Если он сначала и отказывался от дуэли, то только потому, что не успел совершить своего темного дела.

Видя себя попавшимся, ему нечего было уже колебаться и он решился во что бы то ни стало убить своего соперника.

Последний, столь же искусно владевший оружием, был моложе и сильней, но меньше владел собой.

Гнев заставлял трепетать его руку. Но он скоро увидел свою ошибку и решил, пока не успокоится, только обороняться.

Потом, когда порыв его благородного негодования прошел, когда он достаточно изучил манеру сэра Эдварда, он напал в свою очередь, и с такой силой, что англичанин, чтобы не быть тронутым, принужден был отскочить почти до самой изгороди.

В эту минуту какой-то зловещий крик огласил воздух. Мимо них, тяжело махая крыльями, пролетела ночная птица.

— Это индийская сова, — холодно заметил сэр Эдвард. — Дурной признак, сэр Рожер: один из нас должен умереть сегодня ночью!

В это время сэр Мориц, уединившись в своем рабочем кабинете, чувствовал, что им овладевает горькое разочарование.

Он обозревал мысленно все происшествия истекшего дня. Измена сидела у его очага, и сомневаться в этом было невозможно.

Наказывая сегодня, он уступил необходимости. Но что делать завтра?..

Какую форму примет опасность, чтобы угрожать его жизни?

Он чувствовал ее близость и в первый раз в жизни сильно стал сомневаться в благоприятном исходе дела. Но он не хотел умереть, не отмстив за отца и не освободив свою родину.

Требовалось как можно скорее добраться до севера, оберегая от опасности Рожера. Рожер — это было единственное любимое им существо.

Сегодня вечером к нему должен явиться эмиссар от одного магаратского принца с весьма важными известиями.

Однако посланец не являлся.

Что могло остановить его?.. Быть может, подстерегли его?.. Может быть, он попал в ловушку!..

Им все более начало овладевать нетерпение и беспокойство и он решился освежиться ночной прогулкой по саду.

Он вышел.

Достигнув конца сада, он вдруг услышал острое лязганье оружия.

Он прибавил шаг и прибыл в ту самую минуту, когда сэр Эдвард, заслышав крик ночной птицы, напал на Рожера со словами:

— Дурной признак, сэр Рожер: один из нас должен умереть сегодня ночью!

Но его шпага, направленная в левую грудь Рожера, получила такой сильный удар по рукоятке, что чуть не вывалилась из рук англичанина.

Рожер ловко отбил удар.

Сэр Эдвард почувствовал себя погибшим.

Он быстро отскочил назад и одним прыжком очутился на изгороди.

Он поднялся на руках, с необычайной ловкостью перелез на другую сторону, спустился на землю и исчез в лесу.

Все это совершилось так быстро, что сэр Мориц и Рожер не успели опомниться от удивления. Они напряженно прислушивались к шуму удалявшихся шагов шпиона, которые уже замирали в отдалении.

Они все еще слушали… Внезапно до них долетел крик, ужасный крик убиваемого человека.

— Не знаю, что происходит там, — сказал сэр Мориц, — но знаю, что нам остается делать. Негодяй поспешит предупредить пославших его.

— Но у него нет никакого доказательства; чего же нам опасаться?

— В нашем положении — всего. Я решился не ждать более. Любезный Рожер, нужно ехать!

— Сегодня ночью?

— Сейчас. Оседлаем сами наших лошадей и, не говоря никому ни слова, покинем плантацию.

— Как, вы хотите бежать?

— Бежать — значит подвинуться вперед. Мы не только избежим этим неизвестных опасностей, но ускорим наступление победы.

Рожер Болье последовал за Морицем Сен-Пьером.

Они захватили с собой оружие и плащи и отправились в конюшни.

Там, среди тридцати породистых лошадей, находились два великолепных английских скакуна, купленных сэром Морицем за баснословную цену.

И он поступил совершенно основательно. Варвик и Клаймор не имели себе цены.

Совершенно вороные, совершенно одинаковые, они представляли собой идеал скаковых лошадей.

Удивленные, что их седлают в такое необычное время, скакуны издали радостное ржание. Но хозяева заставили их умолкнуть и обернули их копыта толстой тканью.

Беглецы вывели лошадей из конюшни и пошли по дороге. Только отойдя на известное расстояние, они развязали копыта и сели на лошадей.

Никто не видел их отъезда. Никто не мог указать, по какой дороге они отправились.

Они проехали почти милю. Вдруг Клаймор остановился, а Варвик бросился в сторону.

Рожер пришпорил лошадь, но она заупрямилась.

— Слезем, — сказал Сен-Пьер. — Варвик испуганно храпит. Здесь должно быть нечто необыкновенное. Убедимся сами!

На некотором расстоянии, в стороне от дороги, лежал труп человека.

На шее у него была почти незаметная рана, из которой по капле сочилась кровь; но рана была смертельна.

Она была причинена тонким и острым лезвием, проникшим до самых легких.

Человек был поражен сзади и упал ничком на землю. Труп его был еще теплым.

Он был одет в одежду факира.

Его грудь, шея и руки были покрыты слоем шафрана. Лицо было разрисовано разноцветными священными знаками.

Сэр Мориц предположил, по некоторым признакам, что эта одежда факира — только переодевание и что знаки на лице — только маска.

Он тщательно вытер краску, покрывавшую убитого. Все исчезло, осталось лицо белее, чем у индусов Низама, с маленькой голубой звездочкой, вытравленной у переносицы.

— Посланец раджи! — вскричал сэр Мориц.

И он стал торопливо обыскивать пояс, которым был опоясан убитый.

Но не нашлось ничего.

Рожер заметил в нескольких шагах какой-то предмет, блестевший при лунном сиянии.

Он поднял его.

То была крышка от серебряного ящика, оброненная, вероятно, убийцей во время бегства.

— Теперь, — сказал сэр Мориц, внимательно рассматривая крышку, — теперь наши враги имеют доказательства нашей виновности. Этот ящик заключал в себе донесение раджи о восстании.

— Тем более причин торопиться!

— Конечно, и чем скорее мы будем на месте, тем лучше!

— Послушайте, любезный дядюшка, — сказал Рожер, давно уже прислушивавшийся к отдаленному шуму.

Ночь была по-прежнему тиха. Приложивши ухо к земле, можно было расслышать топот довольно многочисленной кавалькады.

— Как кажется, — спокойно заметил Рожер, — сэр Эдвард не любит терять понапрасну время.

— И, как видно, были приняты все меры, чтобы воспользоваться первой же минутой. Но они еще не знают, что такое Варвик и Клаймор. Живо, на лошадей.

Он произнес какое-то слово и опустил поводья.

Благородные животные помчались, как вихрь. Воздух свистал в ушах беглецов. Деревья, кусты, долины — все исчезало за ними.

Лошади скакали ровным карьером, не спотыкаясь и не выказывая ни малейших признаков усталости.

По прошествии часа, всадники с трудом смогли осадить разгоряченных животных.

Они проскакали более восьми французских миль.

— Не станем утомлять бедных животных, которые вели себя так хорошо! — сказал сэр Мориц.

— Благодаря им, мы теперь на время вне опасности и можем несколько успокоиться. Что же, продолжаем мы путь? — спросил Рожер.

— Остановиться было бы неосторожно: продолжаем наш путь, но не будем гнать лошадей.

Они подтянули поводья и поехали крупной рысью.

На повороте дороги Рожер увидел на юге, в той местности, которую они покинули, довольно яркое пламя.

Он сообщил это сэру Морицу.

Сен-Пьер пришел в волнение.

— Это костер, разведенный на горе, около моих плантаций индиго, — сказал он. — Я не понимаю этого, а все непонятное пугает меня.

Скоро на высотах зажгли другой огонь и через несколько времени еще ближе — третий.

— А, теперь я понял! — вскричал, стиснув зубы, сэр Мориц.

— Это сигнал? — спросил Рожер.

— Конечно. Проклятые агенты Компании дают знать военным постам о нашем бегстве. Видишь: огни зажигаются по всем направлениям. Они приближаются. Не пройдет и часа, как мы очутимся в огненном круге!