Джонатан вздохнул и двинулся к дивану. Он мог бы продержать девушку еще долго: по сравнению со штангой, с которой ему приходилось сражаться последние три месяца, мадмуазель Деллоуэй была совсем легкой. Однако не стоило нарушать правила приличия, да и не хотелось юноше, чтобы барышня подумала, что он настолько медлителен.
Марта же в этот момент судорожно пыталась придумать, как обратить все происходящее в шутку. Она даже плохо помнила лицо этого человека, не говоря уже о том, что вчера они увидели друг друга впервые в жизни! А сегодня он держит ее на руках, как принцессу! Девушка чувствовала себя столь нелепо, что даже забыла, из-за чего оказалась в такой смущающей ситуации. С собравшись с духом, она решила мужественно подняться с дивана и признаться в собственной глупости.
Однако ей несказанно повезло. Джонатан Картер, даже не будучи сыном знатной и древней фамилии, обладал изрядной долей благородства и являлся тем, кого без преувеличения можно назвать словом «джентльмен». Пока мадмуазель медлила с признанием, он поднял с пола флакончик нюхательной соли, оброненной от испуга мадам Деллоуэй, и поднес его к лицу Марты. Девушка уловила столь нелюбимый ею запах бергамота, ее нос не выдержал такого зверского испытания, и она громко чихнула, подпрыгнув на диване. Джонатан не успел среагировать вовремя, когда лоб мадмуазель выбил флакончик из его рук. Изящная стеклянная штучка отлетела в угол и разбилась на тысячу осколков. Виновники ситуации испуганно воззрились друг на друга. Неловкость осталась стойко стоять на своем месте.
Джонатан пришел в себя только тогда, когда взгляд серых глаз Марты стал превращаться из испуганного в панический. Он резко выпрямился, сделал шаг назад и попытался придать своему лицу обычный вид. Однако смущение все равно проступало на его щеках в виде маленьких ямочек, которые в совокупности с мощным телом и взъерошенной, словно птичий пух, шевелюрой юноши смотрелись так нелепо, что испуг девушки будто рукой сняло. На ее губах появилось слабое подобие улыбки.
— Кхм. Прошу прощения за непредусмотрительность, — Картер кинул беглый взгляд на осколки, — я не подумал, что так произойдет. Как вы себя чувствуете, мисс?
— Благодарю вас, сэр. Я в порядке, — скованно ответила девушка. — Но, думаю, мне лучшей пойти в свою комнату и прилечь. Труп на завтрак и вид матушки в таком состоянии — слишком большое потрясение для меня.
Марта хотела подняться на ноги, но вдруг заметила, что на ней надета всего одна туфля. «Вероятно, вторая слетела, пока меня несли к дивану», — подумала девушка, увидев свою обувь, одиноко лежащую около кофейного столика. Туфля находилась слишком далеко и, если не вставать, то дотянуться до нее мадмуазель Деллоуэй не могла.
Все еще растерянный Джонатан проследил за ее взглядом. Ему было сложно общаться с девушками более высокого сословия. В Нордландии грань между аристократом и простолюдином не чувствуется так остро, как в Истангии, и только поэтому Картеру-младшему удалось так хорошо устроиться в столице. Однако в Императорском Университете женщин не было, и он не мог привыкнуть к общению с аристократками. Это привело к тому, что сейчас Джонатан не знал, что нужно сказать. И все же он оставался мужчиной. Он метнулся к туфле, как к спасательному кругу, и поднял ее с пола. Повинуясь инстинкту, юноша подошел к дивану, встал перед девушкой на колено. Сердце мадмуазель Деллоуэй забилось быстрее и на ее щеках вновь расцвели розы.
Юноша слегка приподнял подол платья и принялся одевать на ногу девушки туфлю. Его пальцы слегка коснулись ткани ее чулок. Вопреки ожиданиям Джонатана ступня Марты оказалась далеко не маленькой для женщины, а лодыжка не столь узкой, как он предполагал. Такая крепкая нога могла принадлежать какой-нибудь крестьянке, от восхода до захода солнца работающей на полях, а не представительнице высшего сословия. Эта мысль придала Картеру храбрости и, в следующее мгновение, он уже спокойно взглянул в глаза девушки.
А та, казалось, внезапно утратила дар связной речи.
— Я… это… Я… Сэр… Пойду я! Хорошего дня!
Резко вскочив на ноги, она рванула из гостиной, словно за ней неслась тысяча чертей. Однако заряда бодрости ей хватило ненадолго. Стоило только Марте достичь этажа, где были расположены гостевые покои, ее шаг замедлился, рука сама нашла стену, а спина сгорбилась.
«По крайней мере, я не стукнулась лбом об косяк, когда выбегала», — мрачно подумала она.
В раннем детстве средняя из сестер Деллоуэй неплохо общалась с дворовыми мальчишками. Мало кто помнил, но раньше она была похожа на сорванца больше, чем Лидия, которая до сих пор не престала искать на свою голову приключения. Однако с появление в их доме мадмуазель Гирэ в жизни Марты изменилось практически все: она научилась читать. И вскоре ее прежние друзья по играм куда-то исчезли, а живое общение заменилось одной или несколькими проглоченными за день историями. Она мало обращала внимания на окружающий мир, так как часто витала в своих мыслях, и еще меньше разговаривала с людьми. Вероятно, ее речевой аппарат и вовсе когда-нибудь атрофировался бы за ненадобностью, однако у девушки было целых две сестры, которые из-за своих характеров не могли оставить ее одну. Именно Марта служила мостиком примирения, когда Лидия и Глория ссорились друг с другом. Именно Марта являлась самой примерной дочерью для maman, так как не хотела тратить на реальный мир времени больше, чем он того стоил. Хотя изредка ей нравилось злить родительницу нелепыми выходками. Именно Марта чаще остальных сестер общалась с мадмуазель Гирэ, своей собеседнице на тему любовных романов. Благодаря всему этому, у девушки был небольшой социальный опыт, который позволил ей почти безболезненно пережить вереницу балов, последовавшую за приездом ее семьи в Скайдон. Однако опыта общения с противоположным полом у нее было еще меньше, чем у Джонатана Картера.
«Дура!.. Он, должно быть, подумал, что я ненормальная. Нужно было спокойно и с достоинством выйти из гостиной. А я еще забыла его и за заботу поблагодарить! И зачем нас столько лет учили этикету, если я в подобной ситуации и двух слов связать не могу? — думала Марта, прислонившись спиной к стене. — Но Картер? Кто такой этот Картер?»
При воспоминании о смущенной улыбке юноши и светлых волосах, смешно взъерошенных на затылке, любопытство мадмуазель Деллоуэй разгорелось с новой силой. Она слышала о Морганах, Блэквотерах и Фицроях. Это были пускай не самые знатные и богатые, но достаточно уважаемые и древние аристократические роды Истангии. Не знать Вельфов, в чьем доме девушка сейчас находилась, даже с ее невнимательностью к реальному миру было невозможно. Ее брак с любым из этих молодых людей осчастливил бы maman на множество лет вперед. Однако фамилия Картер не будила в ней никаких воспоминаний. Находись женская половина семьи Деллоуэй в своем поместье, Марта попросила бы сестер разузнать все подробности о заинтересовавшем ее человеке. Тогда Лидия и Глория вытянули бы из родителей, соседей и даже местной полиции сведения о мужчине, которого зовут Джонатан Картер. Хотя, вероятней всего, средняя сестра не стала бы этого делать, а просто вернулась бы в домашнюю библиотеку, которую давно считала своей, и принялась бы за только что прибывший из столицы любовный роман. Но сегодня все шло не так, как обычно. В голове девушки царила восхитительная мешанина из эмоций и мыслей, которая не давала ее жизни войти в привычную колею. К тому же с тех пор, как женская часть их семьи покинула родное поместье, не было нужды просить о чем-либо сестер. Мадам Деллоуэй, с головой погрузившаяся в разработку матримониальных планов для своих девочек, взяла на себя роль абсолютно бесплатного и всегда доступного информационного бюро.
С некоторым трудом выпрямившись в полный рост, Марта вскинула голову и побрела в сторону комнаты Лидии. Покои младшей уже несколько лет служили местом сбора для трех сестер. Причина была проста: Лидия единственная из них, кто не имел привычки запирать дверь в своей комнате. Глория держала в своем будуаре дорогую косметику, присланную прямиком из Сатие, столицы Ранциона. Марта хранила в своей спальне не менее дорогие ее сердцу книги. А мистер Бин, любимый кот Лидии, очень часто посягал на их сокровища. За это «пушистому чудовищу», как окрестили его старшие сестры, был закрыт вход на их территорию. И все посиделки происходили в спальне Лидии. После того, как maman, озаботилась их будущим, она также присоединилась к своим дочерям. Поэтому не было ничего удивительного, что Глория и мадам Деллоуэй оказались в отведенных Лидии покоях в то время, как сама их хозяйка допрашивала слуг вместе с Его Сиятельством.
