Стражник бросил на нас беглый взгляд и, приняв за крестьянских детей, взял обычную подать и пропустил внутрь. Лишь миновали ворота, мы спрыгнули с телеги и, не прощаясь, растворились в толпе, входящей в город.

— Куда направимся? Ты была тут прежде? — спросил я у подруги, лишь мы остались наедине.

— Да. Когда отец представлял меня Князю и его Семье. Сначала мы должны найти лавку, где ты сможешь купить одежду, да и мне обновить гардероб не помешает. Потом гостиница или таверна, где мы сможем переночевать и перекусить, — при этих словах у Адель заурчало в животе.

— Провести ночь в городе, пока не доберемся до Эскуса, довольно рискованно. Мы не планировали этого.

— Да, — рассеянно ответила Адель, заглядывая в витрины магазинов, мимо которых мы проходили, — но я передумала. Мне нужна ванна, и я ни за что не буду спать на твердой земле, вместо того чтобы спать в кровати. В конце концов, кто из нас высокородный? Ты стал много себе позволять, Тинар, — вернулась старая Адель, о которой я уже стал забывать, — о, это место выглядит многообещающе!

Я испытал некий стыд, когда Адель толкнула дверь небольшого магазина одежды и вошла. Раньше меня бы и на порог в такие места не пустили, опасаясь, что я что-то испачкаю или украду.

Три часа спустя мы вдвоем уплетали дымящуюся похлебку в местной харчевне под названием «Кабан и брюква». Это была первая таверна, где мне довелось побывать.

Оторвав кусок от лежащего рядом со мной ломтя хрустящего хлеба, я окунул его в похлебку, намочил соком и сунул в рот. Не мог припомнить, когда в последний раз еда была столь восхитительна.

Адель, сидевшая напротив, пыталась соблюсти приличия, когда официантка принесла дымящиеся тарелки. После того, как откусила первый кусочек, она полностью сдалась и запихивала тушеное мясо в горло, как одержимая.

Я прикончил свою миску, собрав с донышка хлебом весь соус, и подозвал служку.

— Да, молодой господин, чем могу помочь? — спросил он с улыбкой на лице.

Мне было дико непривычно и неуютно от того, что люди здесь, стали обращаться ко мне «господин». Виной тому моя новая красивая рубашка, чистые брюки и кожаные сапоги. Я тщательно отмыл всю въевшуюся грязь и подстригся. Еще прикупил себе нож, что сейчас висел в ножнах на поясе, единственное оружие с которым я умел обращаться, и которое было разрешено не благородным.

С другой стороны велурам и санкари оружие без надобности.

Мы заплатили за две комнаты и ванну. После сборов, которые заняли у Адель непомерно много времени, мы спустились в общий зал, где заказали обильный ужин.

— Да, я бы хотел еще свиных ребрышек и кружку темного пива, — сказал я.

— Конечно, господин, — сказал официант, забирая миску и пустую кружку, — за все пять медяков.

Я порылся в кошельке, который когда-то снял с трупов стражников в Норосе, и протянул деньги. Дождавшись, как служка отошел, я украдкой проверил, сколько у меня осталось.

Когда я покинул Норос, у меня было всего сорок золотых, семь серебряных, десять медных монет. После покупок, а также платы за номер и баню у меня осталось тридцать семь золотых и две серебряных монеты.

Стражники, которых мы упокоили на дороге, деньгами нас не порадовали. Адель еще долго возмущалась, после того, как увидела, что я шарю по карманам мертвецов.

Денежная система в нашем Княжестве и сопредельных землях была довольно простой. Десять медных монет на одну серебряную, сто серебряных на одну золотую и тысяча золота на один эльг. Очень дорогой и редкий металл.

Взрослый мужчина, в среднем, зарабатывал около пятидесяти серебряных монет в месяц. Я непроизвольно поморщился. Я успел потратить полугодовой доход.

Адель, только посмеялась, в ответ на мои жалобы о расценках, и когда я увидел, сколько у нее денег, я понял почему.

В то время как мой кошелек был полон золота, ее, пусть и не такой пухлый, содержал эльги.

Она, конечно, отказалась платить, когда я, не стесняясь, попросил ее об этом, сказав, что у меня есть свои деньги и что настоящий мужчина не стал бы просить Леди заплатить, а сам бы заплатил за нее и оплатил ее покупки.

Я вырос на улице, и жизнь приучила меня бережливости. Да и деньги не так уж часто попадали мне в руки. Я не имел ни малейшего представления о том, что делают так называемые «настоящие мужчины», но как по мне, каждый мужчина или женщина сам за себя. Хотя отец что-то говорил о джентльменах. Не помню, что это слово значило.

Я закрыл кошелек и подвесил его к новенькому поясу. Оглядев комнату, вдруг заметил человека, который сидел в дальнем углу и бросал на нас украдкой взгляды из-под накинутого капюшона.

Я не стал вскакивать в попытке бегства, вместо этого притворился, что не замечаю незнакомца, но не спускал с него глаз.

— Не вертись, но за нами следят, — сказал я, глядя прямо перед собой.

Адель остановилась, не донеся ложку до рта.

— Кто? Где? — спросила она, сразу же начиная оглядываться.

— Я же сказал тебе не смотреть, — прошипел я.

Адель кивнула, возвращаясь к своему рагу и продолжая есть.

Мужчина слегка напрягся, когда Адель начала оглядываться, но расслабился, когда она вернулась к еде.

— Как ты думаешь, чего он хочет? — спросила она, откусывая еще кусочек тушеного мяса, — уверен, что он пришел за нами? Может, ждет кого-то?

Я молча пожал плечами, принимая от подошедшего официанта выпивку и ребрышки.

Мы подождали, пока он отойдет, и продолжили разговор.

— Как поступим?

— Закончим есть, потом поднимаемся в свои комнаты. Если он уйдет так же быстро, как мы, нам придется бежать.

— А я как раз собиралась хорошенько выспаться! — Адель разочарованно застонала.

— Ты всегда можешь остаться и попасться, — ответил я, — уверен, ничего плохого не случится с тобой. Сможешь вернуться к своему батюшке, выйдешь замуж за прекрасноликого княжича. Укрепишь позиции своего Дома.

Она сделала грубый жест рукой, и я рассмеялся. После этого мы быстро покончили с едой и направились в свои комнаты. Как только мы поднялись со своих мест, мужчина тоже поднялся.

Я вздохнул, когда он это сделал, понимая, что нам не заснуть этой ночью.

Поднявшись в номер, я подхватил рюкзак, который купил недавно с разной полезной мелочевкой и дорожной провизией и открыл дверь, что отделяла мой номер от комнаты Адель.

Девушка тоже уже собрала походный рюкзак и дожидалась меня. Двигались мы в тишине. Закрыли двери и подперли их стульями. Так надежней. Скорее всего за нами придут ночью, но лучше поберечься.

Затем я прошел к окнам и попеременно выглянул в каждое из них, стараясь быть незаметным. Улицы не казались пустыми, туда-сюда ходил народ, разносчики предлагали купить еды и напитков.

Слишком приметно, если выскальзывать через окно.

— Ты не знаешь, соседний номер свободен? — шепча, поинтересовался у Адель.

Она отрицательно помотала головой, глядя на меня в растерянности и ожидая какого-то решения.

— Сложи одеяла так, словно кто-то спит на кроватях, — приказал я девушке, — и дай мне заколку для волос.

Адель недоуменно уставилась на меня, но просьбу выполнила.

Придется рисковать. Я отодвинул стул в сторону и выглянул в коридор. Пусто. Стараясь не шуметь, прошел к следующей комнате и, немного поковырявшись в замке, вскрыл его.

Уличная жизнь прививает разные способности, в том числе такие. Я этим не горжусь, но порой они пригождаются. Вернулся за Адель, убедился, что кровати выглядят так, что на них действительно кто-то лежит и, позвав ее с собой жестом, вышел наружу.

Сердце бешено колотилось, но старался держать себя в руках. Моя жизнь и жизнь доверившейся мне девушки сейчас зависели от меня. Комната, в которую я так стремился, была угловой и ее окна выходили на безлюдный переулок. Открыв окно, я передал Адель свой рюкзак, подсадил ее на спину и мы выскользнули наружу.

Мы занимали третий этаж, самый верхний, потому благодаря оттиску и путам Адель мы быстро вскарабкались на кровлю. Дальше нас ждала безумная гонка по крышам города. Таясь от не нужных глаз, стараясь двигаться быстро, и незаметно мы достигли городских стен. Вышли на противоположную сторону города, где спустились вниз и, тая надежду, что нам удалось остаться незаметными, через ворота покинули город.