— Ну как, миледи? — поинтересовался он, еле поспевая за Евой, стремительно шагающей по коридору.

— Он не стал меня даже слушать, — рявкнула Ева в ответ. Впрочем, Борск мог бы и сам понять, только лишь глянув в её лицо, трясущееся мелкой дрожью от злости. — Там у него небезызвестная Виро Рокор…

— О, на этот счет можете не переживать! — оживился Фей'лия, наклонившись к её уху. — Рокор не та женщина, что может разбудить страсть в мужчине. Конечно, хорошенькая — но прежде всего она прекрасный летчик и командир. Говорят, у Виро джедайское чутье, и она не проиграла ни единого столкновения с противником, но её нрав… простите… говорят, она, как капризный ребенок, несносна и глупа. Её странности многим не по вкусу.

— Много вы понимаете в женщинах! — буркнула Ева. — Дерзость привлекает Лорда Вейдера прежде всего. А в койке… там ум ни к чему! Словом, мы не помирились.

Борск вздохнул, и философски заключил, что игра стоила свеч.

На Еву вновь накатил приступ тошноты, и она свернула к небольшой нише, оборудованной для отдыха. По всему периметру располагался мягкий удобный диванчик, и Ева без сил повалилась на него, тяжело дыша.

Вероятно, Вейдер той ночью не придал значения тому, что её тело стало немного другим, точнее, ему понравились новые формы, и он с удовольствием ласкал округлившиеся бедра и грудь, да только он перемены списал, вероятно, на то, что она стала взрослее и расцвела как женщина.

А у Евы в животе словно надутый мяч, и с каждым днем он будет становиться больше. Недели через три уже будет заметно, а через два месяца она и вовсе станет похожа на грушу, и тогда уже не скроешь округлившегося живота корсетом.

И любые потрясения не шли на пользу её положению; никогда раньше не напоминавшая о себе беременность теперь душила Еву. Тесное платье? Нужно надеть посвободнее.

Видит Сила, Ева хотела сказать, что носит его дитя. Она приберегла этот козырь напоследок.

Но холодность Вейдера и ухмылки его новой помощницы заставили отказаться от этой мысли.

"От кого?" — вот что первым спросил бы он, а рыжая сучка, рассевшаяся на столе, пожалуй, хохотнула бы, совершенно не смущаясь.

Разумеется, ситху ничего не стоило бы узнать, чей ребенок внутри её тела, но этот презрительный вопрос и брезгливость в его глазах… Ева почувствовала, как горячая волна стыда снова заливает щёки кипятком.

Нет, такого позора она не смогла бы вытерпеть.

Фей'лия заботливо хлопотал рядом, обмахивая её раскрасневшееся лицо платком.

— Могу я рассчитывать на вашу помощь? — произнесла Ева, когда ей удалось, наконец, справиться с дурнотой и вздохнуть свободнее. Ботан явно вздрогнул, но ответил тотчас, не колеблясь и не раздумывая:

— О, конечно, всё, что угодно миледи! Но только чем же я могу помочь вам в этой ситуации?

— Я знаю: эту женщину — ту, которую преследовал лорд Вейдер — теперь будет искать весь Альянс, — процедила сквозь сжатые зубы Ева, чувствуя, что вот-вот разрыдается. — На территориях Империи ей тоже не укрыться — она подвела ученика Императора под сайбер Дарта Вейдера. Значит, она будет прятаться где-нибудь на нейтральных территориях. Так вот, я хочу первой узнать, где она скрывается.

— Миледи!!!

— Да, именно так.

— Но это безумие! Не думаете ли вы, что вам удастся…

— Вас это не касается. Не вы, так Акбар представит мне эту информацию. Так что вам лучше согласиться.

— А если вы пострадаете?!

— Вы что, до сих пор не поняли? — Ева подняла на ботана свои злющие зелёные глаза и криво усмехнулась. — С вас никто не спросит за мою смерть, кроме моего мужа, генерала Вайенса. Но с ним-то вы в состоянии справиться?

— Я бы не был столь категоричен, — ответил Фей'лия резонно. — Лорд Вейдер оскорблен вашей недоверчивостью, но это вовсе не означает, что он от вас отказался. Я уверен, что его гнев остынет… миледи, да и до того, как он успокоится, он всё равно будет участвовать в вашей судьбе, я уверен! И лорду вряд ли понравится, что вы затеяли такую опасную охоту.

— Вот и посмотрим! — процедила Ева. — Очень интересно было бы взглянуть ему в глаза после того, как я расстреляла б эту дрянь… пусть тогда посмел бы сделать вид, что оскорблён! Соглашайтесь, Борск, — Ева зло усмехнулась, одна слеза скатилась из хрустальных глаз на пылающую щёку, но женщина словно не заметила её, машинально отерев слепящую влагу с ресниц. Её лицо было неприятно, сосредоточено, и было совершенно ясно, что она не откажется от задуманного. — Если я влипну в неприятности, вы первым известите лорда Вейдера об этом, и, если он немного дорожит мной и успеет… успеет, то вы получите некоторую благодарность от него.

— Даже думать не смейте! — шипел разгневанный ботан. — За кого вы меня принимаете?!

— За умного и расчетливого мужчину, — парировала Ева. — А вот вы держите меня явно за истеричную дуру. Вы что, правда, думаете, что я накинусь на эту особу одна, с голыми руками? Лорд Вейдер ясно дал мне понять, что она ситх, и, наверное, не уступает ему в силе.

— Вот! И как вы собираетесь с ней справиться?

— Солдаты на что? Оружие? Я просто выжгу её логово напалмом, как муравьиную кучу! — с ненавистью выговорила Ева, яростно терзая складки платья. — А вокруг поставлю оцепление и велю расстреливать любого, кто появится в поле зрения.

Фей'лия скроил задумчивую физиономию.

— У лорда Вейдера не получилось её уничтожить, — осторожно заметил он. — Почему вы думаете, что вам удастся?

— Потому что я не на дуэль её зову, в отличие от Лорда Вейдера, — рявкнула Ева. — Я просто хочу её уничтожить.

Риггель встретил Еву мокрым снегом с дождём, влажным тёплым воздухом и раскисшей снеговой кашей под ногами.

С взлетной площадки вся слякоть было выдута горячим дыханием вечно раскалённых дюз, и обнажённые плиты были по-летнему сухи и голы, словно пламя вымело всю грязь с них своим растрёпанным веником.

Шагая по ним, Ева ещё как-то держалась. Звуки шагов — чёткие сухие щелчки каблуков по серому граниту, отполированному почти до зеркальной гладкости, — успокаивали. В этих отточенных чётких звуках она слышала уверенную поступь Вейдера, шагающего против зимней пурги, чуть наклонившего лицо, которое сёк злой ветер, набитый под завязку колючим сухим снегом.

Но стоило выйти за периметр вечно живого, дышащего взлётного поля и ступить в раскисший весенний мрак, как выдержка изменила ей, и образ Вейдера, который Ева, казалось, запечатлела в своём разуме, в своей памяти и привезла с собой, рассыпался в прах, в тонкий серый нежный пепел, и она осталась одна. Налетевший ветер сдул невесомые серые чешуйки, и от могучего образа ничего не осталось.

Дарт Вейдер покинул её.

Гордец, эгоист, сверлящий ненавидящим взглядом, он отвернулся от предавшей его женщины и ушел своей дорогой — в снежно-звёздную пургу, предпочтя свободу и нескончаемый бой.

Кажется, он даже помолодел; кипящий гнев стёр тяжелую самоуверенность, заострил черты, добавил нервозности, молодой злости во взгляде, капнул яду в улыбку, расплавил морщинки в углах глаз, и сквозь тяжёлый образ ситха проступили черты молодого Энакина, вновь попавшегося на ту же самую приманку.

Он спешил на войну — вновь хотел уйти туда, где всё понятно и просто, где нет нужды кому-то верить. Его походка была лёгкой и быстрой, и Вейдер не оборачивался, проходя мимо Евы по коридору вместе с трудом поспевающей за ним Виро Рокор — туда, где ожидал шаттл, что должен был доставить их на позицию, где силы Альянса и Империи упрямо сшибались раз за разом.

Ева, смахивая ладонью катящиеся из глаз по щекам бессильные слёзы, раз за разом воскрешала в памяти его последние слова — главком, облаченный в чёрный зловещий костюм, словно вышедший из того дня, когда он выслушал её просьбу, — снова смотрел на просительницу сверху вниз. Только сейчас у него не было слов ни сочувствия, ни понимания.

К ужасу от этого стремительного разрыва прибавлялось ещё и омерзение от осознания того, что теперь Вайенс, несомненно, будет наседать на неё, предъявляя свои права на вполне законную жену. Разумеется, ночью можно будет прятаться в своей комнате, запираться на ключ, что, бесспорно, не решит проблемы, не предотвратит надоедливые липкие скандалы, не отменит стук в двери, ругань, уговоры, крики…