– Ладно, может, ты и заслужишь наше прощение, – сказала старшая царица после того, как пошушукалась с остальными. – Но ответь на один вопрос. Как ты думаешь, в каком возрасте женщина красивее всего?

Четыре пары глаз с любопытством и насмешкой уставились на Пуру. Олень беспокойно топнул копытцем – вопрос показался ему очень сложным. Пуру же стал рассуждать вслух, временами опуская свои длинные ресницы, а временами бросая свой взгляд на жён царя, будто Луна из-за тучи.

– Маленькая девочка прелестна – она такая непосредственная, наивная, смотрит на все вещи мира впервые в жизни, и ничто еще не успело ей надоесть, – начал пастушок рассуждения. – Щебечет, как ручеёк. Все суждения её умиляют, и часто в них скрыта глубокая мудрость неиспорченного существа. Затем девочка превращается в девушку – с гибким станом, ароматным дыханием. Когда идёт она, кидая взгляд направо и налево – так и кажется, будто какая-то дэви спустилась с неба и в шутку приняла эту форму, чтобы пленять смертных. Потом девушка выходит замуж и становится матерью – как прекрасна и величава она, когда носит в себе, как в сосуде, дитя! И как же прекрасно её лицо, когда с любовью смотрит на детей, а руки, делающие всю работу! Вот приходит старость, полная достоинства, женщина становится старой, но какая сила и красота в её глазах, в наклоне головы, в седых волосах, весь облик её светится мудростью. Нет, простите, добрые госпожи, но не могу я назвать возраст, в котором женщина красивее всего, – в каждом возрасте она настолько прекрасна, что и сравнивать невозможно!

– А что же насчет женщин, не вышедших замуж, и вдов, и женщин, на старости лет оставшихся в одиночестве из-за смерти мужа и детей и родичей? – спросила одна из цариц серьёзно, и что-то личное было в этом вопросе. – Разве они красивы, Чандрая?

– Конечно, красивы, добрая госпожа! Каждая – по-своему. Та, что не вышла замуж, помогает сёстрам, и лицо её прекрасно от любви к ним и их детям. Та, что посвятила себя богу и отдалась учению и аскезам – прекрасна своей самоотдачей, и даже дэвы и гандхарвы приходят посмотреть на неё, и изумляются. Скорбящая вдова прекрасна своей любовью к покойному мужу, продолжая его дела. Женщина, на склоне лет оставшаяся в одиночестве, прекрасна своей стойкостью в страданиях, свой опыт и любовь она непременно передаст другим людям, храня светлые воспоминания об ушедших.

– Как ты хорошо сказал, – вздохнула старшая царица, слушавшая Пуру с неослабевающим вниманием, и другие закивали. – Твои слова – словно лунный свет, который всё делает красивым. В лунном свете даже не очень красивая, прямо скажем – уродливая женщина кажется небесной апсарой. Лунный свет скрывает недостатки в тени, и подчеркивает достоинства. Точно так же и речь твоя. Мы довольны твоим ответом и не будем выдавать тебя страже. Сделаем вид, будто не поняли, что ты – мужчина, так, подруги?

Жёны выразили своё согласие, и Пуру с облегчением вздохнул – всё-таки затея была рискованной.

– Расскажите мне, добрые госпожи, что произошло между племянником и царём, и что делает золотая птица, – попросил он женщин.

– Это грустная история, – затуманилась царица. – Ведь все мы, ну разве что кроме Абхилаши, той, что не вышла к нам, очень любили юного Нанду. Ведь царь не может иметь детей – а мы все женщины честные, и других мужчин не знаем, и знать не хотим. Нанда – сын брата царя, он умер рано, когда Нанду был ещё совсем младенцем. Мать его живёт в лесном ашраме, а мальчика воспитывали мы все, и любим, как сына. Он очень хороший, воспитанный и никаких дурных мыслей не имеет! Зачем ему покушаться на трон, если власть и так в своё время перейдёт к нему? Но эта золотая птица… Её царь получил от небесного мастера.

– Это было так, – подхватила рассказ другая царица. – Как-то царь очень хорошо принял у себя мастера с учениками. Он дал им возможность спокойно изучать науку мастера – ученики были талантливы, но у них не было денег. Понимая, что искусный мастер – польза государству, царь заплатил за обучение каждого и кормил и поил всех целый год, пока мастер не передал им свою науку.

– Чего только тот мастер не мог делать! – с восторгом вспомнила третья царица. – Мог сделать птиц, сидящих на ветках и поющих точно так же, как настоящие. Мог делать движущиеся статуи, и фонтаны, и столько всяких диковинок! Царь очень упрашивал его остаться, но мастер сказал, что его ждут на небесах, ибо он – мастер дэвлок и не может отлучаться надолго. В благодарность же за гостеприимство мастер оставил золотую птицу и еще несколько мелочей, которые царь хранит у себя в шкатулке в спальне.

– Мастер сказал, что не будет нужды у царя в большом войске, если будет он знать, кто из соседей задумал недоброе. Так и вышло поначалу: царь, когда вёл переговоры с другими царствами, или принимал гостей, смотрел на птицу – и она открывала глаза и звонко свистела, глядя прямо на человека, который в мыслях имеет не то, что говорит вслух. Так царь узнавал недоброжелателей, соседние цари стали его уважать и не смели строить планы против царства.

– Но постепенно царь стал спрашивать птицу и про людей внутри царства – про своих слуг, министров, брахманов и так далее. И птица показывала то на одного, то на другого. Этих людей царь сначала испытывал, затем, убедившись в правдивости птицы, стал прогонять без испытаний, не давая им оправдаться. А потом и вовсе – стал заключать их в тюрьму, нескольких даже казнил. Один министр был брошен в яму и умер там от голода. Но перед смертью проклял царя, сказав, что его родная кровь станет причиной его падения и смерти. Царь задумался – у него ведь, кроме племянника Нанду, никого кровного и нет. Стал царь присматриваться к Нанду – но птица все молчала. Наконец, три дня назад, когда дядя и племянник играли в кости, она открыла свои рубиновые глазки и заверещала! Царь как будто этого и ждал – сразу велел схватить нашего Нанду и кинуть в тюрьму! Не слушая его объяснений!

– Ох, чую, и нам скоро несдобровать – разве что Абхилаша уцелеет, – грустно закончила старшая царица.

Утешив бедных женщин, как мог, Пуру, расспросив ещё цариц о порядках во дворце, отправился бродить по нему, прихватив с собой и оленя. У него уже зрел план, как можно решить проблемы этого царства. Но, прежде чем идти смотреть на золотую птицу, Чандрая заглянула в покои Абхилаши – последней жены царя.

Юная царица сидела у зеркала и расчёсывала свои длинные прекрасные волосы, но мысли её были где-то далеко. Возможно, поэтому она не заметила Чандраю, подошедшую совсем близко.

– Джая, я же сказала, что не хочу идти купаться, – раздражённо заявила царица, спутав Чандраю со свой служанкой.

– Даже при свете месяца? Посмотрите, ради вас Чандра взошёл на небо, – улыбнулся Пуру.

При звуке незнакомого голоса царица поняла, что допустила ошибку, она резко развернулась и растерянно посмотрела на Чандраю.

– Кто ты? – спросила Абхилаша нервно.

– Всего лишь подруга ганики, Чандрая, и вам совершенно незачем волноваться, – ответил Пуру, невольно залюбовавшись молодой женщиной. Царица была очень юна, не старше семнадцати лет, и прекрасна, как полная Луна. Её пухлые губки дрожали, а в огромных, широко распахнутых глазах стояли слёзы. – Меня прислали для развлечения цариц. Но я вижу, что вам нужна помощь иного рода. Не бойтесь, скажите мне, что вас тревожит, почему неспокойно ваше сердце?

Абхилаша вздохнула, и, наклонив голову, быстро смахнула слезу. Чандрая же уселась у её ног, и подозвала оленя, который доверчиво ткнулся носом в руку молодой женщины. Абхилаша погладила животное и немного успокоилась.

– Если тебе доверяет ганика, то, наверное, и я могу, – начала красавица несмело. Пуру про себя усмехнулся – если не его лицо, манеры и речи, то олень точно вызывал доверие у любой женщины. – Чандрая, у меня нет настроения купаться, потому что сердце моё рвётся на части. Один человек писал мне прекрасные стихи, и я полюбила его, не встречая наяву. Но царь, увидев меня на весеннем празднике, велел моим родителям выдать меня ему в жёны. Что им и мне было делать? Царь ведь – могущественный человек, прекословить его приказам опасно. Так меня и выдали замуж, хотя сердце моё тосковало. Но сразу после свадебной церемонии я получила записку от моего неизвестного возлюбленного-поэта, где в стихах он просил моё ожерелье, чтобы хотя бы эта память была у него от меня. Я передала ожерелье со слугой прошлым вечером, а сегодня утром, когда царь меня спросил о нём, сказала, что его украли. Я думала, его никогда не найдут – но говорят, его нашли у какого-то бродяги! Стражники сразу сказали, что это – вор Варгун. Но другие стражники привели другого Варгуна! И царь назначил обоим испытание – кто украдёт его корону, того он и простит, а другого ждёт смерть. Но, быть может, человек с ожерельем – вовсе не вор, а мой тайный возлюбленный! И в любом случае я отдала ожерелье добровольно, и тот человек невиновен. Но я не могу в этом признаться! Из-за меня погибнет человек, и я не могу радоваться ничему на свете!