– Тебе не отдавали такого приказа, – шипит она. – Твоя работа – следовать за мной и делать то, что делаю я. Быть моим телохранителем не значит вмешиваться в мою общественную жизнь.

Общественная жизнь. Представление избалованной соплячки о светской жизни – вечеринки и поездки по всей Европе с кучей богатых уродов, которые просто хотят публично засветиться с принцессой Протровии.

Конечно, она была права. Моя роль – обеспечить её безопасность, а не заставлять делать правильный выбор. Но будь я проклят, если позволю ей сесть в машину с каким-то богатеньким придурком и уехать куда-то к чёрту на кулички.

Девушка – моя ответственность.

– Вылезай из машины, принцесса, – приказываю ей, – или я вытащу твою задницу отсюда, переброшу через плечо, и понесу обратно к вертолёту перед всеми наблюдающими.

Вертолёт ждёт нас перед королевской летней резиденцией, в котором сидят принц Альберт и Изабелла Кенсингтон.

Ной, личный телохранитель принца, также с ними – смеётся над сценой, которую мы только что развернули, я уверен. В мой первый рабочий день Ной не представился. Он просто подошёл ко мне и заявил: –

– Сто евро, что ты не продержишься дольше недели.

– Пусть это будет месяц, – ответил я. Чего он не знал – и чего не знала кадровая служба во дворце, где была аналогичная ставка против меня – так это то, что я любил вызовы. Принцесса Александра оказалась самой большой грёбанной проблемой на этой чёртовой планете.

– Ты не посмеешь, – заявляет Александра, вылезая из машины. Она смотрит на меня с надменным выражением лица. – Я тебе не подчиняюсь.

– Ты захочешь подчиняться мне, – рычу я.

Слова просто вырываются у меня изо рта, прежде чем я даже подумал о том, что говорю. За последние две недели я сохранял своё профессиональное поведение, запрятал всё глубоко и притворялся, что не замечаю, как она носит прозрачные блузки и кожаные штаны и юбки, едва прикрывающие её задницу.

Я также подавил неуместные мысли о принцессе. Мой долг – защищать её, а не представлять, как её губы будут ощущаться под моими. Или представлять моё имя, срывающееся с её губ, когда она стонет снова и снова, пока кончает.

Это то, что я говорил себе с тех пор, как начал охранять её месяц назад. Это сообщение я пытаюсь послать своему члену прямо сейчас, сообщение, которое явно не доходит, с принцессой, стоящей так близко ко мне.

Лицо Александры приподнято, губы приоткрыты, на щеках появился румянец.

– Прости? – спрашивает она.

– Ты слышала меня, – отвечаю я, не отказываясь от слов, хотя уже перешёл черту. Должно быть, я схожу с ума.

– Ты бредишь, если думаешь, что я чего-то захочу от тебя, – шепчет она. Но её движения не соответствуют словам. Вместо того, чтобы отступить, она приближается ко мне, пока её тело практически не прижимается к моему, её грудь практически касается моей. То, как она смотрит на меня сейчас, упрямо и сердито, заставляет меня желать поцеловать её, но я не делаю этого. – Ты мой телохранитель. Знай своё место.

Я не уверен, это похоть или раздражение, то, что сейчас чувствую. Требуется каждая унция самоконтроля, которым я обладаю, чтобы не дотянуться до основания её шеи и не схватить пряди этих чёрных, как смоль волос, испещрённых радугой цветов. Мне нужна вся моя дисциплина, чтобы не обрушить свой рот на её. Нужна вся моя выдержка, чтобы не сказать, что знаю своё место и знаю её место.

Её место в моей постели.

Её место на коленях, с этими прекрасными, пухлыми розовыми губами, обёрнутыми вокруг моего члена.

Но я ничего такого ей не говорю. Вместо этого, я взываю к своему чувству ответственности. Я взываю к чёртовому чувству разума, думая о клятве верности, которую я дал королю, отцу Александры. Я напоминаю себе о доверии, которое принц Альберт оказал мне, возлагая защиту своей сестры.

– Моё место – это удерживать тебя от глупого дерьма с такими тупыми придурками, как Финн Ашер.

Она прищурилась, её взгляд встретился с моим. Она тыкает пальцем в мою грудь. Я игнорирую тот факт, что её прикосновение вызывает во мне возбуждение, как будто это чёртов электрический ток.

– Ты Мистер Спокойствие. Ты был Мистером Спокойствием с того дня, как появился здесь. Теперь, внезапно, ты злишься из-за Финна. Почему?

– Он придурок, – рычу я. Я не рассказываю ей о своей пограничной одержимости этим придурком, о том, как изучал досье на него и видел, вокруг скольких женщин он крутится.

Он её не заслуживает.

Я не знаю, откуда появилась эта мысль. Я напоминаю себе, что девушка – абсолютный сорванец, избалованная светская львица, которая проводит своё время в клубах и употребляет наркотики, и вообще ведёт пустое, бессмысленное существование.

Вот о чём я говорю себе сейчас.

Она замолкает, широко раскрыв глаза.

– Ты ревнуешь, Телохранитель.

Я обхватываю её палец, которым она указывает на меня. Я не должен прикасаться к принцессе, не таким, какой я сейчас, бесконтрольный и злой. Я никогда не теряю контроль.

Прикасаться к ней таким образом – преступление против короля. Увольнение – это моё ближайшее будущее. Чёрт, я, вероятно, закончу тем, что подвергнусь допросам Протровианской Разведки и буду брошен где-нибудь в темнице. Но я не могу остановиться. – Садись в чёртов вертолёт, – приказываю я.

– О, я так не думаю. Я никуда с тобой не пойду, пока не признаешься, что ведёшь сейчас себя, как сумасшедший, – произносит принцесса. – На самом деле, думаю, возможно, я проведу выходные с Финном.

Мысль о том, что она и Финн все выходные вместе, толкает меня на крайность. Я веду себя, как сумасшедший, но мне всё равно.

– Я предупреждаю тебя, – говорю ей, мой голос повысился, когда я указываю на вертолёт. – Иди, или я подниму твою титулованную задницу и понесу тебя.

Она ухмыляется.

– Я принцесса Протровии. Тронь меня. Пожалеешь.

К чёрту всё.

Если меня собираются уволить, лучше мне уйти красиво. 

Он сделал это. Не могу поверить, что он на самом деле сделал это.

Этот высокомерный ублюдок на самом деле поднял меня и перебросил через плечо. Я бью его по спине, пинаю и с возмущением кричу, даже когда его большие руки, сжимающие мои бёдра, заставляют моё сердце учащённо биться.

Кончики пальцев Макса плотно прижимаются к моей коже прямо под ягодицей, трепет от возбуждения проходит сквозь меня от грязной мысли, появляющейся в голове, представляю, как он обходит вертолёт и идёт прямо к летней резиденции. Он открывает дверь и относит меня в ближайшую спальню, опуская на пол. Затем прижимает к стене, его рука тянется к пуговице на моих джинсах, срывая их с бёдер, и…

Ни в коем случае. Не такие мысли должны у меня возникать. Не о нём. Мой телохранитель – высокомерный, собственнический, чертовски властный ублюдок, и он меня ни в коем случае не привлекает.

– Поставь меня на место, свинья! – прокричала я, как для себя, так и для него, надеясь, что мой протест против бандитского поведения даст чёткий сигнал моему предательскому телу, потому что оно не должно ничего чувствовать, кроме отвращения к прикосновениям телохранителя.

Оно, безусловно, не должно вызывать возбуждение.

– Если бы ты больше слушалась и меньше выделывалась, возможно, я бы позволил тебе погулять, – сказал Макс. Его голос спокоен, как будто он объясняет что-то ребёнку.

Гнев вспыхивает внутри меня, когда я прихожу в себя, и это затмевает любую жажду, которую вызывает во мне Макс. Независимо от того, каким горячим может быть мой телохранитель, он также властолюбивое животное, думающее, что знает, что для меня лучше всего.

– Я прикажу тебя уволить, – громко угрожаю я, когда он небрежно закидывает меня в вертолёт рядом с Белль, моей новой почти сводной сестрой. Мои щёки покраснели от смущения; я знаю это, не глядя в зеркало. Лицо пылает, смесь унижения и желания – и стыда из-за того, что я чувствую что-то отдалённо напоминающее притяжение к моему телохранителю.