Эффект, правда, был подпорчен тем, что слегка качнулась на втором шаге – все-таки, тело затекло от долгой неподвижности. Ну, и ладно. Не на подиум же вышла, в конце концов. Хочу – шатаюсь, хочу – спотыкаюсь. Австралия – свободная страна. И пусть я родом не из Австралии…

Мда, а мозг-то плывет еще. Нужно быстрее собираться и валить отсюда.

– Ну, и где тот самый костюм? Надеюсь, ты его не спрятал, чтобы хранить, как память? Если ты еще и фетишист, я этого не выдержу.

– Тебе Алина со Светой чистые вещи привезли. Лежат на кресле.

– А почему они меня с собой не забрали?

– Ты была нетранспортабельна. И я не позволил.

– Ты собираешься смотреть, как я буду одеваться?

– А почему бы и не посмотреть на свою девушку?

– С какого бы, простите, я стала твоей девушкой?

– Ты забыла про наш договор? Вот тебе флешка с записью. Только не с твоей. А там, где я твой текст наговариваю. Да и без нее, все вокруг уже в курсе наших с тобой близких отношений.

Жаль. Очень жаль. Я-то, ненароком, подумала, что он вдруг человеком стал: пожалел, отказался от своей бредовой идеи, сейчас отпустит меня и навсегда забудет. Ну, может, в знак благодарности за хороший уход, я буду поздравлять его с праздниками.

Хренушки. Забота – заботой, а свою мерзкую идею он так и не оставил. Или эта забота была – как у хорошего хозяина, который и за вещами, и за домашними животными следит одинаково хорошо?

– А я у тебя на каком уровне котируюсь? Как собачка или как простая вещь?

– Не утрируй. И не надо вот этих фраз, от которых мне должно стать стыдно. Мы договорились обо всем еще раньше. От своих слов никто не отказывался. Так что – какие претензии?

Настроение резко упало. Даже солнечный свет, как будто, потух. Вот же, умеет испоганить человеку жизнь двумя словами.

Ну, и ладно. Оделась под его пристальным взглядом, ничего не выражающим. Волосы кое-как в пучок скрутила – спутанные, даже без заколок держатся. А просить у этого урода расчёску – выше моих сил, пусть так любуется.

– Телефон мой где?

– А тебе зачем?

– Не поверишь, звонить буду. Отдавай.

– Довезу до дома – отдам. Раньше – не проси даже.

– Ладно. – Похоже, удивился, что не стала больше требовать. А я больше не могу – свалить бы скорее от этого чудовища.

Вещи побросала в какой-то пакет. Оделась со спринтерской скоростью.

– Поехали.

– Может, хоть чаю на дорогу попьешь?

– Спасибо. Обойдусь. И так не знаю, чем за твою заботу расплачиваться. Сколько, кстати, я тебе должна, за услуги сиделки и горничной? И лекарства же, наверное, покупал? Какая сумма набежала? – Надо же, задело: скривился. Зубы сжал и волком смотрит. А мне, почему-то, поржать захотелось. Ей-Богу, как маленький – так легко повелся на провокацию.

– Ничего не должна. Я таким способом не подрабатываю.

– Да ладно? Я же знаю, что ты ничего просто так не делаешь. За все долги спросишь. Даже за те, которые я не делала, и о которых не просила.

– Все, выходи. Поехали.

Если бы не этот вязкий привкус разочарования, я бы веселилась: забавно наблюдать, как вечно непроницаемый Пашка обижается. Вот, как дите малое, точно.

Только это совсем не ребенок. И игрушки у него не детские. Даже не совсем человеческие, я бы сказала.

Всю дорогу дулся. Я даже дремать начала – все-таки, слабость накатывала. Да и температура, похоже, снова полезла вверх… Сейчас главное – до дома добраться. А там и стены помогут, а не эта рожа ненавистная.

Остановился у подъезда, не глядя, бросил:

– В следующую субботу у матери юбилей.

– Замечательно. Передавай мои поздравления.

– Ты приглашена.

– С чего бы это? Какое я имею отношение к твоей матери? – Или я снова поплыла, или у него сложности с рассудком? Ты посмотри, как он бесится!!!

– Повторяю: вся семья уже в курсе, что ты у меня провела больше суток, причем я носился с тобой, как ошпаренный. Все сделали выводы. Так что, можно дальше ничего не придумывать. Осталось только объяснить, почему ты так быстро от Вадима ко мне перепрыгнула.

Вот с.ка!!! Даже мою болезнь он вывернул в свою пользу! Заботливый… Когда ж ты, Лена, снимешь свои розовые очки и перестанешь на чудо надеяться?

– Да пошел ты!

– Хорошо. Сейчас пойду. А в субботу к трем за тобой заеду. Телефон возьми.

Протянул в руке. А мне даже прикоснуться к нему, пусть и нечаянно – противно.

Так и взяла – аккуратно, двумя пальцами. Он за этим с интересом наблюдал, без слов, только бровь искривил.

На этот раз даже прощаться не стала. С ним не стоит быть даже вежливой.

Да, забавно было наблюдать, как осторожно она забирала трубку – словно боялась притронуться ко мне, даже нечаянно… Смотрела на руку так, словно это змея, которая вот-вот укусит. Возникло желание подшутить – схватить ее за ладонь и дернуть на себя, да вовремя остановился – кто знает, как отреагирует? Да и слабая еще, видно же, как ее колбасит. Похоже, снова жар начинается – глаза блестят слишком нездорово. И так-то блестящие, как два камешка зеленых, а сейчас – чересчур яркие. Какой бы я ни был скотина, в общепринятом мнении, а больных и убогих обижать не привык. Оклемается – тогда и повоюем.

И так хватанул беспокойства: никогда не приходилось ухаживать за кем-то, за женщинами – тем более. Спасибо матери, помогла-подсказала. Хотя, стоит вспомнить ее лицо, когда обнаружила, кто именно в моих пациентах… Да. Маман вообще никогда не удивляется. Всегда печать ледяного спокойствия носит. Как отец погиб, так и захолодела. А тут и ее прошибло… Как еще дядя отреагирует – вообще смех будет. Или совсем не смех, фиг его знает. С этой дамочкой все как-то не по плану идет, не так, как задумано. Вот кто знал, что она у меня на кровати почти двое суток отваляется? Да еще в этой нелепой пижаме. Мой дом таких чудес вообще никогда не видывал: всякие там чулки, тряпочки-веревочки, которые женским бельем считаются – да, в немереном количестве.

А зеленые шорты и майка, на которых нарисованы оранжевые морковки с зайцами – если бы у меня жил домовой, или другая какая нечисть, он бы удрал с воем и причитаниями!!! Ну, разве взрослая женщина может такие вещи носить?

А эта даже не засмущалась, что так нелепо выглядит. Встала и пошла себе. И я, надо признаться, тоже… почти завелся.

И с чего так торкнуло? Ведь видел ее до этого – и на видео, откровеннее некуда. Правда, особенно не присматривался – не настолько еще извращён, чтобы изучать постельные игры брата в деталях, своих пока хватает. И потом, когда переодевал и укутывал – тоже было время рассмотреть. Только, тогда меня больше не ее прелести волновали, а температура, которая никак не хотела спадать, да постоянное беспамятство. Думал уже врачей вызывать, да Алинка, приехав и посмотрев, успокоила – она всегда так болеет. Дай ей сутки, и все образуется. Поверил. Не ошиблась подруга: вон, глаза открыла и сразу огрызаться начала. И ни слова благодарности, как будто не я вокруг нее прыгал, выхаживая. Вот зачем, спрашивается? Надо было передать на руки подругам, или вообще – вызвать "скорую" и отправить в больницу, а не играть в доброго самаритянина. Благодарности ждал, или чего большего? Нет. Наверное, грехи свои прошлые, в которых только себе признаюсь, пытался добрым делом перекрыть… Получилось? Ага. Зато и побежала моя подопечная, как подстреленная.

Пусть бежит. Нужно время, чтобы отойти немного. Перед глазами так и стоят ее прелести, обтянутые зеленым хлопком. Вот как так прятала-то? Кто бы подумал, что у нее все так хорошо с фигуркой? А посмотришь, как в своих вечных мешковатых штанах-свитерах разгуливает, сразу думаешь – нечего показать, вот и маскирует. Все женщины стараются напоказ выставить свое добро, даже если и смотреть не на что, а эта – скрывает.

Явные проблемы с головушкой. С такими данными, могла бы не только Вадьку зацепить, а кого посерьезнее. Приодеть да причесать – и ничего так, вполне себе конкурентная самочка.