Её малыш, её дитя оберегало её сознание.

То, что происходило с нею — это был не сон, нет. Это был морок, наваждение Силы, в которое завлекал её монстр, нарочно мучая, и дитя выносило сознание матери оттуда, даже не напрягаясь.

— Послушай, — уговаривала дитя Ева, разглаживая живот, — но я хочу посмотреть… я хочу узнать, кто это был… я не верю, что это он… не верю! Ты меня слышишь?

Дитя, конечно, не отвечало. Оно не желало вернуться на темную тропу Силы, ведущую в одиночество и боль, и не пускало туда мать. Этой дорогой неизвестному монстру было суждено ходить одному, и Ева, попробовав вспомнить хотя бы конфигурации звёзд в черном непроглядном небе, не смогла этого сделать и оставила свои бесплодные попытки.

— А его дорогу, — прошептала Ева, сворачиваясь уютным клубком в тёплых одеялах, — его тропу ты можешь мне показать? Это ведь не опасно? Его тропу? Покажи!

Стало совсем тепло, сон начал смыкать веки, и Ева, шепча свою просьбу крохотному существу, погрузилась в сон.

* * *

Стылое дыхание врывалось клубком пара из губ, и кошмар повторялся.

Сила вновь неумолимым потоком влекла вниз, в темную преисподнюю, где рыскал красноглазый кровожадный демон, но Еве было уже не страшно.

Тёмные воды, омыв её тело, уходили чёрными змеящимися струями вниз, под ноги, оставляя нетронутым глубокий Космос, расцвеченный ясными звёздами, и Ева слышала пение звёздного ветра в своих ушах, заплетающего её волосы в косы, и ощущение свободы поднимало над бездной.

"Унеси меня от него!" — молила она, ощущая потоки воздуха, скользящие у неё под ладонями. Наверное, это было нелепо и смешно — просить помощи у крохотного существа, ютящегося в её собственном теле, но нерождённое неведомое создание было могущественно — намного сильнее, чем она сама. Спящий разум дремлющего блуждал в высоких далях, сверкающих бриллиантовыми россыпями рождающихся галактик, и, внемля просьбам матери, это неведомое существо оборачивалось, отвлекаясь от своего тихого, внеземного странствия, протягивало невидимую руку и вырывало Еву из липкого кошмара, и женщина ощущала под своими босыми ступнями колкую дорожку из холодно сверкающих звёзд и тонкую кисею стелящегося кипящего газа, оторвавшегося от крутящихся в мировом пространстве светил.

И Ева, стоя посередине дышащей, сверкающей Вселенной, замирала от восхищения и благоговения, наблюдая то, что простому человеку постичь невозможно…

Сюда приходят те, кто ищут ответы на свои вопросы. Поднимаясь по звёздной дорожке вверх, в тёмные космические скалы, они выкрикивают свои вопросы навстречу бушующему солнечному ветру, и их слова сгорают в раскаленном до алого сияющего света водороде.

Сюда, в бушующее пламя, ходит дитя Евы греться в свете родной ему звезды.

Сюда же, в багровые сполохи, восходит и Вейдер, подпитать свою Силу и ненависть.

Ева зажмурилась, прогоняя видения кипящего Космоса с растрёпанными протуберанцами, взлетающими с раскалённых поверхностей гигантских шаров, и заставила себя сосредоточиться на своём кабинете: тёмном, пустом и холодном.

"Это сон, это сон", — повторяла она, зажмурившись. Она понимала, что Сила так просто не отпустит, не вынесет на безопасный берег, и ей самой предстоит совершить путешествие, чтобы выбраться на привычный для него остров действительности.

Холод бездны и жар близких звёзд обжигали нежную кожу, и она как заклинание повторяла по себя считалку, которую сама придумала — три, четыре, пять, кресло обернулось, спряталась, скользнули ладони по столу, — и под пальцами ощутилось привычное гладкое лакированное дерево, зашелестел тронутый лист бумаги, и ладонь привычно легла на комлинк.

Ева боялась открыть глаза. Чувствительные пальцы нащупали даже знакомую выщерблину от удара на мелкой фактуре защитного кожуха, но она понимала, что всё вокруг — лишь сон и зыбкое видение, а значит, реальность может быть наполнена чем угодно.

— Что вы тут делаете?!

Его голос.

Да, теперь это он.

Не тот красноглазый монстр, что ползал в потемках, гремя дикобразовыми иглами и скрежеща стальными отточенными когтями, а настоящий Дарт Вейдер, разгневанный тем, что потревожили его звёздное уединение в этой расцвеченной ночным светом тишине, и крайне изумленный этой негаданной встречей. Солнечный ветер надувал его плащ пузырем, и Ева, прикрыв ладонями лицо, сквозь пальцы смотрела, как горячий газ взлетал вверх, терзая развевающуюся одежду ситха, и убеждала себя, что это неправда, что это зыбкое видение, сон…

— Я? — произнесла она как можно холоднее, остужая живую, дышащую Вселенную. — Это мой кабинет. Что я тут могу делать? Я работаю. А вот что тут делаете вы?!

Нужно было скрыть от него, что она проникла, прошла его тропою к восходящей звезде. Сон — вот что она видит. Сон, не явь. Не тропу, не медитацию.

Нет.

Ева решительно распахнула глаза и очень строго взглянула на… на тёмную фигуру? Выдернутого из его реальности ситха?

Еве почудилось, что он бесцеремонно копается в её голове, стараясь понять, кто перед ним — действительно ли Ева, или некто, только притворяющийся ею.

Железный канцлер Империи в полном облачении, в ниспадающем чёрном плаще, в блестящих сапогах, в армированной броне, с тёмными металлическими пластинами на плечах и чёрной же цепью, перечёркивающей грудь, стоял у её стола, постукивая металлическим острым пальцем о столешницу, и очень внимательно вглядывался горящими глазами в её строгое лицо с комично подобранными губками, и Ева, схватив печать, сделала пару оттисков на каких-то документах, создавая вид бурной деятельности.

Даже ему она не позволит вытеснить себя из этой безопасной реальности…

— Что вам нужно? — осведомилась она с прохладцей, усаживаясь в кресле поудобнее. Только сейчас она заметила, что на ней надета лишь ночная рубашка — розовый тонкий шёлк, а ноги, стоящие на ковре, и вообще босы, а беременности…

Беременности вообще не было.

Тайком от Вейдера она провела ладонью по животу и не ощутила привычной округлости, зато услышала переливчатый солнечный смех, и уловила запах солнца и нагретого летом ягодного луга. Дитя смеялось, пряталось — ему игры родителей казались нелепыми и смешными.

Эту реальность творил Он, и Он не знал. В своей медитации мыслями он наверняка раз за разом возвращался к ней, к Еве, и потому Сила ответила на его вопрос и привела её тайными тропами к нему.

Вот и очередное подтверждение того, что это настоящий Вейдер.

Монстр знал. Монстр этим и пугал, собираясь пожрать плод.

Вейдер не знал. Он видел Еву прежней — плоской, тонкой.

"Осторожнее, — велела себе Ева, делая вид, что не замечает ничего странного. — Это уже не сон, точнее, не только сон… это грань иной реальности. Если он захочет уничтожить меня… убить… боюсь, у него всё получится".

— Как вы тут оказались?

Ева услышала голос Вейдера, который был липким и мягким, как масло, размазываемое по бутерброду, и его рука, лёгшая на стол, согнулась с чуть слышным механическим звуком, а бесстрастное лицо, зависшее напротив её лица, казалось ненастоящим, как лицо диктора в новостях.

— Я здесь работаю обычно! — Заявила она едко, указывая на обстановку вокруг, на тёмные стены, на поблёскивающие стеклом шкафы. — А вот что вас привело в мой кабинет?!

Вейдер криво усмехнулся, оглянувшись по сторонам. Было видно, что он очень хочет уйти, развернуться и замести светлый путь чёрным плащом, оставив её одну на этой ветке спирали галактики, в тёмной холодной комнате, но нечто держало его, не отпускало. Он походил на человека, недоверчиво протягивающего руку к чуду, жаждущего и опасающегося его. Ненависть к Еве смешивалась в его мыслях с влечением к ней, и Ева видела их так же отчетливо, как раскручивающийся диск из миллиардов разлетающихся солнц у него под ногами.

И он протягивал руку, не в силах побороть разрывающее его искушение прикоснуться, притронуться к ней сейчас, когда она всего лишь образ, сотканный для него Силой, населенный её дремлющим духом.