В тот момент его мир перевернулся во второй раз.

Выставив тогда Вильгельма из академии, он не смог перебороть себя и уйти, как полагалось. Вместо этого Эмирил Аверес стоял под дверью адептки и прислушивался к доносящимся оттуда звукам. Вот только их не было, хотя он ожидал услышать рыдания или хотя бы всхлипы.

Вместо этого девушка открыла дверь и куда-то решительно направилась. Мужчина лишь в последний момент успел накинуть на себя маскирующую сеть и скрыться с глаз адептки.

Такая наивная, но упрямая и решительная, она ужасно сильно напоминала ему Хэйзел. И пусть мужчина понимал, что нельзя сравнивать их, он не мог отделаться от чувства, что рядом с ним — его любимая и давно утерянная девушка.

Возможно, не будь в этой истории Вильгельма Дауканс, лорд Аверес присмотрелся бы к Ивене куда пристальнее и внимательнее, узнал бы её лучше, догадался… Не случись сегодняшнего нападения, она бы пришла к нему на ужин и показала страницу с информацией о кулоне.

И узнала бы невероятное.

Например, то, что точно такой же кулон в форме чёрного сердца с ртутной капелькой внутри хранится у Эмирила. Или то, что эти кулоны — парные и появились на свет благодаря излишне изобретательной ведьме, которая каким-то неведомым образом, обойдя законы Жизни и Смерти, сумела связать две души воедино.

В этот вечер мог бы состояться самый важный для них разговор, открывающий все двери и уничтожающий все тайны.

Разговор, которого теперь могло не произойти никогда.

Открыв портал, ректор покинул лекарское крыло и ступил в своём большом коридоре. Шкафы с книгами и документацией, стол с аккуратно расставленными на нём необходимыми предметами, кресла для посетителей, диванчик у двери — не уцелело ничего. Аверес разгромил всё, до чего сумел добраться в ослепляющем порыве жгучей ярости.

Целых предметов не осталось, но ярость не желала утихать. Напротив, она только-только разгорелась и теперь полыхала жарким пламенем внутри, сжигая всё, что попадалось на её пути.

Он знал, кто организовал нападение.

Он знал, что должен был сделать.

Новый портал вспыхнул ослепительно ярко, залив слепящим светом вмиг опустевший разгромленный кабинет.

Эмирил Аверес вышел несколько секунд спустя прямо в королевском дворце, расположившемся в сердце столицы королевства. На его появление никак не отреагировала стоящая всюду стража, зато захихикали проходящие мимо две леди, прикрывая лица пышными веерами.

— Доброго вечера, лорд Аверес! — слажено поздоровались они и вновь захихикали.

Лорд Аверес был слишком зол, чтобы обратить на них хоть какое-то внимание. Мужчина вихрем устремился вперёд по коридору, быстро вышел к кабинету главнокомандующего стражей и без стука рванул на себя дверь.

Засов с хрустом поломался, звякнувшей железкой упав на каменный пол. Эмирил решительно вошёл внутрь, с грохотом захлопнул дверь и зло зажёг свет. Пространство вспыхнуло, озаряя слившихся в жарком поцелуе рыжеволосую девушку и Вильгельма Дауканс.

Первая испуганно вскрикнула и попыталась прикрыть руками оголённую грудь, последний глухо выругался и вышел вперёд, закрывая собой девушку, чтобы с неприязнью, возмущением и злостью взглянуть на нежданного визитёра.

— Что тебе? — грубо спросил он без намёка на дружелюбие.

Лорд Эмирил Аверес, известный всему королевству своей хладнокровностью и разумностью, не сказал ни слова, решительно приблизился к ненавистному лорду и ударил того в лицо.

Без замаха, зло, не жалея противника.

Девушка пронзительно закричала.

Рука отозвалась болью, которую он без труда проигнорировал. Голова Вильгельма дёрнулась назад, он отступил, сохраняя равновесие, и прижал ладонь к губам. Тёмные глаза полыхнули яростью.

Отняв ладонь от лица, Вильгельм с каким-то мрачным удовольствием взглянул на отпечатавшуюся на длинных пальцах кровь, а затем медленно и поднял взгляд на того, кто выводил его из себя долгие годы.

Когда дерутся двое мужчин, этому может противостоять третья сторона, чтобы разнять их. Но всё меняется, когда в бой вступают двое сильнейших магов королевства.

Это было пугающе красиво и неумолимо — как стихийное бедствие.

Первым делом улетела в коридор рыжеволосая девушка, сбитая воздушной волной Авереса. Оттуда послышались крики, перепуганные голоса, но ни один из лордов не обратил на это внимания, прожигая друг друга яростными взглядами.

Они давно ждали этой битвы. Они оба медленно закипали всё это время, чтобы достигнуть пика и взорваться.

— Ты ответишь за неё, — пообещал Эмирил Аверес перед тем, как напасть.

— Тебя это не касается, — прорычал в ответ Вильгельм Дауканс, которому ещё не успели сообщить о нападении на важную для него персону.

Волна магической атаки была столь великой, что взвыли над дворцом короля охранные заклинания! Они ударили почти одновременно.

Магия против магии.

Ярость против ярости.

Ненависть против ненависти.

Две яркие вспышки прорезали пространство, столкнулись друг с другом и затопили кабинет неконтролируемой губительной магией. Помещение не выдержало, сгорело всё внутри, оплавились стены!

Не позволяя друг другу передохнуть, маги нанесли каждый по ещё одному удару. Грохот от взрыва! Разлетелась осколками наружная стена, образовывая огромную дыру в ночную улицу, сквозь которую внутрь сразу же проник холод.

Аверес оказался быстрее противника и успел атаковать его раньше. Лорд Дауканс проломил собой остаток стены! Он вылетел на улицу, где уже слышались крики, и упал где-то там, на земле!

Эмирил мрачно шагнул следом, спустился вниз при помощи левитации, уклонился от удара и послал в ответ свой — полный сжигающей ярости.

В этом и было их отличие. У лорда Авереса был более весомый стимул к победе — он не мог во второй раз в жизни потерять ту, кого приняло его сердце.

Это было зло и безжалостно, без шанса на примирение.

Из этой битвы мог выйти лишь один победитель.

Мне было холодно. Темно, одиноко, немного страшно и очень холодно. Этот холод пробивался внутрь меня, касался души, обнимал внутренние органы, шептал что-то пугающе-жуткое, заставляя дрожать, обхватывая себя руками за плечи и пытаясь хоть как-то согреться.

Вокруг меня был тёмный лес. Его высокие деревья росли повсюду, создавая мрак и нагоняя напряжения и страха. Я шла мимо огромных стволов уже очень давно, то спотыкаясь и падая, то подходя к обрыву, то выходя на берег моря, где линия воды смешалась с тёмным небом, создавая ощущение бескрайного простора.

Мне не хотелось падать в пустоту, как не хотелось погружаться в воду. И я разворачивалась, чтобы вновь ступить на территорию мрачного леса и брести куда-то в неизвестность.

И я брела, устало перебирая ногами, не понимая, куда иду, пока ускользающая тропинка не вывела меня к озеру.

Оно было не очень большим, с идеально гладкой, тёмной, таинственной водой, глядя на которую мне казалось, что кто-то смотрит на меня оттуда. По краю, у самого берега, росли чуть светящиеся розовые и белые кувшинки, переливающиеся лёгким звоном травы, раскачивающийся камыш.

А ещё здесь был дом, у самого берега. Одноэтажный, построенный из тёмного дерева, выглядевший очень аккуратным и ухоженным. По стенам его вились непонятные растения, усыпанные светящимися золотыми огоньками, как небо — звёздами. В небольших окошках горел свет, как и в приоткрытой в гостеприимном жесте двери.

Я медленно пошла ближе, отмечая легкий дым из трубы, устланную мхом крышу, аккуратные клумбы с цветами, от которых исходило всё то же таинственное свечение. Поднявшись по трём деревянным ступенькам на небольшую открытую веранду, я прошла вперёд и осторожно открыла дверь побольше.

Мне не было страшно. Не было даже волнения и напряжения, наоборот — мне было спокойно, дом зазывал к себе ощущением тепла и уюта.

— Хэйзел? — донесся изнутри добрый женский голос.

Послышались негромкие шаги и ко мне навстречу вышла женщина. Она была высокой, выше меня, удивительно стройной и плавной. А ещё от неё горячими волнами исходило тепло, о которое хотелось греться, к которому хотелось прижаться, которое не хотелось отпускать ни за что на свете.