Фридрих-Вильгельм был вынужден подчиниться. Этим «жандармским» демаршем Николай лишь усугубил революционную ситуацию в Европе. Удар по престижу прусского короля ослабил его влияние на германские дела и настроил против России всё немецкое национально-объединительное движение.

А в маленьких германских государствах и так уже повсюду шло брожение – революционная волна, так называемая «Весна народов», растекалась все шире.

В Вюртемберге, Баварии, Саксонии, Бадене и других регионах толпы требовали парламента, свободы печати, независимости судов и прочих немыслимых для консервативного миропорядка вещей. Хуже того – напуганные французской революцией правительства повсеместно шли на уступки. Собрался общегерманский предпарламент, который заявил о выборах полноценного парламента.

Начались волнения и в самой Пруссии. В Берлине шли бои, и армия не могла совладать с восставшим народом. Королю пришлось пойти на компромисс: отменить цензуру, объявить созыв ландтага, а затем и ввести конституцию.

Не устояла и колыбель европейской реакции – Австрия. Эта «лоскутная» империя давно уже с трудом сохраняла свое единство. Из 35-миллионного населения этнических немцев было меньше четверти; остальные народы – чехи, поляки, хорваты, словаки, итальянцы, венгры – чувствовали себя людьми второго сорта и требовали больших прав или даже независимости. К национальному вопросу присоединялся социальный. Бунтовала и столица. В марте 1848 года вечный Меттерних был вынужден уйти. Правительство совершенно растерялось. Оно то угрожало народу, то обещало свободы. В апреле император Фердинанд объявил частичную конституцию, но это не сняло напряжения. Месяц спустя Вена восстала, монарху пришлось оттуда бежать. К власти пришло либеральное правительство, всенародно избранный парламент отменил все еще сохранявшиеся рудименты крепостного права.

Осенью разразились новые беспорядки, устроенные рабочими, и вновь армия была вынуждена отступить. В конце концов восстание расстреляли из пушек и залили кровью, но император почел за благо отречься от престола в пользу юного племянника Франца-Иосифа, которому досталось очень тяжелое наследство.

На западе у австрийцев шла война с Сардинией, которая поддерживала итальянское освободительное движение. На востоке взбунтовалась Венгрия.

От окончательного краха австрийскую империю спас русский царь, с ужасом и возмущением наблюдавший, как Европа погружается в хаос.

В 1848–1849 гг. Николай вел себя уже не как жандарм, а как пожарный, которому нужно спасать здание, загоревшееся сразу в нескольких местах.

Еще 14 марта 1848 года царь издал манифест, начинавшийся словами: «После благословений долголетнего мира запад Европы внезапно взволнован ныне смутами, грозящими ниспровержением законных властей и всякого общественного устройства. Возникнув сперва во Франции, мятеж и безначалие скоро сообщились сопредельной Германии, и, разливаясь повсеместно с наглостию, возраставшею по мере уступчивости правительств, разрушительный поток сей прикоснулся наконец и союзных Нам империи Австрийской и королевства Прусского. Теперь, не зная более пределов, дерзость угрожает, в безумии своем, и Нашей, Богом Нам вверенной России». Заканчивалось воззвание грозным предупреждением: «Разумейте, языцы, и покоряйтеся, яко с нами Бог!».

Поскольку языцы не покорялись и безначалие разливалось всё пуще, Российская империя перешла к действиям.

На первых порах поддержка зашатавшейся Австрии ограничилась финансовой помощью: для подавления итальянского освободительного движения Вена получила от Петербурга колоссальный займ в 6 миллионов рублей. Это дало австрийцам возможность собрать довольно сил, чтобы разгромить противника и удержать свои итальянские владения. Справились императорские войска и с мятежом в Чехии. Но в Венгрии верх взяли сторонники независимости. Созданная ими национальная армия разбила австрийские войска. Весной 1849 года Венгрия объявила себя республикой.

Юный Франц-Иосиф обратился к Николаю за военной помощью. К этому времени Россия собрала у своих западных границ в общей сложности 400 тысяч солдат, и вторжение началось быстро. 140-тысячный экспедиционный корпус возглавил лучший русский полководец фельдмаршал Паскевич.

Силы были неравны. В короткий срок, всего за два месяца, Венгрия была оккупирована. В Европе подняла голову реакция. Один за другим революционные очаги и в Австрии, и в Германии погасли. Конституции, введенные тамошними монархами в минуту паники, по требованию Николая были отменены. Казалось, статус-кво восстановлен. Россия убедительно доказала, что является первой державой Европы.

Сцена из Венгерского похода. А. ван дер Венне

Но этот триумф будет иметь роковые последствия. Теперь Николай по-настоящему напугал Европу и тем самым побудил ее сплотиться перед общей угрозой.

Русский самодержец очень неумно повел себя по отношению к Франции. После недолгого периода свобод там пришла к власти военная диктатура: Луи-Наполеон Бонапарт, следуя примеру великого дяди, сначала провозгласил себя президентом, а затем и императором. Николай третировал «узурпатора» еще хуже, чем в свое время Луи-Филиппа, но Наполеон III был правителем совсем иного склада, с большими амбициями и планами. Англо-французский союз из дипломатического превратился в военный, притом с явственной антироссийской направленностью.

А вот русско-австрийско-прусский альянс, наоборот, очень ослабел. У Петербурга испортились отношения с самым верным партнером – Пруссией, оскорбленной бесцеремонным вмешательством в ее дела. Напрасно царь полагался и на признательность Австрии. Та была историческим соперником России в славянском вопросе и имела собственные виды на Балканы.

Никогда еще Николай не чувствовал себя таким всемогущим, как в начале 1850-х годов, а при этом впервые с 1812 года Россия оказывалась в фактической изоляции, лицом к лицу с открыто враждебной или, в лучшем случае, недоброжелательной Европой.

Но непосредственной причиной большой войны стал «Восточный вопрос»: столкновение геополитических интересов европейских стран (прежде всего двух сверхдержав) на востоке.

Расти в западном направлении России было уже некуда – границы там были зафиксированы Венской системой, и Николай декларировал себя гарантом их нерушимости. Поэтому империя – поскольку этот тип государства всегда нацелен на экспансию – стремилась расширяться на юге и на востоке.

На совсем далеком востоке это движение было облегчено отсутствием сильной конкуренции: Цинская империя пребывала в упадке, Соединенные Штаты еще только начинали осваивать Тихоокеанские просторы, а Британская империя могла использовать на такой дистанции только свой флот. Но царя мало интересовали те далекие земли и моря, которые через несколько десятилетий приобретут огромное торгово-стратегическое значение. Николай Первый плохо умел заглядывать в будущее – намного хуже, чем держаться за прошлое.

Поэтому, имея собственный сухопутный выход к великому океану, русские не слишком активно пользовались этим преимуществом. Употребленные на это усилия по сравнению с ресурсами, потраченными на «ближнеазиатские» планы, были просто мизерными.

Базы в Калифорнии и на Аляске, отданные в управление полугосударственной Российско-Американской компании, по сути дела были оставлены без попечения. В девятнадцатом веке пушнина стала пользоваться меньшим спросом, и торговля ею получалась убыточной, а Петербург своим промысловикам помогал очень скупо. В 1841 году царь санкционировал продажу калифорнийских владений (за смешную сумму в 30 000 долларов) американскому бизнесмену Джону Саттеру. Семь лет спустя там будут обнаружены огромные запасы золота. Та же участь в скором будущем ожидала и заброшенную русскую Аляску. Нет, российское правительство определенно не отличалось историческим предвидением.