— Приехал на готовенькое, — ловко рассусоливать! Что бы ты запел, если бы приехал сюда, когда на месте Апрельского ничего, кроме тайги, не было? — сказал Мишка с вызовом.
— Миня Демин, славный механизатор, хозяин земли Апрельской, так сказать, или Комендант номер два? — деланно удивился Олег. — Ты что за спинами прячешься? Знаться с нами не хочешь, что ли? Проходи, не бойся. Ты думаешь, я наклепал на тебя, что у нас сотняга пропала? Деньги, паря, — вода. Одной сотней больше, одной меньше — батька мой не обеднеет.
Льстиво хихикнул Кешка, засмеялись Ромка и еще несколько старшеклассников. Мишка решительно шагнул в круг, усмехнулся:
— Откуда ты взял, что я боюсь? А с деньгами не крути. Не брал я у вас денег. Калым тоже не беру.
— Не брал — и не брал… Предположим, в форточку сотня вылетела. Я же тебе сказал: деньги — вода. Калым ты бы взял, да никто не дает. Стоит ли об этом? — опять с деланным миролюбием остановил его Олег. — Меня больше интересует вопрос товарищества. Объясни темному человеку, бывает ли в школе любовь? Кто говорит — бывает, кто — не бывает. Мне тут сказали, что один пятиклассник с девчонкой звезды вечерами считает, поджидает возле школы, а потом домой провожает. Представь себе, этот пятиклассник подзатыльников из-за своей девочки надавал товарищу.
Вокруг Мишки раздался громкий смех. Смеялись все. От наглости Олега у Мишки перед глазами пошли темные круги.
— Глупый ты! — выпалил он первое попавшееся на язык слово и вспомнил, что сказала Нина Сергеева. — Глупый!
— Возможно, — невинно передернул плечами Олег. — Однако ты-то при чем? Или тоже влюблен, как тот пятиклассник?
— Глупый ты! — с ненавистью выкрикнул Мишка.
Олег был на удивление речист, а Мишке не хватало слов. Но его ярость только веселила школьников. Кешка схватился за живот:
— Ой, не могу!..
— Затвердила сорока про Якова: глупый да глупый! Лучше объясни по-честному, как нас на бабу променял. И на какую? Может, не стоит в нее влюбляться? Папаша — пьяница, сама тоща, ноги длинные, как у цапли…
Олег был старше Мишки, выше ростом. Его окружали друзья. Но ничто уже не могло удержать Мишку. Он решительно оттолкнул плечом Ромку Бычкова, шагнул к Олегу и выставил вперед туго сжатый кулак. Папироса выскочила изо рта Олега, он повалился на стоящих позади. Потом долго стоял скорчившись.
— В солнечное сплетение угвоздил, гнида! Ну, погоди!..
— А что мы смотрим? Намылим ему шею — и дело с концом! — визгливо крикнул Кешка, ухватив за руку рослого Ромку.
Неожиданно перед Мишкой, загородив его спиной, появился Семка.
— Будет вам, пацаны! Из-за какого-то пустяка…
Семка пытался внести умиротворение и густо сыпал словечками, усвоенными от Олега.
— Не лезь, когда не просят! — грубо оттолкнул его Мишка.
— Тихо: дружинники идут, — предостерегающе прошипел Кешка.
К клубу подходили братья Масловы, Проша Борышев, Санька Черных.
Олег отдышался, угрожающе прищурился.
— Так… Комендант номер два решил навести порядок? За ласку спасибо… Но запомните, — обратился он к школьникам, — начал первым не я…
— Пойдем покосаемся, — угрюмо сказал Мишка.
Бить Олега под ложечку он не собирался. Удар в неположенное место пришелся случайно.
— Можно за школой, — заметил Ромка. — Никого нет. Площадка утоптанная.
Олег кивнул головой, спокойно взял папиросу из пачки, услужливо протянутой Кешкой, и, покуривая, зашагал рядом с Мишкой. За ними повалила толпа. Кино уже никого не интересовало: предстояло более увлекательное зрелище.
— Ты его не жалей! А то пыжится больно. Разделай, как бог черепаху. Мы скажем, в случае чего, кто виноват, — услышал Мишка заискивающий шепот Кешки Ривлина.
Вспомнились кожаный мешок и большие боксерские рукавицы, которыми Олег так ловко бил по мешку, и Мишка подумал: «Побьет!» Однако это лишь прибавило злости. Он будет драться до последнего, не струсит, не отступит.
Снег мягко похрустывал под десятками ног. К ночи похолодало, влажный, тяжелый туман, висевший над поселком, рассеялся. На небе празднично сияла луна и мигали светляки звезд. Гудел озаренный огнями нижний склад, переливались разноцветными искрами сугробы. Ночь была светлая. Прозрачные шапки морозного дыма клубились над горбами хребтов.
Длинное здание школы казалось мертвым, лишь тускло поблескивали темные стекла замороженных окон. За школой, на физкультурной площадке, плотно утрамбованной за зиму, лежали голубые тени. Лица ребят тоже казались голубоватыми.
Мишка остановился посередине площадки, бросил на снег рукавицы. Олег неторопливо снял краги и передал Кешке. Так же не спеша докурил папиросу и спокойно ее выплюнул. По его виду можно было с уверенностью сказать, кто победит. Впрочем, никто из присутствующих в этом и не сомневался. Волновался один Семка. Он даже еще раз попробовал вмешаться:
— Может, не надо? Лучше в кино…
Ромка Бычков отодвинул его в сторону:
— Тут заступников не требуется. Дерутся один на один. Чин-чинарем. Начинайте.
Олег пренебрежительно усмехнулся и с правой руки, подавшись вперед всем корпусом, двинул Мишку по скуле. Он хотел выйти победителем с первого удара, одним взмахом оглушить, свалить с ног. Но Олег не учел, что Мишка Демин вырос в таежном поселке, провел десятки схваток с разными ребятами и не привык подставлять себя под оплеухи. С непостижимым проворством он втянул голову в плечи и нагнулся. Удар по скуле пришелся вскользь. С Мишки слетела шапка, да больно засаднело задетое кулаком ухо.
Прямой удар в подбородок покачнул Олега, лишил равновесия, а следующий удар опрокинул его на землю.
Никто не обучал Мишку драться: расчетливость, хитрость, ловкость выработались сами по себе.
От Мишкиной стремительной контратаки толпа ахнула. Ромка Бычков неуверенно крикнул:
— Лежачих не бьют!
Мишка и не собирался бить лежачего. Им владела ненависть и упрямое желание заставить противника отступить. Когда Олег сплюнул на снег и кинулся на него.
Мишка сжался в комок, выставив вперед голову. Олег отлетел в сторону. Больше Мишка не давал ему опомниться. Бил прямо, жестоко, наверняка. Олег позабыл о приемах, которым обучал Кешку, суматошно махал ручками и только раз угодил Мишке по лицу. Наконец он стал пятиться, всхлипнул, закрылся рукой. Из носа у него текла темная струйка. Но пощады не было. Тогда Олег бросился бежать, увязая в сугробах. Остановился далеко и возвращаться, как видно, не хотел. Громко сморкался, отхаркивался, тер снегом лицо. Мишка не преследовал его.
Тяжело дыша, подошел к Кешке Ривлину. Желтые Мишкины волосы растрепались, прилипли к потному лбу.
— Ты не хочешь покосаться? Узнать, как черепах разделывают?
Кешка трусливо заморгал рыжими ресницами.
— А ты, его подручный? — с угрозой подступил Мишка к Роману Бычкову.
Ромка промолчал, отвел в сторону глаза.
— А ты? — повернулся Мишка к Семену.
Мишкин голос звучал звонко и торжествующе, а вид у него был свирепый. Он не шутил, он действительно готов был принять любой вызов.
— Правильно, наподдавать им, чтобы не заносились! — раздался чей-то возглас.
И толпа загудела. На Мишку смотрело множество восхищенных глаз. Почти все мальчишки из пятого класса сгрудились вокруг него. Подай он сигнал — плохо бы пришлось старшеклассникам. Но Мишка равнодушно сплюнул, пошел за шапкой и за рукавицами.
Домой провожали его гомонливой оравой пятиклассники. Дорогою припоминались мельчайшие подробности драки.
По улице к клубу продолжали стекаться люди. Кино еще не начиналось. Значит, драка продолжалась недолго. А казалось, прошла целая вечность.
— Вы идите в кино. Еще успеете, — посоветовал Мишка ребятам.
— А ты, Миня?
— Не хочется. И провожать не нужно, сам дойду.
Ребята послушались. За Мишкой увязался только Валерка Сергеев. Валерка забегал то справа, то слева, влюбленно заглядывая Мишке в лицо.
— Вот это да, Миня! Не побоялся один против всех. Все языки прикусили. До дела шибко бойко болтали. Этот Олег у них как бог. Моргнет глазом — перед ним на коленки. А ты его быстренько взбодрил. Раз, раз!
