‘Может и нет, ’ – сказал Робаут Гиллиман. ‘Но я могу начать с тебя. ’

Меч Императора засиял, становясь похожим на звезду. Септикус начал паниковать, отползая назад от яростного пламени. Его глаза пытались скрыться от всепроникающего света меча, но они всё равно начали вытекать из глазниц, подобно отвратительным слезам. Он так и не увидел тот удар, который оборвал его существование.

Огонь меча потух, войдя в кишки демона. Септикус взглянул на меч даже несмотря на то, что он не мог его увидеть. Он чувствовал, как клинок вошёл в его сердце по самую рукоять.

‘А когда все вы будете изгнаны из этой вселенной, ’ – сказал Гиллиман, ‘я вторгнусь в ваш мир и очищу варп от вашего мерзкого присутствия, после чего умы и души людей обретут покой. К сожалению, вы этого уже никогда не увидите. ’

Ни один автор не смог бы счесть последние слова Септикуса достойными. ‘Но… ’ – это было единственным, что он удосужился сказать.

С яростным криком Гиллиман вырвал меч Императора из разлагающегося тела Септикуса, разрубая размякшие рёбра, сжигая поражённые заразой органы, разрезая многочисленные подбородки и омерзительный череп. Спустя мгновение из всего того, что осталось от головы Септикуса, забил фонтан чёрной крови, слизи и внутренностей.

Из изувеченного тела демона вырвалась тьма. Меч Гиллимана вновь засиял, сначала уменьшив появившийся дух до жалкой тени, а после чего и вовсе уничтожив её окончательно.

Свет Императора сжёг Септикуса окончательно.

Свет солнца начал постепенно пропадать. Галатан летел по темнеющему небу, принося с собой ложную ночь. Гиллиман стоял спиной к воняющим останкам Септикуса Седьмого, оглядывая себя. Он смог укротить свой гнев. Эта битва ещё может быть проиграна.

Основная часть вражеской армии была уничтожена. Демонические тела растворились, превратившись в мерзкие лужи чёрной слизи. Чем больше жертв было в их рядах, тем быстрее растворялись выжившие. Легио Мортис постепенно отступал с поля боя, всё ещё ведя огонь по силам Империума, но они были зажаты практически со всех сторон. Гиллиман понимал, что им грозит неминуемая гибель. Он прищурился, оглядывая равнины. Зрение примарха позволяло ему чётко разглядывать объекты, находящиеся на расстоянии многих километров, и он наблюдал за идущей битвой до тех пор, пока последние очаги сражения не пропали в отдалённых туманах. Чумные Башни всё ещё оставались источником опасности даже несмотря на то, что они выглядели крайне хрупкими. Они порождали потоки энергии, что наносили огромный урон его армии.

‘Мортарион, ’ – сказал он. ‘Мортарион. ’

Колкан приблизился к примарху. Оставшиеся в живых Кустодианцы выстроились вокруг него. Земля вздрогнула вновь с новой силой – масса Галатана оказывала огромное влияние на планету, к которой приближалась крепость.

‘Враг отступает, ’ – сказал он. ‘Галатан прибыл. ’

‘Значит, скоро мы узнаем, кто победил, а кто проиграл, ’ – сказал Гиллиман. Он взглянул на источник света, который освободил его. Всё, что предстало перед его взором, являлось лишь горой тел, что лежала перед его Левиафаном. Сейчас, когда туман ушёл, он выглядел гигантским. ‘Девочка, ’ – сказал Гиллиман. ‘Девочка освободила меня. ’

‘Да, мой господин. ’

‘Как она попала сюда? ’ – спросил он.

‘Разве это имеет значение? ’ – сказал Малдовар. Он поднял голову к приближающейся крепости, что затмевала дневное небо.

‘Да, имеет, трибун. Имеет большое значение. Я должен разыскать её. Идём. ’

Они обнаружили девочку спустя несколько минут. Сестра Супериор Иоланта, чьё лицо было бледным от потери крови, сидела рядом с ней. Тело девочки было изуродовано той силой, что была в ней, но она всё ещё дышала. Её грудь вздымалась и опускалась крайне медленно. Смерть практически настигла её. Её глаза были выжжены. Её губы были сожжены, что обнажило её почерневшие зубы. Ни один смертный не мог держать в себе подобную силу так долго. Она явно выделялась среди общей массы на поле боя, и, тем не менее, она выглядела как бесчисленные невиновные мертвецы, которых Гиллиман видел на полях сражений за всё время своей жизни. Он склонился перед ней, после чего взял её маленькую руку в свою гигантскую ладонь.

‘Оставь меня, ’ – сказал Гиллиман.

Колкан отвернулся, жестом приказывая своим людям отойти.

‘Она будет жить? ’ – спросил Гиллиман у Сестры Битвы.

‘Недолго, ’ – ответила Иоланта.

‘Как она попала сюда? ’

‘Я привела её, ’ – ответила она.

‘Я приказывал держать её за стенами Тироса. ’

‘Порой Император требует от нас совершения неприятных поступков. ’

‘И сейчас она умрёт, ’ – сказал Гиллиман.

‘Вы печётесь об её жизни? ’

‘А ты нет? ’

‘Разве вы не были уверены в том, что она – всего лишь трюк нашего врага или опасный псайкер, мой господин? ’ В голосе Иоланты чувствовалась горечь. Её не волновало уготованное ей наказание.

‘Я вижу лишь умирающую девочку, ’ – сказал Гиллиман. ‘Кем бы она ни была, в первую очередь она всего лишь дитя Терры. ’ Он взглянул на Галатан, чьё днище закрыло собой всё небо. Огни сверкали там, где истребители вели дуэли друг с другом, уворачиваясь, выполняя опасные манёвры, ведя огонь и взрываясь в неистовой бойне. Они были крайне несущественными на фоне массивной крепости. ‘Через несколько мгновений мы либо одержим победу, либо будем стёрты в пыль, ’ – сказал он. ‘Скажи мне, Сестра, это ли лучшая участь, на которую может надеяться человечество? Надеешься ли ты на то, что когда-нибудь мы сможем одержать победу и обрести мир? ’

Подобным вопросом примарх застал Иоланту врасплох.

Он серьёзно взглянул на неё.

‘Я верю, мой господин. ’

‘Веришь? ’

‘Да, мой господин. Я верю в вашего отца. ’

Гиллиман кивнул. ‘Иногда и я хочу обрести веру. ’

Девочка застонала и повернула своё изуродованное лицо в его сторону.

‘Император, ты вновь обрёл плоть? ’ – тихо просила девочка. В тот момент, когда она очнулась, её раны начали казаться примарху ещё более страшными. Слова было трудно разобрать, большая часть из них не имела никакого смысла.

‘Нет, я не Он, ’- ответил Гиллиман. ‘Он создал меня. Я – Его творение. Я – Его сын, тринадцатый и единственный Робаут Гиллиман из Ультрамара. ’

‘Ты похож на Него, ’ – сказала она даже несмотря на то, что она не могла видеть. Она кашлянула, после чего улыбнулась. ‘Я смогла лицезреть невероятные чудеса. ’

‘Кто ты? ’ – спросил Гиллиман. ‘Магнус? ’ После этого предположения он взял паузу. ‘Отец? ’

Её голова резко склонилась вниз, после чего из её рта вырвался последний выдох.

‘Кто ты? ’ – строго спросил он, после чего понял, что девочка больше никогда не сможет ответить на его вопрос.

Иоланта медленно приблизилась к примарху, придерживаю рукой кровоточащую рану. ‘Мужайтесь, ’ – сказала она. ‘Те, кто погибают с именем Императора на устах, находят спасение в его божественном свете, что указывает им путь в бесконечных эмпиреях. О, мой повелитель. Это прекрасно. ’ Она убрала прядь волос с лица девочки и улыбнулась, из её рта полилась кровь. ‘Император защищает, ’ – сказала Иоланта. ‘Никогда не забывайте, что Император защищает. ’

Гиллиман взглянул на изуродованное тело девочки.

‘Я никогда не поверю в это, ’ – сказал он.

Нарастающий грохот заряжающихся орудий пронёсся по небесам. Гиллиман взглянул на Галатан.

‘Но через несколько секунд мы сможем проверить это утверждение, Сестра. ’

Орудия Галатана сказали своё слово. В тех местах, где пролетали плазменные лучи, образовывались дымящиеся кольца. Лицо примарха осветили тысячи солнц.

Чумная башня была испепелена единым выстрелом, за ней тут же была уничтожена и вторая. Менее могущественные орудия также открыли огонь, обрушивая свои лучи и снаряды на отступающих титанов предателей. Один из Полководцев Легио Мортис попал прямиком в один из таких лучей: его пустотные щиты были уничтожены за доли секунды, после чего мощь орудия из древних времён превратила его в плавящиеся останки. Где-то в горах в огромных количествах падали бомбы, пламя от которых охватывало формации так же плотно, как когда-то это делал туман.