за горизонт. Чандра в последний раз глянул на счастливую конскую пару – в глазах его блестели слёзы.

– Неужели мне никогда не придётся испытать счастье быть рядом с любимой? – тихо спросил он у оленя. – Это проклятье Тары, плод поступков, работа Шани – это навсегда? Ох, а он ещё спрашивает, почему я хочу избавиться от его жестокого вакра-взгляда…

Сурья, взойдя на небо, снова увидел внизу, в далёкой Мритью-локе, пастушка Пуру, переодетого девицей Чандраей, пробирающегося сонными улицами города снова во дворец махараджа.

Чандрая едва успела прикорнуть у бассейна, как суета слуг разбудила её.

– Что случилось, чего вы так все носитесь? – спросила девица, сонно зевая и потягиваясь. Олень тоже поднял рогатую голову.

– Ой, так много случилось! – всплеснула руками молодая служанка, но задержалась, быстро пересказать новости гостье. – Перед самым рассветом, в самый глухой час, стражи дворца обнаружили подкоп – это воры пытались украсть корону нашего царя! Схватили всю шайку, говорят, их главарь – тот самый Варгун, которого царь отпустил, испытать его искусство. После утреннего поклонения слуги, как обычно, занялись приготовлениями дворца к дню – и обнаружили в тронном зале самого царя! Он сидел на троне, и не мигая смотрел вперёд, никого не видел! Слуги переполошились, решили, что на царя навели порчу. Позвали лекарей – те только руками разводят. А птица золотая молчит…

– Вот как! Кто же теперь будет управлять царством, пока махарадж не поправится? – лениво поинтересовалась Чандрая.

– Совет министров, а самый главный там – главный министр, как он скажет, так и будет, – ответила девушка и побежала по своим делам.

Чандрая же, усмехнувшись, поднялась, и, поманя оленя за собой, отправилась в зал собраний.

Министры уже собирались, и, вопреки обычной сдержанности, взволнованно переговаривались, не дожидаясь объявления начала собрания. Чандрая, прихватив поднос с кувшином и кубками для воды, обходила министров, которые её едва замечали. Все шумели, волновались и пытались понять, надолго ли затянется болезнь царя и что теперь делать. Последним в зал вошёл главный министр. Он уселся на своё место, оглядел собравшихся и поднял руку, призывая к молчанию. В зале постепенно установилась тишина.

Глашатай объявил начало собрания и ударил в гонг.

– Давайте сначала выслушаем лекарей, – предложил главный министр, и все согласились.

Позвали лекарей. Главный их них сообщил, что царь ни на что не реагирует, хотя дышит. Чем вызвано это состояние, сказать наверняка затруднительно. Однако лекари полагают, что это не колдовская порча, а болезнь, которая развивалась постепенно. Всем известно, насколько странно царь вёл себя в последнее время – он верил только механической птице, держался нелюдимо, и избегал любого общества.

Сколько такое состояние продлится – лекари сказать не могли, как не могли и назвать точное лечение.

– Мы делаем всё, что в наших силах, – заявили они.

С тем лекарей и отпустили.

– Теперь давайте выслушаем самых мудрых людей нашего царства – брахманов, – предложил главный министр, и слова его звучали, как приказ, а не просьба. И снова все согласились.

Теперь в зал пригласили брахманов. Мудрецы в жёлтых и оранжевых одеждах степенно шевелили бородами.