— С чего вдруг такая кровожадность? — усмехнулся Вейдер. — Она не к лицу верному воина Альянса; в вас словно ситх сидит.

— Не касается вас, кто во мне сидит! — рявкнула Ева, уже не контролируя свою ненависть. На миг ей стало дурно; кажется, слишком узкий корсет мешал, стесняя дыхание, и она думала только о том, как бы ни грохнуться в обморок и ещё — о мести. О сладкой мести, о той, что вкуснее крови врага… — Я требую, я настаиваю, чтобы вы убили её! Она пособница имперского шпиона!

Брови Вейдера взлетели вверх, он с изумлением рассматривал эту незнакомую, опасную женщину и не узнавал.

— А если я скажу "нет"? — с интересом произнёс он.

— Тогда я сама убью её! — прорычала Ева злобно, тяжело дыша.

— Думаю, у вас не получится, — безразлично ответил он. — Слишком поздно. Её мощь теперь едва ли уступит моей.

— Вы отпустили её! — зло шипела Ева, тиская побелевшими пальцами край столешницы.

— Вы полагаете, она виновата в том, что вы потеряли свое так называемое счастье? Не думаю; точнее, я предпочитаю думать, что моя собственная жизнь зависит только от меня и от моих решений.

Это был конец.

Ситх не стал подкреплять свои слова какими-то громкими заявлениями и выкриками, не стал применять Силу, напротив — в его странно тусклом голосе звучала огромная усталость, такая, какая обычно настигает к вечеру любого человека, чей день прошел насыщенно и напряжённо.

Дарт Вейдер смертельно устал сражаться с самим собой, устал от разрывающих душу противоречий и от мыслей, мучающих в последнее время.

Кто он такой?

Коварная леди София знала, куда бить. Словно змея, вползла она на грудь и нанесла укол в самое сердце, пошатнув разом внутренний мир.

"Ты отказался от всего, а что получил взамен? Кем ты стал?"

Чтобы разом ответить на оба вопроса, он надел свою броню, тем самым, для самого себя, подтвердив свою принадлежность к Ордену Ситхов, но легче не стало.

Кажется, великий ситх опоздал — даже чёрная броня, которую когда-то ненавидел и страшился, не смогла вернуть его в мир мертвых.

Застегнув чёрный комбинезон, защелкнув высокий ворот, схожий с металлическим ошейником, и ощутив знакомую и привычную тяжесть металлических пластин на плечах, Вейдер не почувствовал ожидаемого приступа клаустрофобии. Напротив, он приобрел странную свободу и неуязвимость. То, что раньше сковывало его, ограничивало возможности, теперь только защищало.

Сжимая и разжимая пальцы, затянутые в чёрные перчатки, прислушиваясь к скрипу новой кожи, он понимал, что в любой момент может снять их, не опасаясь.

Лорд больше не был тем, в чью пустую оболочку пытался спрятаться. Он не мог вернуть прошлое.

Обвиняя в произошедших бедах Энакина, Вейдер прекрасно понимал, что сам виновен в том, что теперь горячая живая кровь омывает его сердце, и в том, что в этом сердце поселилась Ева, став его полноправной хозяйкой.

Вейдер стал другим человеком. Каким? Это ему только предстояло выяснить, и он не хотел начинать длинный путь с грязной возни и соперничества с Вайенсом. Сама мысль о том, что его Ева была близка с таким жалким человеком, была ситху омерзительна, отвратительна настолько, что он не хотел об этом и думать, не хотел знать, не хотел даже помнить…

Да, в ревности они с Евой тоже были похожи.

Поэтому Вейдер решительно отверг любые попытки Евы к примирению, разом решив разорвать союз, который заставлял его самого трепетать, как юного влюблённого мальчишку. Это решение причиняло нестерпимую боль, но к боли он давно привык и как-нибудь справится с нею, а вот ревность… тут дело обстояло хуже.

Лед, проскользнувший в голосе, словно воздвиг между ним и Евой невидимую стену, и женщина отшатнулась назад, наткнувшись на обжигающую стылость.

Без лишних слов было ясно, что всё кончено, и Еве оставалось лишь отступить, шагнуть назад ещё дальше и уйти глубже в тень.

По вызову Вейдера явился его адъютант — юркая вертлявая девчонка-пилот в тёмной форме, ладно сидящей на крепком тренированном теле, в новенькой фуражке с необмятыми острыми краями, красующейся на роскошных рыжих кудрях. Протиснувшись в щель в дверном проёме, как угорь, как верткая скользкая рыба, она проскользнула мимо Евы совсем как глубоководное животное мимо подводной скалы, чуть задев подол её пышного платья, и тотчас исправив эту оплошность, чуть тронув козырек своей фуражки с почтительным "мэм", устремилась к столу Вейдера.

Ева сделала очередной шаг назад, к дверям; девчонка, проходя мимо, исподтишка наградила её быстрым издевательским взглядом, так не вязавшимся с почтительным голоском, и её пухлые губки на миг сложились в едкую злую усмешку. Отвратительная девчонка: злая, дерзкая, и совершенно безбашенная. Ситха по-прежнему боялись почти все, даже те, кто в боях выживал благодаря его своевременному вмешательству, даже те, кого он вырывал у смерти из костлявых пальцев, бесцеремонно вклиниваясь между ней и её жертвой.

Но даже это не добавляло доверия к нему; стоило ситху покинуть свой остывающий после интенсивной стрельбы летательный аппарат и ступить на землю, стоило ветру развеять его чёрный плащ, как голоса, только что радостно обсуждающие своё спасение и удачно выполненную операцию, стихали, и люди расступались, давая дорогу молчаливому ситху.

Адъютант не боялась Вейдера вообще: ни как ситха, ни как начальника, которым он для неё, несомненно, являлся. Бесцеремонно сдвинув его приборы, она вывалила на стол свои планшет и комлинк, развернув их к Вейдеру, и, склонившись, тотчас приступила к отчету, которого тот ждал. Более того — стоило ему задать вопрос, заострив внимание на чём-то, как она без лишних церемоний уселась на его стол, закинув ногу на ногу, и принялась дотошно объяснять каждую деталь, интересующую ситха. Свое дело девица знала отлично; именно за это ситх и приблизил её к себе — за бесшабашное бесстрашие и великолепную исполнительность.

Кажется, её звали Виро Рокор, и она командовала лётчиками Вейдера. Первая после него…

Ева что-то слышала о ней, но и подумать не могла, что знаменитая эпатажная лётчица так молода и хороша собой — и что она так близка к Лорду Ситхов.

"Я всегда буду окружен людьми, в том числе и женщинами…"

А что, если завтра и эта рыжая красотка, нахально болтающая ногой в новом ладном сапожке, глядя прямо в глаза, заявит…

Ева почувствовала приступ тошноты, подкатывающийся к горлу, и выскочила из комнаты Вейдера, зажимая рот рукой. Дарт Вейдер даже не взглянул ей вслед, не поднял головы от документов, и темнота за закрывшейся дверью разделила их.

Похоже, он прав.

Быть его подругой, равной ему, намного сложнее, чем чьей-либо. Тёмная энергия ситха словно распространялась вокруг, и в обволакивающем пространство мраке то и дело вспыхивали кровавые и злобные схватки, яростная грызня не на жизнь, а на смерть, подчас нечестная и грязная.

Ева была не готова к ней.

Вероятно, часть ударов по ситху всегда рикошетом приходилась и по тем, кто был с ним рядом, заодно, и та, что согласилась бы разделить с ним жизненный путь, должна была бы выдерживать их. Ева получила один из них — и не выдержала. Вероятно, ей недоставало мужества и мудрости, или сердце было слишком ранимо…

В коридоре, закрыв за собой двери, она почувствовала себя лучше.

К ней тотчас сунулся Фей'лия — хитрый прохвост не мог так просто уйти и не узнать, чем кончится интрига, завязанная им же, поэтому терпеливо поджидал под дверями ситха.

Он буквально подхватил Еву под руки — если бы не вовремя подставленное плечо, Ева рисковала упасть под дверями, тут же. Перед глазами расползались тёмные и красные бесформенные пятна, ноги тряслись, и она никак не могла надышаться, вздохнуть полной грудью. Переждав секунду, она оттолкнула заботливые руки ботана и ринулась прочь, подхватив свою длинную пышную шуршащую юбку. Фей'лия, однако, прилип к ней, как клещ, и кинулся вслед почти бегом, желая разузнать подробности её с Вейдером разговора.