Рожер просыпается.

Он осматривается вокруг: глаза его ищут чего-то. Он встает, шарит в кустах и говорит:

— То был сон!

И он задумчиво, почти печально, старается припомнить черты прекрасного видения.

Его выводит из этого состояния шум чьих-то шагов.

То был сэр Мориц.

— Я искал тебя, — сказал он Рожеру, — чтобы предложить тебе охоту, от которой ты, вероятно, не откажешься.

— Какую охоту?

— Охоту на тигра!

— Действительно, я не откажусь. Я никогда еще не испытывал ощущений этой охоты.

— Я хорошо знал это. Я уже отдал Тамули приказание относительно приготовлений. Если хочешь, мы пойдем посмотрим на наших смирных и неустрашимых верховых животных. Благодаря им наша охота не будет представлять ни малейшей опасности. Тигр не смеет нападать на них и, если слоны хорошо дрессированы, охота очень интересна.

Оба направились к конюшням.

В одном из павильонов находился великолепный слон, привезенный из Цейлона, но имени Танганика.

То был любимец Рожера, часто ездившего на нем. Молодой человек каждое утро приносил ему плодов и сахарного тростника, до которого слоны большие охотники.

— Нужно быть готовым к вечеру, — сказал негоциант невольнику, присматривавшему за животными. Мы отправимся ночью и будем на месте прежде восхода месяца.

— Хорошо, саиб.

— Танганика! — позвал Рожер.

Но животное не отвечало обычным радостным криком, но замотало головой и с гневным ворчанием затопало ногами.

— Что с ним такое? — спросил удивленный сэр Мориц.

— Не знаю, саиб, отвечал слуга.

— Выведи его на двор.

Слуга колебался.

— Что же ты? — повторил Рожер.

Индус медленно подошел к слону и вывел его из стойла.

Но животное, казалось, намеревалось броситься на окружающих и крики его становились все яростнее и угрожающее.

Запертые в соседних павильонах слоны начали испускать громкие крики ужаса.

Рожер шагнул по направлению к Танганике.

Тщетно сэр Мориц хотел остановить его криком:

— Не подходи, слон взбесился!

Слоны приходят в подобное состояние, если их долго кормят маслом и сахаром. Их приводят иногда нарочно в подобное состояние, когда готовят их на арену.

Танганика испустил пронзительный крик и пошел на Рожера с поднятым хоботом.

Рожер не пошевельнулся.

Он скрестил руки на груди и направил свой холодный взгляд на раздраженные глаза слона, который быстро остановился.

Человек и животное стояли в двух шагах друг напротив друга.

Рожер чувствовал на своем лице горячее дыхание разъяренного слона, который медленно водил по воздуху хоботом.

Тогда, не делая ни одного движения, Рожер позвал слона по имени строгим и громким голосом:

— Танганика!

При этом звуке слон как бы заколебался. Он хотел отворотить голову и закрыл глаза, но, раскрыв их, опять встретился с холодным взглядом Рожера. Ноги его начали дрожать.

— Танганика! — еще громче повторил молодой человек.

Танганика сделал шаг назад.

Рожер шагнул вперед и начал говорить с ним. Слова его звучали сначала строгим упреком, но потом стали все более и более переходить в ласкающий тон.

Странное дело! умное животное, казалось, понимало человеческую речь.

Слон склонил голову и начал отступать. Он отворачивался, как бы от стыда, испускал жалобные крики и вернулся в стойло, потрясая своими широкими ушами.

Сэр Мориц вздохнул свободно.

Он сделал повелительный знак слуге, который тотчас приблизился к нему.

— Ты один смотрел за животными? — спросил он.

— Да, саиб.

— И ты сам кормил их?

— Сам, как и всегда.

— Каким же образом это приключилось с Танганикой?

— Не знаю, саиб. Может быть, кто-нибудь входил в павильон и дал ему чего-нибудь вредного.

— То не может быть человек, незнакомый Танганике, так как он принимает пищу только из привычных рук.

— Вероятно, к нему входил кто-нибудь с нашей плантации, саиб.

— Ты, значит, очень плохо смотришь за слонами. Привести животное в подобное состояние нельзя с одного раза!

Слуга смущенно склонил голову.

— Мы разъясним это дело, — продолжал сэр Мориц. — Покамест, молодому господину нужен другой слон. Приведи какого-нибудь еще.

Слуга ушел в другой павильон и скоро появился верхом на слоне огромного роста.

Хотя сэр Мориц и Рожер вполне освоились со всевозможными породами этих животных, они не могли подавить своего рода ужаса при виде этого чудовищного слона.

Его высокие ноги походили на стволы деревьев и то поднимались, то опускались каким-то странным образом.

Слуга скользнул на хобот колосса, который поставил его на землю.

— Откуда этот слон? — спросил сэр Мориц. — Он не принадлежит плантации.

— Слон здешний, саиб, его купили на место старого Моаба.

— Почему же мне не сказали, что Моаб околел и почему мне не показали этого, когда я приехал?

— Я думал, саиб, что вы уже узнали…

— Разве не твоя обязанность доложить мне об этом? Откуда этот слон? Он не из Цейлона!

— Нет, саиб, из Бароды.

— Ты сам покупал его?

— Сам.

— Кто же приказал тебе, в таком случае, купить слона-палача?

Слуга побледнел.

— Но, саиб, клянусь вам, что это не…

— Довольно! Измена! — вскричал в негодовании сэр Мориц. — А, ты хотел дать нам это животное! Ты предполагал, что я не угадаю настоящее назначение этого слона.

— Нет, саиб, клянусь…

— Молчи, — угрожающим тоном крикнул негоциант.

Слуга бросился на колени. Но, когда он наклонил голову, его тюрбан распустился и из него, тяжело звякнув о землю, выпал кошелек.

— Вот и деньги, которые заплатили тебе, негодяй! — заметил презрительно Рожер.

— Прости, саиб, — хрипел индус, — клянусь, что я не хотел купить слона-палача.

— Мы скоро узнаем это, — отвечал сэр Мориц, несколько успокоившийся.

Он взял свой серебряный свисток и пронзительный свист огласил воздух.

Тотчас же со всех сторон начали сбегаться слуги плантации. Все они окружили сэра Морица и молча ожидали его приказаний.

— Вы стройтесь здесь, в этой ограде, — приказал сэр Мориц. — Ты, — обратился он к надсмотрщику за слонами, — на колени!

— Саиб, саиб, — с мольбой воскликнул индус.

— Что тут происходит? — спросил удивленный сэр Эдвард. — Можно мне узнать?

— Вы пожаловали кстати, — отвечал ему Рожер, — и тотчас увидите, как наказывают изменников.

Слуги переглядывались, не понимая, в чем дело. Их испуганные глаза молча переходили от черного слона на стоявшего на коленях слугу и на лежавший перед ним кошелек, сквозь петли которого сияли золотые монеты.

— Если этот слон не палач, то слова, которые я произнесу, не произведут на него никакого действия, — сказал сэр Мориц стоявшему на коленях слуге.

И он громко, медленно и серьезно начал произносить текст смертного приговора тех стран, где должность палача возложена на слонов.

При первых же словах животное растопырило свои громадные уши. Оно стало искать глазами приговоренного и, видя его на коленях, отступило назад, как бы разглядывая его.

Его огромный черный хобот извивался, как змея.

Сэр Мориц стал говорить медленнее и отчетливо произнес заключительные слова приговора.

Тогда, среди всеобщего молчания, прерываемого только рыданиями преступника, пригвожденного к земле ужасом, и порывистым дыханием толпы, слон медленно поднял ногу.

Она продержалась несколько минут в воздухе и медленно опустилась на голову слуги, которая была мгновенно раздавлена.

Потом пробежал трепет при виде струи крови, брызнувшей из-под ноги животного.

Казалось, какое-либо адское божество вызвало из-под земли кровавый источник.

Бледный сэр Мориц обратился к теснившимся слугам и сказал:

— Человек, только что погибший, хотел продать нашу жизнь ценой этого кошелька. Если кто-нибудь из вас вздумает последовать его примеру, то пусть вспомнит слона-палача.