— Я поняла, — сказала я, зажимая фигурку в ладони. — Спасибо.

Альтея Хэмвей.

— Тоден Федес с руки ест у Амела Ланда, — сообщил Шеил, водя ногтем по столешнице. — Он крупно проигрался в карты. Чтобы расплатиться, влез в новые долги. Теперь Ланд — его главный кредитор. Так что нам не требуются мнение двоих, достаточно мнения одного Ланда.

Мы сидели за изящным столиком в одной из моих комнат, пили утренний чай и обсуждали Собрание Лордов.

— Откуда ты знаешь? — я подняла брови.

— У меня такая работа. Была.

— Фу, — высказалась я искренне. — Ковыряться в грязи почтенных господ… Не хотела бы я знать про их любовниц и эректильную дисфункцию…

— А я тебе и не рассказываю, — буркнул Шеил. — Расскажу, если это будет относиться к делу.

— Ты мне лучше про себя расскажи, — попросила я, лениво потягиваясь.

— Что про меня? — не понял он.

Я пожала плечами, бросила в чашку кубик сахара, и призналась:

— Я вдруг поняла, что совсем тебя не знаю. Мне казалось, что мы приятели, а сейчас я понимаю, что не могу назвать твое любимое время года, любимое блюдо или воспоминание из детства. Это… странно.

— У меня нет предпочтений относительно сезонов и блюд, и я не люблю вспоминать детство.

Я усмехнулась и бросила в чай еще рафинада.

— Да дело же не в том… — пробормотала я в легком смятении. — Просто раньше я об этом не думала, а сейчас мне вдруг пришло в голову: передо мной стоит самая сложная и ответственная задача в жизни, а рядом со мной — почти незнакомый человек…

— Ты во мне сомневаешься?

Я отвела взгляд.

— Брось. Если я буду сомневаться в тебе, у меня не останется ничего, в чем я была бы уверена.

Я слукавила. Это очень неприятно, но слова Риеля засели в голове. Зерно сомнения было посеяно. Беспечность непозволительна.

Дверь бесцеремонно распахнулась, и в комнате возникла Ксавьера. Разумеется, кроме нее никто не способен на столь нахальное вторжение. Я тяжело вздохнула, обращаясь надеждами к своему терпению, но ничего не сказала. Эту дикарку бесполезно воспитывать.

— Я зашла помахать ручкой, — сообщила она, беря крекер со стола.

Она была одета, как в Тиладе — туника, узкие брюки, дорожные сапоги. Волосы зачесаны назад и подхвачены тонкой заколкой. Маникюр и драгоценности на месте — какой же поход без них? Ее сопровождала коротко стриженая женщина, облаченная аналогично.

— Уезжаешь? — уточнила я из вежливости.

Она повертела крекер в руках, изучила его со всех сторон, понюхала, и положила обратно в вазочку.

— Ну да, — подтвердила она без вдохновения. — Фюнай ждет меня. Собаки, леденцы, ликеры… Сладкие липкие ликеры, Альтея! Их пойло даже хуже вашего.

Она плюхнулась в кресло, закинув ноги на стол. Я вскочила в факеле ярости.

— Убери их, — процедила я, задохнувшись.

Она тут же послушно спустила ноги на пол, будто бы даже смутившись.

— Прости, прости, — пробормотала она. — Я просто отвлеклась. Не хочу уезжать, оставляя мутного сыча хозяйничать в твоей головушке. Люблю красотульку-Первого, но он не вовремя со своим засахаренным Фюнаем.

Она встала, подозвала спутницу, и браво представила:

— Это Индра, моя новая Младшая. Я выбрала ее за то, что она умеет делать массаж десен.

Ни я, ни Шеил ни просили пояснений и демонстраций, но она, зайдя в своей похвальбе слишком далеко, принялась прожорливо целоваться с Младшей в губы. Я схватилась ладонями за лицо, спасаясь от этого постыдства, и, перед тем, как перекрыть себе весь обзор, увидела на лице Шеила легчайшую улыбку.

— Она тебя веселит? — спросила я грозно, отняв ладони.

— Нет, нисколько.

Он уже выглядел нейтральным, а я испытывала гнев, объективно несоответствующий ситуации. Неотесанная, беспардонная и разнузданная Ксавьера так и не выработала во мне привычку в себе.

— Хотела попрощаться с Птенчиком, но он где-то шляется, — сообщила она с сожалением, отлипнув от Младшей, и грубовато оттолкнув ее. — Чмокните его в носик от меня.

Она склонилась над сидящим Шеилом, и чмокнула в нос его. Распрямляясь, она стрельнула в меня ухмыляющимся взглядом, и предусмотрительно не стала чмокать меня. За эту дерзость я дала бы ей такую пощечину, что она долго ходила бы с синей половиной лица.

— Присмотри за ней, — сказала она Шеилу, круто развернулась, и направилась к выходу.

Да-да, пусть присмотрит. А я пока понаблюдаю за ним…

Индра изобразила неуклюжий шутовской книксен, и двинулась вслед Старшей.

— Эй, Вьер, а мы грабанем кого-нить по пути? — хрипло спросила она ей в спину. — Мечтаю взять обоз цирковых карликов, чтоб…

Дверь захлопнулась за ними, звук оборвался. Облегчение пролилось на меня блаженным дождем после долгого шершавого зноя.

— Надеюсь, я ее больше не увижу, — сообщила я на выдохе. — Тогда сегодняшний день будет лучшим за все лето.

Бассейн с широкими мягкими бортами декорировал бликами белоснежные стены, а я смотрела на Риеля, и гадала, каким будет его сегодняшнее настроение. Придется ли мне уходить с чувством обиды, как вчерашним вечером, или я удалюсь в совершенно других чувствах?

— Спасибо, что пришли, Альтея, — произнес он расслабленно. — Мне очень хотелось, чтобы вы пришли.

Я не нашла, что ответить, и ограничилась книксеном. Он стоял у гипнотически мерцающей воды, и его кожа декорировалась бликами наравне со стенами. Он выглядел отдыхающим, спокойным, почти в неге. Губы чуть улыбались, глаза смотрели на меня, будто я была долгожданной, желанной и дорогой. Мне подумалось, что мы не будем сейчас говорить о документах и Собрании Лордов. Вероятно, даже о господине Гренэлисе не будем.

— Подойдите, пожалуйста, — предложил он, поскольку я продолжала нерешительно стоять в дверях. — Альтея, у меня к вам просьба.

Я приблизилась, взволновавшись любопытством.

— Какая же?

В его глазах разлилось что-то жаркое.

— Расстегните мне сюртук.

У меня выбило воздух из груди. Щеки запылали, запылало все тело, и захотелось броситься в бассейн сей миг — прямо в туфлях.

— Если вам несложно, — добавил он.

Я сжала кулаки, спрятав их за пышным подолом. Я надеялась так унять дрожь в руках, и это было до крайности наивно.

— Вы действительно этого хотите? — с трудом, преодолевая нехватку воздуха, спросила я.

— Очень хочу. Сделайте это, пожалуйста.

Я протянула руки к пуговицам. Я даровала пуговицам все свое внимание, стараясь отодвинуть на периферию мужчину, с которым они были неразрывно связаны. Пальцы не слушались меня, и я приняла решение придумать замок, расстегивающийся мгновенно и без усилий, как только стану виртуозом магии создания. Это будет мое первое изобретение.

— Снимите его, — тихо попросил Риель, когда сюртук был распахнут.

Для выполнения этой просьбы мне пришлось подойти вплотную, буквально коснуться грудью его груди. Меня обдало жаром, сердце едва не прорвало корсаж.

— Теперь жилет, — прозвучало новое указание, положившее начало новой муке с пуговицами.

— Рубашка.

Боги! Я поместила жилет на бортик, и замерла в усталости. Мои ресурсы вовсе не безграничны.

— Вы со мной играете… — прошептала я в скомканном отчаянии.

— А вы этого не хотите?

Я закрыла глаза на мгновение, и после незначительной передышки окунулась в длинный ряд мелких пуговок, пришитых к прохладному шелку.

Рубашка приземлилась на бортик, а аккуратное стройное тело загородило от меня мир. Как-то само случилось, что кончик моего пальца провел по коже под ключицей, и Риель сразу покачал головой.

— Не надо.

Из меня вылетел нервный смешок.

— Вы надо мной издеваетесь…

— А вы этого не хотите?

Он протянул мне кисти с мягким приказом:

— Теперь перчатки.

На них, по крайней мере, не было пуговиц. С ними я управилась легко.