– И чем же он тебя так зацепил? Тоже шантаж? А у тебя какой косяк зафиксирован? Не было мысли, что надо рвать этот порочный круг? Сейчас твой милый братец и меня на чем-нибудь подловит и заставит делать подлости. Ты об этом не подумал, Вадим? О том, что втянул меня в какие-то ваши дела, к которым я ни одним боком не причастна, и теперь должна расхлебывать то, о чем понятия не имею?
Похоже, ему этот разговор тоже не просто дается – на глазах посерел и осунулся:
– Нет, Лен. У нас все намного сложнее. Был бы просто шантаж, нашел бы способ решить проблему. Есть вещи, которые никак не решаются.
– Знаешь, что? Уйди, Вадим. Уйди и не попадайся мне на глаза. Не хочу тебя ни видеть, ни слышать. Ничего не хочу. Вы – двое больных. Два моральных урода. И я с вами дурой сделаюсь. Поэтому держись от меня подальше. – Эта речь далась с большим трудом. Хоть бы понял, что не до него мне теперь. Хочется свернуться калачиком и забиться куда-нибудь под одеяло. Лет так на пять – десять. Пока не отпустит.
Нет, не понял. Дальше собрался вещать – набрал воздуха в грудь, выпустил. Ну, давай, говори, чего уж там. Мне уже все равно, можешь добивать.
– Лен… Если ты сможешь меня простить… Когда-нибудь. Если у вас, вдруг, с Пашкой ничего не получится. У меня может быть шанс?
Что?! Ах, ты ж, козел самоуверенный. Это как же надо себя любить и ни во что меня не ставить, чтобы такое предлагать?!!!
Говорите, злость вредна и опустошает? Вот уж, нет! Меня просто взорвало энергией:
– Вон! Бегом отсюда вон, и чтобы глаза мои тебя не видели!
Вот тут он резко понял, выскочил за дверь, и несчастный дырокол, все-таки, полетел следом. Хорошо, в дверь попал, а не в Алинку, которая сразу же за этим уродом проскочила.
Это, однозначно, истерика: я расхохоталась, глядя на ее лицо.
– Заходи, не бойся, это я не в тебя целилась. Ты что, подслушивала? Колись, давай. Иначе все детям расскажу, уважаемая тетя-психолог!
Бедная подруга, не знает: то ли за успокоительным бежать, то ли вызывать белую карету и рубашку с длинными рукавами заказывать. Понятно, в таком состоянии она меня еще не видела.
– Алён, что происходит? Что он тут натворил?
– Лина, я сейчас невменяемая, видишь? Потом расскажу. Сейчас не готова. Иначе опять заведусь и разгромлю тут что-нибудь. – Потихоньку начало отпускать. – Слушай, пойду я, прогуляюсь. Нужно перевести энергию в мирное русло.
– Может, домой пойдешь? Мы скоро тоже приедем. Побудешь там пару часиков, успокоишься, потом расскажешь, что у тебя происходит.
– Нет. Мне нужно подышать свежим воздухом.
Глава 5
Да, неожиданный, однако, поворот событий: наша дичь оказалась с зубками, и теперь еще неизвестно, кто на кого нападает. Даже представить себе не могу – как это, я сяду перед камерой и начну зачитывать этот идиотский текст, который Ленка накатала. По бумажке, само собой, не придется – память хорошая, и так уже в голове второй час крутится. Но хороша, зараза, додумалась же… Давно такого не было, кто-то из женщин так долго занимал голову: что бы сегодня ни делал, а в мыслях все эта ситуация прокручивается. Мозг самостоятельно ищет выход, хоть я и решил подумать об этом позднее. Ну, не хочу я ничего говорить на камеру! Дело даже не в словах, которые нужно произнести, а в самом факте: какая-то пигалица, которая и в подметки мне не годится, ни по опыту, ни по статусу, ни в каком ракурсе, заставляет меня что-то сделать. Насилие над собой и собственной гордостью. Я-то ее не принуждал сниматься? Нет. Все, чем она занималась, происходило по ее собственной воле. И камера ей совсем не мешала… Да, лукавство, конечно, но тем не менее. В конце концов, бесит сам факт, что она посмела сопротивляться. Такого поворота у меня в планах не было. Вообще не помню, когда мне в последний раз кто-то условия ставил… Вот же, борзость безграничная… Черт. Сколько, вообще, можно об этом думать: рабочий день еще не окончен, масса незавершенных дел, вечером еще встреча запланирована, а я про всякую фигню думаю. Только за то, что Ленка сбила мне весь рабочий настрой, стоило бы ей жизнь попортить.
Как-то по-другому я эту встречу планировал: думал, расскажу ей, как нужно себя вести, дам немного вводной информации, назначу дату нашего первого совместного появления и отправлю ее восвояси. А она все карты перепутала, сиди теперь, гадай, как их правильно разложить.
Вадим звонит? А ему-то, что приспичило? Обо всем же договорились – нечего больше обсуждать.
– Алло. Чего тебе? – Даже не попробовал изобразить вежливость. Ни к чему.
– Привет, Паш. Я об Алёнке хотел поговорить…
– Не о чем разговаривать. Забудь о ней. Все.
– Да я-то забуду, только не смей её обижать.
– Охренеть! Защитник нашелся! Не поздно, брат, опомнился? Немного раньше надо было, не находишь?
– Поздно, Паш, поздно. Только ей и так досталось уже, не стоит доламывать. Она же не виновата в наших с тобой распрях.
– А что ты вдруг сейчас-то спохватился? Надо было сразу предупреждать. А то я коварные планы строю, как ее ниже плинтуса опустить.
– Я ее видел сегодня. Прощения просил…
– Что?! Вадим, на кой, спрашивается? Какого лешего тебя к ней понесло? Все нимб свой пытаешься отчистить? Так он давно у тебя проржавел. Еще до Ленки. И крылья пообтрепались. – Тут в голову догадка ударила: – Или ты вернуть ее пытаешься? Поползал на коленях, надавил на жалость, и она тебя простила? Забудь, брат. Все. Это больше не твоя территория. И не смей даже лезть. Попробуешь – раздавлю. Все вспомню.
– Не переживай. У меня больше шансов нет.
– В каком смысле? Ты все-таки попытался, да? И она тебя послала? Вадим, я же тебя предупреждал…
– Она меня ненавидит. Искренне. Я все для этого сделал. Так что – вперед, братишка, зеленый свет. Может, у тебя что-нибудь и срастется. Девчонка-то хорошая. – И долгая тишина. Я просто прирос к трубке.
– Таак… Что ты ей наговорил? Вадик, ты что творишь? Ты всё забыл, что ли?
– Да не переживай, она сильная. Справится.
Сволочь. Мой двоюродный брат – сволочь. Чувствую, мы доиграемся.
– Где она сейчас? Когда вы виделись?
– Была на работе. Где-то, час назад виделись.
Бросил трубку, даже не прощаясь. Не до этикета сейчас. Набрал Ленкин номер – сбрасывает. Еще один дозвон – та же история. Раз пять попробовал – сначала отбой, а потом и вовсе выключила. Или телефон сам отключился?
Да что ж за хрень сегодня творится-то, а? Вот зачем он полез, спрашивается? Сделал дело – уйди с дороги, не лезь, куда не просят. Нет же, блин, везде нужно вставить свои пять копеек. Или забыл уже, чем это может закончиться?
Или, наоборот, слишком хорошо помнит? Пытается вину свою загладить? Только вот, такие его попытки исправиться задним числом до добра никогда не доводят.
Так, на работе, говоришь? Ладно, позвоним на работу. У них какой-то сайт был, говорят, с контактами. Сам же Вадька и помогал его сварганить.
Конечно. Молодец. Кто ж сидит на работе и ждет звонка в шесть вечера? Ладно, наберем братца, не развалимся.
– Алло, ты телефоны Ленкиных подруг знаешь?
– Тебе зачем?
– За надом. У нее трубка отключена. Нужно срочно найти.
Ага, осознал, занервничал:
– Сейчас скину, СМС-кой. Два номера, она вместе с ними квартиру снимает. Когда найдешь ее – сообщи.
– Хорошо. Скидывай.
Разбежался. Сообщи ему. Наделал дел, а я расхлебывай. Да еще о результатах сообщай. Помучаешься в неизвестности. Потом. Главное сейчас – Ленку найти.
Один номер – тоже временно недоступен. Сговорились они там, что ли? Второй – только длинные гудки идут. Черт, еще две минуты – и я раскрошу свою трубку об стену.
– Алло. – Запыхавшийся женский голос. – Слушаю.
– Здравствуйте, это Павел, брат Вадима…
– Что вам нужно? – Не дала договорить, обдала холодом. Что-то знает о происходящем. Много ли?
– Я не могу найти Лену.
– Ну, и не ищите тогда. Не хочет Вас видеть – нечего и приставать.
