Лист в его пальцах вдруг взбесил меня, и я вырвала его, и швырнула на землю. Он этого не заметил.

— Не знаешь ты меня, приятель, — сообщила я приглушенно. — Я не бегу от западни, я пру на нее голой грудью. Таков мой принцип.

Он посмотрел на меня, как мне показалось, чуть добрее, чем всегда. Вернее, чуть живее. Не своими обычными стальными пластинками, а почти человеческими глазами.

— Ты потому три дня зверела из-за остановки здесь? Потому что хочешь быть здесь из принципа?

— Нравственно развитой личности присуща гибкость устремлений.

Мне не должно быть дела до Альтеи, и мне нет до нее дела. Но я не могу смиренно позволить мутному типу промывать ей мозги. Я не за Альтею, а против типа. Из принципа.

— Если ты не расскажешь мне, о чем вы шепчетесь с Птенчиком, я спрошу его.

Это гениальный шантаж, я все рассчитала. Если я прижму к стенке Птенчика, тот разнервничается. И, ради его защиты от меня, Шеил поделится со мной сам.

Он двинулся прочь от дома прогулочным шагом, и я двинулась рядом.

— Мы здесь не случайно, — сказал он, понизив голос донельзя. — Гренэлис ждал нас. Вернее, ждал Альтею. Пока мы наобум брели по степи, на самом деле мы шли к нему.

Риель Сиенте.

Гренэлис по обыкновению сидел в любимом кресле перед зеркалом, по обыкновению вертя в руках некую безделицу. Он выглядел умиротворенным и довольным жизнью.

— Как у тебя дела? — спросил он добродушно.

— Стычка в Хью-Рандео, покушение на мэра в Антале, митинг в Доррасе, — ответил я. — Ничего критичного.

Он чуть нахмурился.

— Смотрю, ты не слишком обеспокоен. Вот устроят они тебе переворот…

— Мы справляемся, — отрезал я. — В крайнем случае, ты поможешь.

— С чего ты взял, что я буду тебе помогать?

Я улыбнулся ему.

— Мне ведь должен быть от тебя толк.

Гренэлис улыбнулся в ответ, кивнул едва заметно. Помолчал немного, потом спросил:

— Как твой камень резерва?

— Я над ним работаю.

— Медленно работаешь, Риель.

Я поморщился.

— Потому что для меня это сложно. Тебе следовало думать, прежде чем калечить меня.

Укор все же прозвучал в голосе, хотя я надеялся обойтись без него.

Он дернул лицом в недовольстве.

— Ты сам виноват. Не стоило вести себя, как взбалмошный капризный мальчишка. Я не терплю капризов.

Я отвернулся. Гадко это слушать.

— Если своей медлительностью ты сорвешь мне график… — начал Гренэлис.

— Я не сорву тебе график, — бесцеремонно перебил я, и примолк, поскольку он снова нахмурился.

Немного помолчали; Гренэлис по-прежнему возился со своей безделицей.

— Как дела у леди Хэмвей? — поинтересовался я нейтрально.

— Прекрасно, — отозвался он, и лицо его вновь приобрело благостное выражение. — Она воодушевлена. Правда, от ее спутников я был бы не прочь отделаться. Но не могу — это заставит ее нервничать. Особенно меня раздражает твоя фурия. Она совсем не доверяет мне, и может создать сложности. Не уверен, что леди Хэмвей послушает ее, но все-таки не хочу, чтобы кто-то пел ей в уши, — он озадаченно закусил нижнюю губу. — Кстати, создай еще один телепорт. Думаю, моим гостям уже пора возвращаться во дворец. Я помогу им избежать утомительного путешествия. Только, пожалуйста, на этот раз не взорви его…

— Создам, — кивнул я. — И избавлю тебя от Ксавьеры.

Гренэлис положил свою вещицу на подлокотник кресла.

— Тиладский мальчик мне тоже не нравится, — заявил он. — Не знаю, чем я обидел его, но он вдруг стал поглядывать на меня нехорошо.

Я пожал плечами, и аккуратно напомнил:

— Тиладцы мне не подчиняются. Боюсь, с мальчиком я тебе не помогу.

— Ну, кроме официальных способов отодвинуть человека есть еще неофициальные. Да что я тебя учу? Ты же Первый!

— Дир, слово «Первый» — синоним слова «отморозок»?

Он развел руками, приняв уязвленный вид.

— Вас послушать, так вы все благочестивцы. Один я — выродок и зло.

Я скупо засмеялся — его обиженный облик показался забавным.

— Кто же назвал тебя выродком и злом, Дир?

— Да ты сам так считаешь!

«Я считаю тебя сумасшедшим», подумал я, но вслух не сказал, разумеется.

Повисла пауза, и я наслаждался ею. Общение с Гренэлисом — это всегда большое удовольствие. Моя голова полнилась самыми худшими мыслями о нем, но все они жили только в его отсутствие. Когда он говорил со мной, когда улыбался мне, и просто смотрел так открыто и сердечно, я чувствовал покой и мирный задор. Я будто сидел в любимом уголке сада, и читал веселую юмористическую книгу, а на фоне пели птицы, и нежный ветерок ласкал кожу. Несомненно, это кеттарские чары.

— Ты все-таки не затягивай с камнем резерва, — сказал Гренэлис серьезно. — Мне он нужен. Из-за нехватки ресурсов мои эксперименты напоминают мне детские шалости. Я чувствую себя шалуном, Риель, ты представляешь?

— Аппетиты растут, да, Дир?

Он встал с кресла, и чуть прошелся, не выходя за пределы отражения в зеркале.

— У меня полно планов, — произнес он еще серьезнее. — Я не хочу терять время. Если ты будешь тянуть, я зайду к тебе в гости.

У меня что-то сжалось внутри.

— Ты обещал не искать здесь новых «союзников», — напомнил я сдавленно. — Если восполнение нужно срочно, я зайду к тебе сам.

Гренэлис повернулся к зеркалу, и посмотрел на меня в упор.

— Успокойся, — сказал он мирно. — В Ниратане я пока обойдусь тобой. Твою семью я не трону, как и обещал. Только не мори меня голодом, ладно? Голодный кеттар — злой кеттар.

Он ободряюще улыбнулся, вернулся в кресло, и вновь взял в руки игрушку.

— Давай, рассказывай про свои опыты с топливом для оросительных установок, — велел он. — Есть результаты?

Я воспрянул духом, и с вдохновением заверил:

— Результаты фантастические! У наших установок не будет аналогов. Еще чуть-чуть…

— Ну, видишь, — удовлетворенно кивнул Гренэлис, не дослушав. — А говоришь, от меня толка нет. Попробуй, найди такого владыку, который умеет столько же, сколько ты.

— А мог бы уметь еще больше, — не удержался я.

Он тяжко вздохнул.

— Все никак не можешь простить мне свою руку… Нытик.

Альтея Хэмвей.

Последние два дня получились просто невероятными. Я не отходила от господина Гренэлиса ни на шаг — наверное, это было чрезвычайно беспардонно с моей стороны. Наверное, я его утомила. Он, впрочем, не выказывал недовольства, а как раз наоборот — увлеченно рассказывал о своей работе, подробно и с охотой отвечал на мои вопросы.

О, возможности его поистине уникальны. Я провела жизнь при дворе, вращалась среди королевских магов. Я думала, что их способности велики, но им далеко до способностей господина Гренэлиса. Главное, что они могут быть действительно полезными. Магию создания можно использовать не только для несложных предметов, когда тех не оказывается под рукой, ее можно применять в строительстве и ремонте зданий и дорог, значительно ускоряя, упрощая, и удешевляя процесс. Заряжая магической энергией механизмы, можно производить мощные двигатели, заменяя тяжелый труд многих людей. Дир даже умеет влиять на рост растений, делая их более приспособленными к среде, существенно улучшая урожай. Я поняла, почему Риель заинтересовался его талантами. А какой политик не заинтересовался бы? Ведь это прогресс, улучшение жизни народа, и, как следствие, собственная популярность. И я начала понимать, почему Ниратан в последнее время становился все сильнее. Мы привыкли считать его диким, «обезьяньим», но он давно не дикий, а в последние пару лет развивается все стремительнее. И да, я начала понимать, почему Риель столь значителен в глазах местных чинов и иностранных владык. Он пока недолго на посту, но уже уважаем, и это только начало. Он только постигает искусство кеттара. А какие успехи ждут его впереди! И какие успехи ждут Ниратан!