«Венская система» с ее гарантией нерушимости европейских границ побудила Александра отказаться от завоевательных планов, и Николай постоянно подтверждал верность этому принципу, но он изобрел иную терапию для лечения «европейского больного»: учреждения над ним опеки и проведения череды ампутаций. Первая из этих целей достигалась превращением Турции в российского сателлита – тогда заветные проливы открывались и закрывались бы по воле царя. Европейским державам подобная перспектива, конечно, не нравилась, однако нарушения Венских договоренностей тут не было. (Англия с Францией активно действовали в том же направлении – по временам успешно.) Иное дело – «ампутации», то есть отсечение от Турции христианских регионов и предоставление им независимости. Политический расчет Петербурга строился на том, что новые страны Балканского полуострова, обязанные своим появлением российской поддержке, станут послушными союзниками.
На деле способствуя национально-освободительным движениям на территории Османской империи, Россия всячески изображала свою непричастность к этим восстаниям. В. Ключевский описывает этот повторяющийся спектакль в ироническом тоне: «…Племя восставало против Турции; турки направляли на него свои силы; в известный момент Россия кричала Турции: „Стой!“; тогда Турция начинала готовиться к войне с Россией, война проигрывалась, и договором восставшее племя получало внутреннюю независимость, оставаясь под верховной властью Турции. При новом столкновении России с Турцией вассальная зависимость уничтожалась».
Николаю I пришлось иметь дело с двумя султанами: Махмудом II (1808–1839) и Абдул-Меджидом I (1839–1861). Эти правители все время пытались реформировать свою архаичную, распадающуюся на куски страну. Махмуд реорганизовал правительство, учредив министерства, и модернизировал армию по западному образцу. В 1826 году он упразднил янычарский корпус, вечный рассадник смут и переворотов. «Счастливое событие» (Вака-и-Хайрие), как этот ключевой момент называется в турецкой истории, существенно укрепило государство.
Следующий султан Абдул-Меджид развернул реформы еще шире. Его программа «Танзимат» («Упорядочение») не только предусматривала важные социально-экономические преобразования, но провозглашала новую политическую доктрину «османизма», согласно которой все народы империи объявлялись равноправными. Если бы эта мера была принята раньше, возможно, Константинополю и удалось бы пригасить освободительное движение в инокультурных и иноверных провинциях, но к тому времени процесс зашел уже слишком далеко, и главной проблемой турецкого государства являлись даже не христиане, а чрезмерно усилившиеся наместники-мусульмане.
Борьба с могущественными сепаратистами составляла главную заботу Стамбула. И если Махмуд II сумел совладать с непокорным вассалом, албанским наместником Али-пашой Янинским, то справиться с египетским губернатором Мухаммедом Али-пашой центру оказалось не под силу.
Тяжелые потрясения были постоянным фоном турецкой государственной политики и очень облегчали вмешательство России во внутренние дела Порты. Мы увидим, что иногда это происходило по просьбе самого Константинополя и позволяло царю Николаю изображать из себя миротворца.
Однако дипломатические декларации Петербурга никого в Европе, конечно, не обманывали. Для Англии, Франции (да и Австрии, имевшей собственные планы касательно Балкан) «Восточный вопрос» постепенно начинал звучать иначе: как положить конец николаевской экспансии?
Решением «Восточного вопроса» в этой новой его формулировке станет «Восточная война» 1853–1856 годов. В исторической перспективе события предшествующих десятилетий выглядят не более чем прелюдией к общеевропейскому макроконфликту. Его бы не произошло, если б Россия в своей турецкой политике не добилась ряда военных и дипломатических побед.
Военные победы
Как уже говорилось, Александр I устоял перед искушением воспользоваться греческой революцией в национальных интересах своей страны. Новый император, точно так же не одобряя повстанцев, взбунтовавшихся против пускай мусульманской, но законной власти, повел себя иначе. Неожиданным союзником здесь оказалась Англия, у которой были свои причины поддержать греков – не в последнюю очередь надежда ослабить австро-российский союз, основу Венской системы. (Вену очень тревожило, что православная Греция станет русским плацдармом на Балканах.)
Весной 1826 года, то есть всего через три месяца после восшествия Николая на престол, в Петербурге был подписан англо-русский протокол о совместных действиях. Вслед за тем Россия предъявила Турции ультиматум: признать греческую автономию (о перекраивании государственных границ речи пока не шло). Заодно уж Порта должна была даровать самоуправление Сербии и предоставить России свободу прохода через проливы. Франция присоединилась к протоколу, Пруссия уклонилась, Австрия же и вовсе заявила протест. Но довольно было солидарности и трех держав; в 1827 году они подписали Лондонскую конвенцию. В документе шла речь о мирном посредничестве в переговорах между султаном и греками, но имелась и секретная часть, где стороны уславливались в случае необходимости применить силу.
Махмуд II на давление не поддался. Собственных сил для отпора у него не хватало, и он обратился за подмогой к египетскому наместнику Мухаммеду Али-паше, который фактически давно уже являлся независимым владыкой и был могущественнее своего номинального сюзерена.
В Наваринской бухте (полуостров Пелопоннес) собрался турецко-египетский флот. К тому же месту прибыла и объединенная англо-французско-русская эскадра – формально для защиты международного мореплавания, на самом же деле для того, чтобы заставить Турцию покориться.
Демонстрация силы, особенно двухсторонняя – тактика взрывоопасная. Пугая турок, союзники чересчур приблизились к их якорной стоянке, и вследствие недоразумения началась пальба, переросшая в полномасштабное сражение. Невзирая на поддержку береговых батарей, флот султана был истреблен и потоплен, погибло 6 тысяч турецких и египетских моряков. Качество кораблей и экипажей у европейцев было несравненно выше.
Наваринское сражение. И.К. Айвазовский
Сражение при необъявленной войне в эпоху, когда уже сложилось твердое представление о международном праве, было чем-то неслыханным. Допустим, в подцензурной России только ликовали, славя Наваринский бой как триумф отечественного флота (хотя вообще-то союзниками командовал английский адмирал Кодрингтон), но в Европе с ее свободной прессой реакция была совсем не бравурной.
В Лондоне продолжала заседать конференция по греческому вопросу. Постановлением этой конференции от 4 ноября 1828 г. и протоколом от 10 марта 1828 г. греческая область Морея, занятая в конце 1828 г. французами, была вверена охране союзных держав, а протокол от 10 марта 1829 г. выработал детали будущего устройства Греции. Греция провозглашалась автономным турецким протекторатом; эта зависимость выражалась в уплате ежегодно дани в 1,5 млн пиастров. Ее внутреннее управление должно было быть независимым. Правителем должен был стать принц-христианин, не родственный династиям, правящим в Англии, России или Франции, причем государственное устройство должно было «приближаться» к монархии.
В Австрии бурно протестовали, в Англии и Франции общественное мнение разделилось, но возобладала точка зрения, что ввязываться в войну с Турцией не следует. В обеих странах из-за политического кризиса сменились кабинеты.
После этого Англия и Франция дали понять, что в дальнейшей эскалации участвовать не будут. Теперь исполнения решений Лондонского протокола добивалась одна Россия. Видя это, турки уступать передумали. Наоборот, они обострили отношения, заперев проливы для русских судов.
Под впечатлением свежих побед над персами Николай не устрашился воевать с Портой и в одиночку. 14 апреля 1828 г. он объявил султану войну. К тому времени войска уже были стянуты к границе. В Европе – Дунайская армия опытного фельдмаршала Витгенштейна (95 тысяч солдат); в Азии – Кавказский корпус победителя персов Паскевича (25 тысяч). У турок на западном театре стояло стопятидесятитысячное войско, на восточном – пятидесятитысячное, но к численному превосходству «азиатского» неприятеля русские были привычны, им случалось побеждать и при худшем соотношении сил.
