Сейчас будет мидихлореановая атака, бурный всплеск Силы, а затем они умрут.

В этот миг она пожалела, что Сила не лишила её жалости и не наделила, как Вайенса, жаждой убивать и мучить людей. Наверное, тогда бы она не чувствовала этого горького привкуса раскаяния, Ведь она впервые лишала живых существ жизни осознанно.

Впрочем, кое-чему Сила Ирис несомненно научила.

Не останавливаться.

События могли начать разворачиваться стремительно, а она чувствовала себя как выжатый лимон. Нужно было отдохнуть! До предполагаемой встречи с адъютантом оставалось больше шести часов. Нужно было обязательно поспать. Предвидя муки совести, сомнения, страх, волнение и прочие весёленькие вещи, что обычно прокрадываются под подушку и не дают спать, Ирис решительно всадила себе успокоительный укол и направилась в свою комнату, припрятав в кармане пару пробирок с сывороткой.

Никаких сомнений, никаких сожалений, совесть — прочь. Только вперёд, только к цели.

— Пойдём потанцуем!

Накачать адъютанта алкоголем была та ещё проблема.

Девчонка затащила Ирис в заведение, где коктейли больше напоминали сладко-кислый компотик с вишенкой, а на что-то покрепче она никак не соглашалась.

Ирис, потягивая ароматную жидкость через соломинку, слушала трехсоттысячную весёлую историю из жизни тюремной охраны и в нужных местах смеялась, показывая все тридцать два зуба.

Адъютант находила, что они с новой знакомой отлично проводят время, то и дело покатываясь со смеха от собственного рассказа. Тоска.

Налившись своим компотом по самые уши, девчонка, наконец, захотела в дамскую комнату, и Ирис, воспользовавшись моментом, влила в её оранжевое месиво грамм сто коньяка.

Молоденькая офицер, вернувшись, залпом проглотила эту адскую смесь, и крыша её скатилась мгновенно. Наверное, вот что являлось причиной того, что она отвергала всяческие попытки Ирис заказать что-нибудь покрепче — девчонка абсолютно не умела пить. Ирис заказала ещё пару раз по сто коньяка, и это убило девчонку наповал.

Далее было разнузданное веселье, танцы на барной стойке и песни с такими же отвязными парнями.

Под конец вечера девушка не могла стоять на ногах.

— Идём, я отвезу тебя домой, — Ирис, поддерживая хрупкое тело, попыталась придать ей вертикальное положение, но девчонка гнулась в разные стороны, как тряпичная кукла.

— Ы-ы-ы, — ответила девица, совершенно счастливо улыбаясь. — Но у тебя… ик! Нет допуска. Ик! Я вызову дроида…

— Но у тебя-то он есть, — зашептала Ирис заговорщически. — Смотри!

Она напялила фуражку адъютанта, надвинув её поглубже на глаза и выпятила губы, и это вызвало у девчонки взрыв хохота.

— А волосы, волосы!

Кто остриг Ирис, осталось загадкой. Благородным атласом блестящие чёрные пряди сыпались на пол, под стулья у барной стойки, а прическа Ирис становилась похожа на аккуратное ассиметричное каре офицера — покороче на затылке и подлиннее спереди, — которая следила за преображением Ирис, прихлёбывая алкоголь прямо из бутылки.

Когда стрижка была окончена, Ирис встряхнула головой, освобождаясь от отрезанных волосинок, и, нацепив фуражку, шутливо отсалютовала зрителям этого действа. Подогретые винными парами, они приветствовали её преображение радостным рёвом и очередным тостом. Губы Ирис своей алой помадой нарисовала сама адъютант.

Немного позже, Ирис вытащила свою новую знакомую из бара и кое-как устроила на заднем сидении машины. Нацепив её китель и фуражку, Ирис выспросила адрес, и они покатили в военный городок.

Проверка прошла без сучка, без задоринки. Макияж, прическа и бэдж сделали свое дело — Ирис пропустили практически не глядя.

* * *

Адьютант спала без задних ног, слегка похрапывая. Ирис сгрузила её бесчувственное тело на постель и перевела дух.

— На сегодня ты свою роль выполнила, — прошептала она, накрывая девушку покрывалом. — Сладких снов, красавица. А мне вот ещё нужно поработать!

Странно было то, что Ирис практически не испытывала никакого волнения. Ступив на территорию, где ей находиться было нельзя, в чужой одежде, с чужими документами, она была почему-то абсолютно спокойна.

Минуя один пост за другим, она не вызвала ничьих подозрений, да и сама она словно не замечала людей, встречающихся ей на пути. Перед собой она видела только свою цель — кабинет Евы, где сейчас должно быть темно и пусто. Её воображение рисовало комнату, залитый ночным светом стол и забытый под ворохом документов сайбер.

Кто знает, почему видение оружия раз за разом тревожило её воображение. Вероятно, это медленно затухающие остатки Силы нашептывали что-то, говорили что-то важное о спасении. Ирис не знала; более того, она старалась избегать мучительных мыслей о сайбере Императора — она боялась себе даже представить, что ей придется использовать его в бою, стоя лицом к лицу с безумным от жажды крови Дартом Аксом, — но они возвращались снова и снова, словно преследуя.

До кабинета Евы Ирис дошла без приключений, но немного поплутав по ночным коридорам, еле освещённым приглушённым светом.

Панель для введения кода сияла хромированными кнопками в темноте, и пальцы Ирис, прикоснувшись к ним, отыскали те самые кнопки, на которые утром нажимала Ева.

Энакин Скайуокер…

Дверь мигнула зелёным огоньком, разрешающим доступ, и Ирис бесшумно открыла её и проскользнула внутрь кабинета.

Странно, что имя Тёмного Лорда является ключом, паролем к её свободе.

Внутри всё было так, как рисовало воображение в её видениях — темно и тихо. Свет, падающий из окна, бликовал на столе, бледными пятнами лежали разложенные бумаги, ярко блестел экран планшета.

Ирис, затаив дыхание, прокралась к столу и скользнула за него бесшумно, осторожно, словно кто-то мог её услышать в этом огромном пустом здании.

Планшет Евы, её связь с общей сетью данных, со всей информацией, касающейся Риггеля, отозвался на прикосновение пальца Ирис, и светлый серебряный экран загорелся синим светом.

Пароль.

Ни секунды не раздумывая, Ирис ввела всё тот же пароль — 257, Энакин Скайуокер, — и планшет открыл ей базу данных, приветствуя, как Еву.

Тёмный Лорд и тут помог ей; протянув руку помощи, он вёл Ирис дальше, к её судьбе, и одной Силе было известно, куда заведет эта дорога…

Ирис на миг замерла, разжав пальцы, сжимающие прибор, и перевела дух.

Волнение накатило на неё только теперь, словно долго ожидало своей очереди, и, наконец, вырвалось наружу. Несколько секунд Ирис не могла справиться с дыханием, нервный спазм перехватил горло, и цифры прыгали перед глазами, не желая складываться в сколько-нибудь понятную, логичную информацию.

— У меня получилось, у меня вышло! — прошептала Ирис. Её охватили смешанные чувства: ликование, радость — оттого, что она сумела осуществить свой дерзкий план, — и страх перед ожидающим её неизвестным будущим. Сила до сих пор не ушла окончательно из тела Ирис, что само по себе не могло не беспокоить её; затухая, она еле теплилась в сознании и настойчиво, неумолимо, раз за разом рисовала одну и ту же картину — путь меж звёзд и острое ощущение опасности и смерти рядом. Напрасно Ирис гнала прочь эти видения — они повторялись вновь и вновь, обрастая подробностями, мелкими деталями, всё ярче и вместе с тем всё ужаснее. Дорога меж звезд обещала войну и кровь, и напротив, из тьмы, на Ирис смотрели яростные ситхские глаза, полные гнева, боли и маниакального упрямого стремления идти вперед. До смерти. До темноты. До ада.

И рука этого человека крепко удерживала руку Ирис, и она падала, летела с этим ситхом вниз, в самое отчаянное пламя, бурлящее и всепожирающее, и обратного пути не было.

— Нет, — решительно сказала Ирис, с отчаянием тряхнув головой. — Нет!

В темноте и тишине её голос прозвучал как крик.

Ирис очнулась и увидела, что сидит за столом Евы, ухватившись за край стола побелевшими пальцами.

— Нет, — повторила она, воскрешая в уме образ Вейдера. — Я не пойду туда, куда ты ведёшь меня. Я не допущу этого. Я клянусь, я обещаю — не стану стремиться к тому, чтобы стать ситхом, как это делает Вайенс. Я не хочу этого, не пойду этой дорогой. Я ученый и врач, а не воин. То, что я способна сопротивляться, вовсе не означает, что я хочу власти и способна убить каждого. Я пробовала Силу — она не смогла изменить меня. Я не хочу её больше. Я не пойду с тобой, Тёмный Лорд. Я сделаю всё, чтобы не оказаться в том огне.