Мелкая грязная гнусная извращенная месть.

Но девушка (нужно отдать должное её уму) не назвала имени Вейдера и имени Люка, кстати, тоже. Она произнесла слово "ситх". Это было словно меткой, следом для того, кто осмелится искать правду.

А много ли ситхов в Галактике?

Правильно; трое.

Агент Палпатина? Его наложница? Вряд ли Император пожертвует своей сладкой конфеткой ради такой мелочи, как мелочная мстишка Вейдеру. Женщины мало что значат для Императора, он и понятия не имеет, как может больно ранить любовь.

Сам Дарт Вейдер не спал с ней; остается Дарт Акс.

Это он истязал эту девушку упомянутые два часа, для правдоподобия, надо полагать, чтобы в нужный момент она знала, что ответить Еве. Это он подсунул её Вейдеру. Вот откуда и дерзость, и абсолютное равнодушие к смерти — она знала, что умрёт в любом случае.

Значит, чтобы отыскать Дарта Акса, нужно всего лишь найти эту красотку.

Вейдер ощутил, как удобно рукоять лайтсайбера лежит в ладони, и вспомнил, как соскучился по мерному гудению алого луча. Пожалуй, он бы даже не стал убивать эту женщину, если бы она пришла и сказала, кто такой на самом деле этот Дарт Акс, и где его паучье логово. За возможность придушить этого гада Вейдер простил бы девице всё.

Интересно, почему она не пришла? Почему не посмела, не попыталась защититься?

Почему здесь, на приёме, не кинулась к любому из чинов Альянса и не попросила защиты? Акс и здесь следит за ней?!

Или они действуют сообща?..

Но Ева, его тонкая, прекрасная, верная Ева!

Ведер вновь глянул в чистое лицо женщины, и гнев закипел в нём.

Как легко она тоже попалась в эту немудрёную ловушку, как просто поверила какой-то посторонней незнакомке, и как быстро отступила, отпрянула, отдалась другому… Только сейчас Вейдер заметил, что за её спиной, за полуприкрытой дверью располагается спальня, и гнев вперемешку с омерзением затопил остатки его разума.

— Вы быстро сориентировались, — со смехом произнёс он, и воздух вновь опасно завибрировал. — В мастерстве предательства вам нет равных.

— Отец! — предупреждающе крикнул Люк, но его беспокойство было напрасно. Дарт Вейдер отступил от Евы, продолжая усмехаться.

Его предали второй раз; что же, привычно. Но только теперь и он имеет право сделать шаг назад.

— Я не услышала доказательств вашей невиновности, — резко ответила Ева. — Поэтому не вам говорить мне о предательстве!

— Ты видишь здесь человека, которому нужны оправдания?!

Вейдер дико расхохотался, сверкая жёлтыми глазами, и зеркало, висящее на стене, лопнуло в мелкое крошево, блестящим водопадом рухнув на пол, рассеяв тонкую острую зеркальную пыль. Один из крошечных осколков впился в щеку Вейдера, и тот, проведя по лицу рукой, с каким-то удивлением увидел каплю крови на своих металлических пальцах.

"Кажется, я и сам поверил, что я живой", — подумал он, растирая алое пятнышко по глянцевой поверхности металла.

— Прощайте, — коротко бросил он. — Почему ваша охрана начала стрелять по нам, и весь этот погром объясните хозяину праздника сами.

В коридоре слышались крики; охрана, поднятая по тревоге, мчалась к месту, где были слышны звуки боя и взрывы, взволнованный голос Вайенса что-то вопил громче всех.

Они и столкнулись на выходе — огромный, чёрный Вейдер и Вайенс в белом, порядком измятом костюме. Кажется, он проверял, живы ли его люди, валяющиеся теперь на полу, его руки были перепачканы в крови, а на лице, полуприкрытом маской, было выражение невероятного ужаса.

Он подумал, что не успел.

Предоставив Люку объясняться с набежавшей охраной — молодой человек указывал на след от выстрела и втолковывал что-то офицеру, — Вейдер молча прошел мимо Вайенса и не осмелившихся преградить ему путь солдат и почти скрылся в тени коридора. Но у Вайенса, кажется, началась истерика.

— Не смейте приближаться к нам, слышите, вы! — верещал он, бешено вращая дикими глазами. — Это моя комната, это мои солдаты и это моя, чёрт подери, женщина!

Расслышав последнее, Дарт Вейдер обернулся и через плечо и глянул на брызжущего слюной Вайенса.

— Забирай, — бросил ситх холодно и с презрением, и, отвернувшись, продолжил путь.

Казалось, что Ева абсолютно не напугана визитом Дарта Вейдера.

Ни разрушения, которое он устроил в комнате, ни суетящиеся военные и охрана, осматривающие лопнувшие, раздробленные двери, ни Люк, с яростью доказывающий прибывшему начальнику службы безопасности, что первыми напали солдаты Вайенса, не нарушили её молчаливого странного покоя.

На вопрос начальника безопасности о том, правдивы ли слова Люка, Ева лишь кивнула, что вызвало у молодого человека ещё более бурное негодование, которое он тут же поспешил выместить на Вайенсе, обвинив того в смерти людей.

— Это вы отдали им самоубийственный приказ стрелять! — кричал Люк, горячась. — Как вам вообще в голову пришла такая мысль — нападать на нас?!

— Я отдал своим солдатам распоряжение охранять мою жену от различных посягательств! — прорычал Вайенс, испепеляя молодого джедая взглядом. — Я не могу допустить, чтобы кто-то причинил ей вред!

— Вред?! Какой вред? Мы всего лишь пришли, чтобы поговорить!

— Вам не о чем говорить с моей женой! И незачем приходить сюда!

— Да не вам решать, куда нам ходить и с кем разговаривать, — в громком, почти срывающемся на крик голосе Люка холодным звоном прозвучали ледяные нотки, и воздух в комнате в который раз за сегодня дрогнул, принимая на себя удар Силы, вырвавшийся у Люка от раздражения.

Вайенс испуганно мигнул и отпрянул, часто-часто моргая. Этот нечаянный удар был направлен на него, прямо в лицо, и был чем-то средним между плевком и пощёчиной.

Бледные губы Евы чуть дрогнули, и слабая улыбка озарила лицо. А мальчик всё больше походит на отца, подумала женщина, отворачиваясь, чтобы никто не успел заметить, что её порядком забавляет трепка, полученная так называемым мужем от Люка Скайуокера.

Впрочем, Люк тотчас устыдился своей резкости; мгновенно остыв, он буркнул какие-то невнятные извинения и пулей вылетел прочь из разгромленных апартаментов.

Ева успела заметить его взгляд на себе — осуждающий, но не злой. Молодой человек был раздосадован и даже оскорблен её поступком по отношению к его отцу, но вместо клокочущей ярости в душе Люка была печаль.

Грустный взгляд пристыдил Еву больше, чем едкие слова Вейдера. Она отвернулась, не в силах больше видеть ни Люка, ни его осуждающих глаз, и почувствовала, как слезы щекочут нос.

Вместе с разгневанным, расстроенным Люком из её жизни уходил и Дарт Вейдер. Навсегда.

Широко и уверенно шагая. Не колеблясь и не оборачиваясь.

Вайенс что-то кричал, обеспокоенно и бестолково мечась по комнатам. У него началась какая-то чудовищная истерика, словно Дарт Вейдер пришел убить его лично, но почему-то передумал.

И теперь этот страх вместе с адреналиновым чувством невероятного везения, небывалого фарта выплёскивался из Вайенса, выходил с криком, с командами, щедро сыпавшимися на головы подчинённых, с какими-то не то гневными, не то радостными речами.

Один раз Вайенс даже зашёлся совершенно уж ненормальным хохотом, и, обессилев, опустившись на краешек кровати, сжал голову руками и затих.

Смотрелся он более чем жалко. На миг Еве стало нестерпимо стыдно за его поведение, но потом пришло безразличие.

Разве может стыдиться тот, кто мёртв?

Однако кое за что она была, несомненно, благодарна Вайенсу.

За то, что он не попробовал, даже не попытался прикоснуться к ней. Не попытался перед всеми утвердить на неё свои права, которые только что оспорил у Дарта Вейдера.

Если бы он решился для всех присутствующих ломать комедию под названием "брак", она бы не перенесла этого.

— Ева, — произнес Вайенс, наконец, когда захлёстывающие его эмоции немного отступили. — Мне необходимо отлучиться — по очень важной причине.