— Ага, мне тоже, — отмахнулся эльф от него, забрался на своего белого скакуна и, не прощаясь, погнал на запад.

     — Вот козел... — прошипел Простак.

     — Ну, полегче. Боромир прав. Без него нам пришлось бы очень туго... — миролюбиво сказал Коратир.

     Отряд двинулся в путь, прихватив с собой низкоуровневого Аарона Драгонблэйда, попросившегося в попутчики. Остальные "новые гондорцы" развязали бурную пьянку в полуразрушенном трактире на фоне едва ли празднующих победу гондорцев — многие семьи потеряли братьев, отцов, мужей, многие воины — друзей.

     А позже на тех же Пеленнорских полях, чуть поодаль, шел разговор между Теоденом и Найс Гаем, так и не получившим в Тирите помощь.

     — Так ты тоже не поможешь? — мрачно спросил Найс у Теодена.

     Роханский король с сожалением покачал головой.

     — Не могу. Все свои земли оставил без армии. Чует мое сердце, что-то там неладное... Мне каждый человек на счету, поэтому даже часть одолжить тебе не могу, прости.

     — Да пошел ты со своими извинениями! — вспылил Найс, вышел из клана Рохана, став обычным странником и, не прощаясь ни с кем, сел на коня и отправился в сторону Дол Амрота — туда, куда, вероятно ушли работорговцы.

     Теоден же, проводив удаляющуюся фигуру игрока сожалеющим взглядом, повернул войско и отправился домой — в Рохан.

     — Интересный выходит гамбит... Не находишь, мой юный друг? — прикуривая трубку на крыше дворца Тирита, спросил у Палландо Гэндальф.

     — Хм... Саурон повержен, Углук тоже. Сколько народу удалось привлечь за это время?

     — Хо-хо! Слухи о том, что здесь творится, уже у всех на слуху на Тол Фуине. Ты только подумай! Из трехсот с чем-то людей, занимающихся непонятно чем, осталось всего не более, чем двое меньше! Это очень хороший прогресс!

     — Прошло полтора месяца... А уже будто целая жизнь. Выходит, теперь наша операция сворачивается? Война окончена?

     — Хм... А вот это хороший вопрос, — задумавшись, произнес Гэндальф. — Знаешь, иногда и один случайный человек может перевернуть весь мир вверх дном, что будет сюрпризом и для него самого. Закончена ли война? Однозначно нет! Я думаю, Саурон попробует повторить свой подвиг, что вряд ли обернется чем-то грандиозным, каково оно было сейчас. Но...

     — Но?..

     — Видишь ли, жизнь — это игра отнюдь не в шахматы, как многие думают, а в карты. Никогда не знаешь, какой сюрприз выпадет тебе в следующий ход... Я думаю, есть еще претенденты на роль главного злодея, только пока еще не вышедшие из тени, быть может, еще накапливающие свою мощь.

     — Карты... Хах... Но ведь можно запрятать пару козырей в рукаве, если заранее подготовиться к игре, я прав, учитель?

     — А ты умен не по годам, — с одобряющей улыбкой ответил ему Гэндальф. — Настоящая война за Средиземье только начинается...

     После долгого многозначительного молчания, Палландо все же решился прервать значимый момент:

     — И что теперь?

     — Теперь наши дороги разойдутся.

     — Как? А вы?..

     — У меня свой путь. Я рад был тебя обучать, но ты уже достиг высокой вершины, — Гэндальф положил руку на плечо своему ученику. — Теперь ты — полноценный Истари. Так неси же свет тем, кто еще не обратился целиком во тьму…

     Возродившись в Минас Моргуле, Саурон с тяжестью рухнул на пол, тяжело дыша. К нему тут же подбежал верный Глашатай, чтобы помочь подняться, но сам бывший темный властелин с яростью оттолкнул соратника от себя. Встав, он семимильными шагами дошел до своего дорогого трона, украшенного дорогими камнями и искусными узорами, и, схватив булаву, одним ударом снес огромный трон из черной стали, разбросав его части почти по всему залу. С яростными безумными криками и рычаниями, игрок обрушивал всю свою злость на все, что ему попадалось под руку — кресла, шкафы, столы, картины, стоявшие здесь еще до прихода Саурона, были разломаны, зачастую вместе с частью стены.

     Истощив свой запас сил, Саурон в итоге отбросил булаву и облокотился о стену.

     — Полегчало? — спросил у него подошедший Глашатай.

     — Нет! — отмахнулся от него мрачный, как сам Мордор, Саурон.

     Тогда Глашатай достал из-за спины спрятанный бурдюк и протянул его товарищу.

     — Что это?

     — Ром, — ответил Глашатай.

     Саурон, сперва недоверчиво, но, затем, понюхав горлышко, удивленно посмотрел на племяша.

     — Откуда?

     — Ну я же знал, что ты предпочитаешь только ром. Вот и... Проверил, реально ли его сварить в игре. Как оказалось, это возможно.

     Саурон, горько усмехнувшись, хлопнул племянника по плечу и приобнял.

     — Спасибо. И извини за этот концерт... Я потерял самообладание.

     — Мы потеряли все, чего успели достичь. Тебя можно понять.

     Вместе мордорцы уместились прямо на полу среди разрухи, попивая крепкий ром, который Глашатай втайне сварил в дубовой бочке в подвале Моргула. Помянули они и свои похороненные труды, и павших олог-хаев, и найденного каким-то чудом детеныша грауга, невероятно быстро успевшего вырасти до размеров кинг конга.

     Так и прошел остаток дня. Оплакав свою опрометчивость, мордорцы сильно обозлились на остальных игроков и затаили на них серьезную злобу. Однако, они понимали — свою войну они уже проиграли. Больше шансов нет, поэтому и стараться не стоит. Это и послужило сближению родственников.

     Пили алкоголь вместе, пусть и являвшийся иллюзией, они впервые, как и разговаривали в тот день по душам. Мордорцы пообещали друг другу по возвращению общаться далее и впредь. Более того, Саурон пригласил Глашатая к себе в роли со-управленца своим бизнесом для его расширения, на что последний ответил решительным отказом, аргументировав свой ответ тем, что у него нет качеств лидера и должных знаний. Впрочем, Саурон пообещал устроить племянника по специальности на лучшее место, которое он сможет найти через своих знакомых. Глашатай же поклялся всегда быть рядом со своим дядей и помогать ему всем, чем только может.

     Побратавшись окончательно, родственники не думали, что делать дальше. Они пошли в подвал и начали свою самую веселую и самую бесбашенную пьянку в жизни, чего не допускали раньше даже в игре.

     Порешив, что никаких перспектив в дальнейшем завоевании у них нет, мордорцы договорились вернуться на Тол Фуин, где они спокойно дождутся окончания тестирования.

     Осушив бочки с ромом, они собрались укладываться на ночлег, как вдруг в Моргул вбежал незнакомый им орк.

     Нетрезвые и неспешащие что-либо предпринимать, мордорцы с интересом оглядели незнакомца, который, припав на колени, промямлил: