Слова Джонатана Картера выбили его из колеи. Северин не сомневался, кто надоумил юношу его задать. Опасность со стороны Нордландии могла исходить только от одного типа. Барон Сеймур любил дергать добермана за усы, а после издалека наблюдать за его поведением. Юный шпион не сказал ничего криминального, однако эти несколько фраз что-то глубоко затронули в душе Вельфа.
Всем было известно, что Геральдхоф Леонардо Висконти завоевал с помощью своей силы. И мало кто помнил, кого именно подчинил себе знаменитый менталист. Король Геральдхофа, воспылавший бессмертной любовью к рождавшейся на его глазах Империи, сам сдал свое государство в собственность врага. И Вельфы, его потомки, были вынуждены продолжать существовать с этим клеймом предательства. Северин, подозревал, что оно имеет вполне себе реальное магическое воплощение. Он думал, что заклятье Висконти действует до сих пор. Подтверждением тому служил тот факт, что сам герцог, несмотря на все неудобства, что она привнесла в его жизнь, очень любил Империю Запада.
— Вам тоже нравится смотреть на звезды? — раздался совсем рядом наигранно веселый голос Глории Деллоуэй.
Северин вздрогнул и резко обернулся. Это был первый случай, когда кому-то удалось подкрасться к нему, со времен первой студенческой практики. Тогда его отец, отчего-то считавший, что каждый настоящий мужчина должен побывать на войне, настоял, чтобы его сына отправили на южные рубежи войны. Там, рядом с провинцией Яматай, где была расположена военная ставка сёгуна, каждая битва походила на бесконечный спуск в преисподнюю. Однако сам ад постоянно откладывался на потом. Несмотря на повторявшуюся изо дня в день мясорубку, армия императора Запада не сдавалась. Первую неделю будущий герцог практически не спал, каждую минуту ожидая звука гонга, оповещавшего о начале вражеской атаки. Со временем он привык к распорядку в казарме и научился засыпать на любой более-менее удобной поверхности, однако продолжал вскакивать от любого шороха. Вернувшись домой, он решил, что его нервы стали похожи на стальные канаты, так как умудрялся спать целых пять часов в сутки. Но бывали ночи, когда он вскакивал с постели, бродил по комнате, мучаясь бессонницей, и смотрел на луну за окном. Тогда в небе стояла точно такая же луна…
Северин посмотрел на Глорию и мысленно вздохнул. Однако на лице его была натянута приветственная улыбка. Он выбрал семейство Деллоуэй из множества других ему подобных по нескольким причинам. Собственно, герцог Вельф никогда не ограничивался одной причиной в решении какого-либо вопроса. Он любил решать все проблемы разом.
Род Деллоуэй не был особо знатным и к любимцам императора его глава не принадлежал, что в глазах Северина, знавшего всю подноготную столичной жизни, являлось большим плюсом. Когда же мистер Алистер Деллоуэй, являющийся чистокровным истангийцем, взял в жены мадмуазель Элен де Леруа, уроженку провинции Ранцион, мнение общество о нем окончательно изменилось в худшую сторону. Никто не мог понять, что мужчина в ней нашел: глуповатая, наглая, местами даже вульгарная девица рвалась в высшей свет Империи едва ли не с рождения. Однако ее никто не хотел там принимать. Осознав это на сороковом году своей жизни, женщина решила, что хотя бы ее дочери должны добиться высокого положения в обществе. И, потратив на наряды и без того скромное состояние супруга, она подхватила дочерей и вместе с ними отправилась покорять Скайдон. Мадам Элен готовилась к трудному и изматывающему бою с различными превратностями судьбы, которые, согласно дамским романом, должны были встретить ее девочек на этом пути. Каково же было ее изумление, когда на первом же балу, посвященном четырнадцатилетнюю кронпринца, богатый и знатный герцог Вельф пригласил их провести в своем доме рождественские праздники! Это был оглушающий успех! Его Сиятельство не только сам являлся завидным женихом, но и имел не менее привлекательного наследника, о чем мадам Деллоуэй неустанно повторяла своим девочкам. Однако Марта, зарывшаяся в свои легкомысленные книги, и с детских лет жаждавшая приключений Лидия ее не слушали. Только Глория, полностью поддерживающая идею маменьки о выгодном замужестве, решилась перейти в наступление. Еще на ужине заметив статность, зрелость и величавость хозяина вечера, она нацелилась именно на него. Узнав у слуг, что их господин любит гулять в саду в темное время суток, девушка специально караулила его у покрытой пушистым снегом одинокой яблони.
Его Светлость собирался мягко уничтожить энтузиазм назойливой девицы и отправить ее спать, однако, заметив неподалеку Адальберта, заменяющего лампочку в фонаре, передумал. Улыбка на лице герцога стала лукавой.
— Наблюдать за звездами — это одно из моих любимых занятий, — вкрадчиво произнес он, беря мадмуазель под локоть и двигаясь в направлении входа. — Однако безусловная королева на сегодняшнем небе — это луна.
И он показал рукой на белый блин ночного светила, прилипшего к небосводу. По правде сказать, Северин Вельф ненавидел полную луну, которая всегда присутствовала в его редких, но оттого не менее ужасных, кошмарах. Но молоденькие аристократки любят романтику. А герцог, поддавшись внезапному порыву, захотел любви, добыть которую собирался любыми способами.
— Луна — королева ночи? Как поэтично звучит, — произнесла девушка и залилась звонким смехом.
— Красивей сегодняшнего светила, я думаю, только луна, озаряющая Карское море, — продолжал поддерживать бессмысленную беседу.
Они остановились около распахнутой настежь двери.
— Ох, кажется, наши вкусы совпадают! — промурлыкала Глория, полностью раскрывая появившийся в руках веер.
Его Светлость от удивления едва не потерял лицо. «Веер? Зимой? — подумал он. — Да еще и в положении «безоговорочная всеобъемлющая любовь». Если она училась у своей maman*, то теперь ясно, как мистер Деллоуэй оказался в таком положении. У этой девицы грация носорога. Это опасно. Пора заканчивать».
— Если это действительно так, — произнес герцог Вельф, опуская ее руку, — то, вероятно, вы, также как и я, хотите сегодня побыть в одиночестве…
— Да-да, — окрыленная успехом легко подтвердила мадмуазель, еще не понимая, на что соглашается.
— В таком случае… спокойной ночи, — сказал Его Сиятельство, быстро поцеловав ее руку.
И он решительно отступил вглубь сада, туда, где внешне безразличный к играм аристократов Ольфсгайнер закончил чинить фонарь, но уходить не спешил. Вероятно, ему было, что сказать своему господину. Что до Глории, которая едва пришла в себя от подобного бегства своей жертвы, то ей ничего не оставалось, как удалиться. Однако решимость ее не ослабевала. Она попробует завтра.
— Ты подглядывал? — игриво, но уже без улыбки спросил герцог камердинера.
На застывшем лице Адальберта не дернулась ни одна жилка.
— Конечно, нет, Ваша Светлость. Это не мое дело.
— Ты здесь совсем по другой причине, — разочарованно констатировал Северин. — Вестэль?
— Да, — со вздохом подтвердил блондин. — Я хотел еще раз спросить, уверены ли вы в своих действиях?
— Естественно! — с ухмылкой подтвердил аристократ. — Вестэль до сих пор предпочитает ничего не замечать и прикидываться дурачком. Не то чтобы он трусоват, скорее просто чересчур осторожен. Пора разрушить его скорлупу. Он мой наследник и должен знать правду.
— Но… не слишком ли рано? — Адальберт обеспокоено вскинул голову, чтобы посмотреть герцогу в глаза. — Ему ведь только семнадцать.
— Не слишком, — резко отрезал Северен, нахмурив брови. — Из-за твоей просьбы я дождался, пока он закончит гимназию. Теперь он учится в университете. Пора. К тому же я хочу как можно скорее передать ему свои обязанности.
— Вы жестоки, — холодно произнес камердинер.
— Какой есть, — ответил ему в тон герцог, стягивая перчатку с правой руки. — Ты так волнуешься за Вестэля. Но я ведь тоже могу пострадать. Неужели ты ничего не чувствуешь ко мне?
Ольфсгайнер замер ледяной статуей посреди сада, когда теплые пальцы Северина коснулись его щеки. Его Светлость практически никогда не снимал перчаток, а уж прикосновения его рук к голой коже другого человека и вовсе можно было сосчитать на пальцах. Подобная ласка была для Адальберта в новинку. Однако молодой человек не был бы самим собой, если бы через мгновение внезапной слабости он не пришел в себя. Ему и раньше приходилось бороться с подобными капризами Вельфа-старшего.
