— Когда мне было четыре года я, нашел в саду мертвую птичку и попытался похоронить ее. Это правда?

— Да, — прошептала бледная девушка, неосознанно пододвигаясь ближе к герцогу.

— Я похоронил ее?

— Нет.

— Мне помешали?

— Да.

— Родители?

— Нет.

— Человек?

— Нет.

— Собака?

— Да.

Вестэль замолчал и задумался снова. Мешать ему не стали. Он был уверен, что тогда, кроме него и бульдога отца, Гервига, никого в саду не было. Однако юноша знал, что дядя умеет передвигаться абсолютно бесшумно, а он сам тогда был ребенком и, вероятно, мог ошибаться. Стоило проверить еще раз.

— Я любил маму больше, чем папу?

— Да.

— Потому что она всегда была рядом?

— Нет.

— Потому что у нее был хороший характер?

— Нет.

— Потому что отец редко приезжал и всегда что-то от нас с мамой скрывал?

— Да.

Адель отвечала четко и не раздумывая. Но Вестэль все никак не мог поверить. Он упрямо сжал зубы. Стоило проверить «Зеркало Мира» на чем-то большем, чем детские воспоминания.

— Любимую кошку дяди звали Сарой?

— Нет.

«Все верно, — болезненно подумал юноша. — Дядя лишь терпел это капризное животное ради меня. Он никогда не снимал перчаток, гладя ее, а его улыбка при этом больше походила на гримасу. И это у того, кого при императорском дворе прозвали Королем Фальши».

— У меня был младший брат?

— Нет.

— Младшая сестра?

— Да.

— Она жива?

— Нет.

«Мне было пять. Мать и отец думали, что я ни о чем не догадываюсь. Но как можно было не заметить мамин большой живот и частые приезды отца? Я ревновал к еще не рожденной сестре и часто капризничал, на руки давался только дяде Северину. Когда ребенок родился мертвым, это стало ударом для всех. Вряд ли дядя стал бы рассказывать об этой семейной тайне даже Адалю».

— Мои родители любили друг друга?

— Нет.

«Мать вышла за отца по детской помолвке. Они неплохо уживались друг с другом, но страстью между ними и не пахло. Но об этом знали все».

— Они погибли?

— Нет.

Сердце Вестэля радостно стукнуло в груди, и он с надеждой подался вперед. Может быть, семейных тайн в их роду еще больше, чем он думал?

— Они живы?

— Нет, — еще тише обычного выдохнула Адель.

— Что? Но как тогда…

— Ты неправильно ставишь вопрос, — перебил племянника Северин. — Адель, милая, ты сказала, что они не погибли, потому что их убили, не так ли?

— Да.

— Как так… — растеряно произнес Вестэль. — Ведь ты же сам говорил, что они разбились, когда их карета упала со скалы. И все газеты писали то же самое.

— Естественно, пресса все подтвердила, — пожал плечами герцог. — Ведь нашему роду не нужен статус жертвы. Поэтому любые слухи на эту тему были пресечены лично мной.

— Но если бы ты сообщил об убийстве властям, император бы лично приказал провести расследование и виновные были бы наказаны!

Его Светлость поморщился от плохих воспоминаний, вызванных словами племянника.

— Он и приказал. Мне. Успокойся, виновные давным-давно наказаны.

Хватка герцога на плече Адель стала сильнее, но девушка стойко проигнорировала боль. Она знала, как болезненна для Северина была эта тема.

— Чтобы не оставлять в праздник Вестэля в поместье наедине со слугами, на рождественские каникулы из Истангийской Академии Магии домой вернулся я. Ровно десять лет в этот самый день назад Генрих с Эммой отправились на Императорский бал в Скайдон. Бал этот проводится каждое Рождество, и у нас, Вельфов, как у членов Палаты Лордов нет права отказывать императору в счастье лицезреть нас, даже если погиб кто-то из родственников. Поэтому когда кучер на взмыленной лошади вернулся в поместье и рассказал о случившемся, в Истангию поехал и я. Обстоятельства смерти твоих родителей не подлежали сомнению. Нужно было действовать быстро. Во-первых, карета с трупами моего брата и его жены была спрятана неподалеку от магистральной дороги. Во-вторых, убийцы могли оказаться неподалеку, и я бы с помощью своих способностей сразу напал на их след. В-третьих, не появившись на балу, Вельфы навсегда утратили бы расположение Его Величества. Наш светлейший государь, Артур V, вопреки официальной версии, редко проявляет милосердие.

Когда я нашел карету, две ее стенки были разорваны в щепки, тела же Генриха и Эммы находились в еще более плачевном состоянии. Однако никаких следов использования магии я не обнаружил. На лицо было применение бомбы из компонентов, добыча, создание и распространение которых запрещены. Таких, как селитра, порох и нитроглицерин.

Кучер, принесший дурную весть, был совсем молодым. Он испугался настолько, что не может вымолвить ни слова и по сей день. Надеяться на него, как на свидетеля, было бы напрасной тратой времени. С помощью своих магических способностей я смог определить две вещи: лицо убийцы и то, что само убийство также видела девочка, игравшая с бельчонком в лесу. Искать наемника (а убийство явно было заказное) не стоило: он давно уже залег на дно. Тогда я добрался до ближайшей деревни и описал местным жителям девочку. Они указали на дочь ткачихи и кузнеца Адель Ольфсгайнер. Я не собирался забирать ребенка из семьи, только расспросить ее. Но в ходе беседы выяснилось, что оставаться с родителями ей опасно. Причем, сказала мне об этом сама Адель. Убийца тоже видел ее. Кучера семьи Вельф легко защитить, на такие случаи у нас есть несколько секретных мест в глуши. Но родители-мещане без денег и связей не смогут скрыть свою дочь от преследования. Поэтому я забрал ее с собой.

Времени совсем не оставалось, и потому мы вместе отправились в Скайдон. Оставив Адель в этом особняке, я посетил Императорский бал, где сообщил официальную версию смерти моего брата. Конечно, сразу поползли слухи, меня обвиняли в убийстве герцога с целью получить этот титул. Но под давлением Его Величества дальше них дело не пошло. На улаживание семейных дел император дал мне семь недель, одну из которых я истратил на путешествие в Лиденбург. Вернувшись из дворца, я сразу же велел запрягать лошадей. Прибыв в Лиденбург, отдавая дань памяти погибшему брату, я провел с Вестэлем весь отпущенный Его Величеством срок. Я знал, что для Генриха было самым важным в жизни. Его сын. После этого я уехал в Скайдон, где занялся своими новыми обязанностями и обращением Адель в Адальберта. Через три месяца я смог вырваться обратно в Лиденбург и взял с собой Адаля. Остальное тебе известно.

— Постойте-ка, — сразу же встрепенулась Лидия, — но вы ведь ничего не рассказали об убийце вашего брата и заказчике.

Северин непринужденно пожал плечами.

— Мы ведь говорили об Адели. Впрочем, если вам интересует, то, разумеется, я нашел и того, и другого.

— Когда? — хрипло спросил Вестэль.

— Заказчика еще во время Императорского бала, убийцу чуть позднее, когда начал вникать в семейные дела.

— Ты сдал их полиции? Их повесили?

На лице герцога появилась дьявольская ухмылка. Месть доставила ему удовольствие. Северин еще никогда не был столь откровенен с ним, как сейчас, понял Вестэль.

— Конечно, нет. Я хотел бы отомстить самостоятельно. Но действовать следовало быстро, а на меня свалилось столь много дел, что я спал по два часа в сутки в собственном кабинете… Поэтому я в ответ заказал их обоих. С заказчиком случился несчастный случай, его тело парализовало. Жизнь из него вытекала очень медленно, умер он лишь год назад. Эти девять лет существования без движения и способности говорить, наверное, показались ему адом на земле! Расправа над наемником была быстрой и безжалостной. В течение двенадцати дней на его голову, выставленную на флюгере банды головорезов, к которой он примыкал, могли видеть все жители трущоб Скайдона. Именно благодаря этому, в первые пять лет на меня не было совершенно ни одного покушения.

— И вы так просто нам об этом говорите? — удивленно спросила Лидия. — Не боитесь, что мы расскажем об этом властям и вас посадят?

Северин посмотрел на девушку с умилением.