— Ты видел, как мы уничтожили эти штуки, Кирэн? — взволнованно спросила Адель.

— Действительно, — с усмешкой ответил целитель, — это было очень впечатляюще.

— Заставляет задуматься, нужен ли нам вообще такой наставник, как Актар. Все, что он делает, это избивает нас до крови, а потом называет это уроком, — сказала Адель, делая воздушные кавычки, когда она сказала слово «урок».

— Мне больно! — сказал Актар, положив руку на грудь и приняв обиженный вид.

— А потом он делает вот что, — вздохнул я, — указав на учителя.

В этот момент выражение лица Актара сменилось негодованием, и мы все трое глубокомысленно кивнули, пряча ухмылки.

— Да, кажется, он каждый раз повторяет одно и то же. Раз за разом, — сказал Кирэн, потирая подбородок, — не удивительно. Старческое. Ведь вряд ли он в состоянии придумать что-то новое после стольких лет.

— Ладно, хватит, — сказал Актар, запальчиво, — никто из вас не ценит мою доброту, и сколько я вкладываю сил и умений в обучение кучки выскочек. Считаю, что големы обходились с вами мягко, но мы можем это исправить, не так ли?

Теперь он улыбнулся злой улыбкой, которую Адель и я прекрасно знали.

Следующие два часа обещали быть не из приятных.

Наконец наступил день турнира, и я не мог припомнить, чтобы когда-нибудь в жизни так нервничал. Сейчас я сидел рядом с Адель в отдельной ложе на первом этаже арены.

По-видимому, у всех участников свои комнаты, но так как у нас общий наставник, мы решили разделить и ложу.

— Как ты думаешь, сколько там людей? — спросил я, подвязывая поножи.

— Думаю, около ста тысяч, — весело ответил Актар, входя.

Я заметно побледнел от такой цифры.

Сто тысяч человек будут смотреть, как я сражаюсь?!

— Как здесь вообще может поместиться такое количество людей?

— На случай, если ты не заметил, площадь в центре арены сократилась, — сказал Актар, усаживаясь в одно из мягких кресел, — догадываешься, куда делось все это дополнительное пространство?

Должно быть, уставили все скамьями, чтобы люди могли наблюдать за боями.

Я высказал свои мысли вслух, и Актар усмехнулся.

— Приятно видеть, что ты, несмотря на нервозность, сохраняешь ясный ум.

Я только нахмурился и еще раз оглядел открытое пространство перед нами.

Мы, как и все остальные участники турнира, занимали места рядом с ареной, где непосредственно будут вестись поединки.

Она была сильно уменьшена и теперь имела всего метров пятнадцать в поперечнике. Вместо обычного камня земля под ногами превратилась в песок, а середину прочертила белая линия.

Сейчас на арене находились три фигуры: директор, мастер-распорядитель и Кирэн, наш целитель.

— Как все устроено? — спросила Адель, — сначала поединки санкари, потом велуров? Или чередуются?

— Они пройдут по кругу, — ответил Актар, казалось, отвлекшись, — у санкари первый круг, потом у вёлуров свой. Так будет продолжаться до конца турнира. Это даст всем участникам возможность отдохнуть между схватками.

— А как насчет турниров старшекурсников? — спросил я.

— Турнир второго года пройдет через два дня, а турнир третьего — на следующей неделе. Все остальные пройдут через две недели, так как иностранные сановники захотят посмотреть, как соревнуются лучшие студенты.

— Зачем им это нужно? — спросил я.

— Тинар, ты то тупишь на ровном месте, то гений многоходовок. Элементарно же! Чтобы предложить им работать на них, — заговорила Адель, прежде чем Актар успел ответить, — ты должен помнить, что студенты, которые попали на турнир, лучшие из лучших, а это значит, что они получают стипендии. Следовательно, их княжества и кланы не платят за обучение, а это означает, что они не должны сражаться в армии.

— Очень хорошо сказано, Адель, — сказал наставник, похлопав ее по плечу.

— Когда начнется первый бой? — спросила Адель, глядя на открытое пространство, где нам скоро предстояло сражаться.

— Минут через тридцать или около того. А до тех пор, почему бы тебе просто не сесть и не расслабиться, — ответил Актар.

Я, времени зря не терял, сосредоточенный на соединении последнего кусочка вару.

Открыл глаза, когда Адель встряхнула меня. Позволил концентрации ослабнуть и почувствовал, как энергия втягивается в сферу, что теперь обволакивала мое сердце.

Я сделал это. Все, кроме двадцатой части, обращено и как только турнир закончится, я объединю последний кусочек и, наконец, стану кангеле.

— Почему у тебя на лице эта жуткая улыбка?

Я, погруженный в собственные мысли, понял, что действительно улыбаюсь.

— Мне удалось, — сказал я взволнованно.

Я старался говорить тише, так как вокруг много людей, и я не хотел, чтобы кто-нибудь подслушал нас.

— Удалось что? — спросила Адель.

— У меня получилось объединить все, кроме последней части!

— Это прекрасная новость, — вмешался Актар, — но сейчас не время обсуждать ее. Директор собирается начать турнир.

Адель, которая хотела еще что-то спросить, сердито посмотрела на учителя за то, что он прервал ее.

Именно в этот момент над ареной раздался голос Рендезо.

— Добро пожаловать на ежеквартальный турнир первокурсников!

Я был шокирован тем, насколько громок его голос и как хорошо он звучит.

Его слышно даже сквозь гомон многотысячной толпы.

— Я не буду вас долго утомлять, расскажу как работает система турнира и каковы его правила. Они просты: чтобы победить, вы должны лишить противника сознания или сделать его неспособным продолжать борьбу. Предположительно смертельные удары здесь не считаются победой. Убийство противника разрешено, как указано в главе семнадцать, раздел восемь, пункт двадцать один закона официального турнира, организованного Владыкой Эргом Третьим. Использование оружия запрещено.

— Соперников можно убивать?! — я и Адель одновременно повернулись и уставились на наставника.

— Это не противоречит правилам, — сказал Актар, пожимая плечами, — но за все годы, что я здесь, это случалось всего несколько раз, так что вам не о чем беспокоиться.

Я хотел расспросить об этом подробнее, но остановился, когда Рендезо продолжил свою речь.

— Однако мы решительно отговариваем вас от подобных действий. Мастер может остановить бой, если сочтет, что соперник больше не в состоянии сражаться. Если боец считает, что он в состоянии продолжать, вопрос будет передан в Совет Мастеров.

Здесь он указал на ложу, где за каменным столом сидело пятеро человек. Я заметил, что вокруг них стояло около десятка стражников Академии.

В такой большой толпе это неудивительно.

— Порядок турнира следующий, — продолжал Рендезо, — первый бой будет схваткой между двумя первокурсниками санкари. Следующий — вёлуров, и так по очереди.

Он остановился на мгновение, когда один из мастеров подошел к нему и что-то прошептал на ухо, затем вернулся к краю арены.

Мне не понравился этот человек. Толстый, с сальными волосами, что едва прикрывали проплешину, но в дорогой одежде, и весь увешанный драгоценностями.

— Чуть не забыл упомянуть, — сказал Рендезо, когда мужчина вернулся на место, — у нас есть специальный гость, который будет выступать в качестве арбитра в наших поединках вместо моего заместителя — мастера Актара. Несправедливо позволять ему наблюдать за турниром, поскольку двое его воспитанников участвуют в нем.

Директор отпил воды из услужливо поданного стакана и продолжил:

— Вместо него у нас есть уважаемый Ройзан, второй по старшинству в торговой ветви клана Этэла. Он любезно проделал весь этот путь из резиденции клана, чтобы наблюдать за этим турниром.

Раздались вежливые аплодисменты, и тот жирдяй поклонился, самодовольно улыбаясь.

Что-то в словах Рендезо щекотало, но я не мог понять, что именно. Только когда Адель возмутилась, я наконец понял, кто этот человек.

— Как может человек из торговцев Этэла быть мастером на турнире? — она практически взорвалась, — и Тензин, и этот выродок Фенсин из Этэла, как раз из торговой ветви клана! Если они не позволяют вам судить турнир, мы не должны позволять и этому человеку!