Я тяжело выдыхаю, моя рука автоматически тянется к груди, когда я смотрю, как он наносит больше смазки на свой член. Я должна желать именно этого. Разве не этого я хочу, сказав кому-то, что люблю его? Или, вернее, почти сказав ему это.

Говоря ему, что я — слово на букву «Л» — его.

Но это не то, чего я хочу. Я хочу, чтобы он наклонил меня, уткнул лицом в простыни, дёрнул за волосы, шлёпнул по заднице и сказал, что больше никогда не выпустит меня из виду.

На его лице медленно расплывается улыбка.

— Это не то, чего ты хочешь.

— Нет, — выдыхаю я, мой палец на моём соске, медленно поглаживая его.

— Хорошо. Так я и думал.

Когда он лезет в сумку и достаёт пару наручников, мне приходится сжать бёдра вместе.

— Повернись, — приказывает он, и я делаю это.

Стоя на коленях, я поворачиваюсь и убираю руки за спину. Макс защёлкивает наручники на моих запястьях, и тогда я полностью обездвижена и полностью в его власти. Моё сердце колотится, а дыхание прерывается, когда он опускается на колени позади меня на кровати, одной рукой дотрагиваясь до моих волос.

Он тихо говорит мне на ухо:

— Ты вся моя, - шепчет он. — Ты понимаешь?

— Да, — отвечаю ему. — Полностью твоя.

Рука Макса скользит по моей спине, посылая дрожь вверх по позвоночнику.

— Вся ты принадлежишь мне.

Он кладёт подушку передо мной под живот, затем толкает меня на кровать, хватаясь за мои волосы в качестве рычага. Моя щека прижата к прохладным простыням, а задница поднята в воздух, руки сцеплены за спиной.

Я совершенно беззащитна.

Я полностью принадлежу ему.

— Если я засуну свой член в эту идеальную маленькую киску, я никогда не захочу остановиться, — предупреждает он, проводя рукой по моей ягодице. — Так что я не могу этого сделать, не сейчас, не тогда, когда я хочу трахнуть эту тугую маленькую девственную задницу.

Я всхлипываю, когда Макс дразнит мой вход фаллоимитатором, прежде чем вставить его в меня. Он гладит меня им, его рука на основании вводит его глубоко внутрь — но только на мгновение, прежде чем он останавливается. Это хорошо, потому что я задыхаюсь, и мои глаза практически закатываются назад. Это ещё хуже, когда он включает вибратор, посылая низкий гул через меня, что я точно не могу игнорировать.

— Ты мне доверяешь? — спрашивает он, раздвигая руками мои ягодицы.

— Всегда, — шепчу я. Смазка шокирующе холодная в отличие от моей задницы, настолько, что сначала я вздрагиваю. Затем мужчина прижимается ко мне, толкается так медленно, не торопясь, останавливаясь, чтобы дать мне привыкнуть к ощущению его во мне.

— Александра, — бормочет он, толкаясь глубже. Вибратор отвлекает меня от шока боли, а затем Макс полностью входит в мою задницу. — Ты такая чертовски тугая, что я не выдержу.

Я всхлипываю, когда он начинает медленно двигаться, его руки на моих бёдрах для рычага, трахая меня медленными, крошечными ударами и, интересуясь моим самочувствием.

В порядке ли я?

Я почти смеюсь над этим вопросом. Я более, чем в порядке. Я полностью заполнена, моя киска сжимает вибратор так сильно, что я думаю, что он лопнет, пока Макс трахает мою задницу. Я согнулась, полностью под его контролем. Он начинает трахать меня сильнее, и вся боль уступает место удовольствию.

Совершенно невыносимому, всепоглощающему наслаждению.

Я громко стону и зову его по имени, больше не беспокоясь о том, что кто-то нас услышит. Макс говорит грязные вещи снова и снова, трахая меня всё быстрее.

— Тебе нравится, когда я трахаю твою девственную задницу, — рычит он.

— Да, — подтверждаю я. Да, снова и снова, пока я не начинаю кричать это.

— Я собираюсь кончить в тебя, — стонет Макс. — Я собираюсь заполнить эту маленькую задницу своей спермой. Ты готова кончить со мной, Александра?

Когда он сильно шлёпает меня по заднице, это посылает меня через край в яростном взрыве. Я выкрикиваю имя «Макс», когда он входит в меня в последний раз, погружая свой член по самую рукоятку. Мой оргазм настолько интенсивен, что я думаю, что плачу, когда кончаю, кажется, вечность.

Я кончаю и кончаю, и не останавливаюсь, даже, когда он тянет меня за середину наручников, даже, когда он выходит из меня и спрашивает, всё ли со мной в порядке.

Всё ли со мной в порядке?

Я смеюсь, моё дыхание прерывается, и слёзы текут по моим щекам.

— Я в порядке, — говорю я, смеясь между вздохами. — Я в порядке, я в порядке.

— Я люблю тебя, — шепчет он.

— Я люблю… твой член, — шепчу я в ответ.

Он сильно шлёпает меня по заднице.

— Скажи это правильно.

— Я люблю тебя, Макс.

— Самое время, чёрт возьми, Александра.

Макс

Один год спустя

— Тащи свою задницу сюда, малышка, — рычу я на свою женщину, стоящую у подножия лестницы, у въезда нашего загородного дома в Протровии.

Наш дом.

Я никогда не устану думать об этом месте таким образом — даже, если это меньше дом и больше поместье — точно так же, как я никогда не устану думать о ней, как о своей жене.

На Александре это платье — скандальное, сшитое из ниток и блёсток, и больше ничего. То, которое я полностью уничтожил в ту ночь после клуба, что я сорвал с её тела и оставил разорванным на куски, на полу её спальни.

Та ночь.

От этой мысли мой член немедленно оживает.

Чёрт, один только её вид заставляет мой член оживать каждый день. И теперь она моя. Она была моей уже год — и она ещё не знает об этом, но я собираюсь сделать её своей навсегда.

— Я не малышка, Макс, — фыркает Алекс, с притворным раздражением прижимая руку к бедру.

— Женщина, — поправляю я.

— Мне нравится, как это звучит, когда ты меня так называешь, — говорит она. Её губы изгибаются в соблазнительной маленькой улыбке, и я пересекаю пространство между нами, моя рука сразу же направляется к её пояснице и притягивает любимую к моей груди.

— Моя женщина, — шепчу я. — Моя.

— Мне также нравится, как это звучит, — говорит она, хихикая, когда я провожу руками по её заднице, потом по животу и груди. Чёрт, я просто хочу, чтобы мои руки всё время касались этой девушки. — Стой! Ты опять испортишь это платье! Я должна была заставить дизайнера переделать его! Разве ты не знаешь, сколько это стоит??

— Неприличная сумма денег, — говорю я, ухмыляясь Алекс.

— Максвелл Доннелли, не смей больше срывать с меня это платье! — визжит она, поворачивается спиной и бежит. Я догоняю её в спальне, где она падает обратно на кровать, смеясь, когда я забираюсь к ней.

Алекс продолжает смеяться, когда я притягиваю её к себе лицом, и хихикает, когда я её целую. Я останавливаюсь на секунду, и её рука тянется к моей груди.

— Что случилось? — спрашивает она.

— Совсем ничего, — отвечаю я ей, качая головой. — Иногда мне просто нужно остановиться и перевести дыхание, потому что я не могу поверить, что ты моя.

Это чёртова правда, и по многим причинам. Я не могу поверить, что такая девушка, как Александра, вообще остепенилась, да ещё с таким парнем, как я. В тот день в моём доме в Кентукки, в тот день, когда она появилась, чтобы забрать меня, был конец её забега. С того дня она стала моей.

Но, по правде говоря, она была моей с самого первого дня, как я её увидел.

Она будет моей до самой моей смерти.

Я лезу в задний карман и достаю кольцо.

— Я приберёг это на потом, — говорю я ей. — У меня была целая большая речь, и я собирался встать на одно колено и всё такое, но…

— Да! — визжит моя девочка, и кольцо отскакивает на кровать, но ей всё равно, потому что она слишком занята смехом и прижимается своими губами к моим. — Согласна. Да, да, да!

— Ты не дала мне закончить, — говорю я ей, делая глубокий вдох, когда Алекс даёт мне своё ультра-сосредоточенное выражение, хотя я могу сказать, что она действительно хочет сделать, так это надеть кольцо прямо на палец.