— Любезный дядюшка, летние ночи коротки. Скоро взойдет солнце и их сигналы станут невидимыми и совершенно бесполезными.
— Ты прав. Не теряем мужества. Но, чтобы обогнать их проклятый телеграф, нужно иметь крылья.
— Но у нас наши лошади.
— Попробуем! Бедный Варвик! — сказал Сен-Пьер и вонзил свои шпоры в бока животного.
Его примеру последовал и сэр Рожер.
Никогда еще благородные животные не испытывали подобной боли и подобного унижения.
Они ринулись вперед. Началась бешеная, невообразимая, неописуемая скачка.
Склонившись на шею скакунов, наши всадники с трудом могли дышать.
Животные скакали по прямому направлению, перескакивая через кусты и рвы и ни на минуту не замедляя своей бешеной скачки.
А на холмах все еще продолжали заниматься огни, которые все теснее и теснее охватывали их кольцом.
Животные мчались, как бы двигаемые сверхъестественной силой, с налившимися кровью глазами, с раздутыми ноздрями. Дыхание их было порывисто, черная шерсть побелела.
— Мы погибли! — воскликнул Сен-Пьер. — Огни обогнали нас!
— Мы спасены! — вскричал Рожер. — Видишь восходящее солнце?
В эту минуту Варвик и Клаймор разом упали. Черные зрачки их глаз потускнели и струя крови хлынула из их ноздрей…
Бедный Варвик!
Бедный Клаймор!
Сэр Мориц и Рожер отвернули головы и слезы показались на их глазах.
XI
НА РЕКЕ
Первые лучи восходящего солнца застали беглецов на берегу широкой реки, течение которой соответствовало направлению их бегства.
Сен-Пьер предположил, что река эта называется Гадавера.
Над водой расстилался густой туман.
По обеим сторонам реки росли густые деревья, образуя длинные черные ленты по краям белесоватого тумана.
Исследуя берег, у которого пали лошади, Рожер открыл привязанное к берегу судно.
То была маленькая барка, называемая болия, походившая, благодаря своей форме, на детскую колыбель. Болия была пуста.
Лодочники оставили ее и отправились ночевать в какую-нибудь ближайшую деревню.
При данных обстоятельствах, подобная находка была спасением.
Сен-Пьер и Рожер, не колеблясь, прыгнули в лодку, отвязали канат и быстро удалились от берега. Лодка стрелой помчалась по течению.
Они достигли уже середины реки, берега уже исчезли в тумане, как вдруг с одной стороны раздался ружейный выстрел и пуля рикошетом попала в корму лодки.
— А, — заметил Рожер, — сигнал этой ночи был понят. Реку стерегут.
— Перестанем грести, — отвечал сэр Мориц. — Мы как раз наткнемся на посты шпионов.
— Каким образом могли они заметить нас в эдаком тумане?
— Они так же видят нас, как и мы их. Но туман стелется не особенно высоко над водой, а крыша нашей лодки служит мишенью нашим преследователям.
— Почему же нам не обрубить этой несчастной крыши? — спросил молодой человек.
— Этого не нужно делать. Крыша лодки, быть может, сделается нашей спасительницей.
— Каким образом?
— Шаги наших лошадей были услышаны. Увидя двигающуюся лодку после того, как замолк лошадиный топот, шпионы поняли, что мы избрали средством спасения лодку. Они и начали стрелять по ней. Ежели бы мы не были беглецами, то мы стали бы кричать и протестовать, но мы не произносим ни слова…
— Кто же мешает нам закричать, чтобы ввести их в заблуждение?
— Напротив, нужно, чтобы они были уверены в том, что в лодке находятся беглецы. Они будут следовать за ней до тех пор, пока не рассеется туман. Тогда только они решатся взять лодки и попытаться овладеть нашей. Но, до той минуты необходимо, чтобы все их внимание было сосредоточено на лодке.
— Признаюсь, что ничего не понимаю.
— Разденемся, во-первых. Я сообщу тебе свой план, пока мы будем приготовляться.
Раздался второй выстрел.
Сэр Мориц и Рожер взялись за ружья и отвечали хорошим залпом.
Тогда на берегу началась настоящая перестрелка. Огненные языки прорезали туман и пули бороздили поверхность воды.
Беглецы разделись и прикрепили свое платье и оружие на головы. Они тихо спустились в воду и осторожно поплыли к противоположному берегу.
Лодка продолжала плыть по течению.
Правильно раздававшиеся залпы постепенно удалялись и убедили беглецов, что хитрость их удалась.
Сипаи, не подозревая ничего, преследовали лодку. Однако, опасность только изменила форму.
Холод воды охватил сэра Морица. Движения его становились все медленнее. Острая боль в ногах вызвала судороги.
Он тщетно боролся с сильно овладевшим им оцепенением. Волна захлестнула ему глаза и он издал глухой стон.
Рожер услышал его.
Он схватил одной рукой сэра Морица, другой же продолжал усиленно грести.
Благодаря туману, берег все еще не показывался. Рожер внезапно очутился в спокойной воде. Рука его наткнулась на корень. Он был у берега.
Они тотчас же выбрались с сэром Морицем на землю.
Когда они вышли из воды, стоял уже белый день. Они, как оказалось, попали в небольшой приток Гадаверы и очутились теперь в большом лесу.
Одевшись и убедившись в целости оружия, они пошли вверх по течению реки.
Рожер шел впереди, осторожно раздвигая ветви и осматриваясь вокруг.
Его заставила остановиться длинная черная масса, лежавшая в нескольких шагах впереди.
«Это, конечно, отдыхающий кайман, — подумал он. — Вот прекрасная встреча для людей в нашем положении!»
Однако, он медленно приближался к темной неподвижной массе. Он пристально всматривался в нее и наконец быстро подошел, испустив крики радости.
Подошел сэр Мориц. Он застал молодого француза, приподнимающего своими сильными руками выдолбленную в стволе дерева пирогу.
Это первобытное судно не имело ни руля, ни весел.
Рожер срезал два бамбуковых ствола и, так как речка была мелководна, а течение медленно, то они и поплыли с этими импровизированными веслами.
К концу дня они заметили, что река поворачивает налево и может снова привести их в район преследования.
Они решились высадиться на берег и поискать где-нибудь себе убежища на ночь.
Они вышли из пироги и пустились в путь по еле заметным тропинкам, пересекающим обширные невозделанные поля.
Их начинал мучить голод.
Они увидели в отдалении хижину. Было бы осмотрительнее вернуться обратно, но голод взял свое.
Рожер ни минуты не колебался. Он приготовил свое оружие и увлек сэра Морица к хижине.
На пороге ее сидела женщина со слезами на глазах. Она держала на руках больного, исхудалого ребенка.
Не спрашивая ничего для себя, сэр Мориц и Рожер осведомились у несчастной матери о болезни ее ребенка.
Бедная женщина подробно рассказала все симптомы и ход болезни.
Она с беспокойством подняла на пришельцев свои кроткие глаза, в которых сказывалась робкая мольба.
— Разве вы можете спасти его? — спросила она.
— Может быть, — отвечал сэр Мориц и принялся осматривать бедного ребенка.
Он отправился в поле за известными ему целительными травами и приготовил из них микстуру, которая была принята ребенком.
Через несколько минут дыхание его стало ровнее, по измученному конвульсиями телу разлилась теплота, и он мирно уснул.
Индуска пришла в восторг от выздоровления сына и предложила путешественникам то немногое, которым сама обладала.
Беглецы поели риса и бананов и с наслаждением растянулись на старых циновках.
Пища и отдых возвратили им силы и надежду.
На другой день они направились к северу, упросив индуску не говорить никому, что они провели ночь под ее кровлей.
XII
ЦИКЛОН
Путники все более и более углублялись в лесистую, пустынную местность.
Это оказалось для них крайне благоприятным.
Они питались убиваемой дичью и зажигали по ночам огни, чтобы предохранить себя от нападения диких животных.
Рожер чувствовал себя сравнительно счастливым.
Он любил независимость и эта свобода жизни среди леса пленяла его.
