— То есть, ты утверждаешь, что адепты сами во всём виноваты? Один сдуру освободил Охотника, и его пришлось ликвидировать в целях безопасности. Второй же, вообще совершил преступление против Ордена, замыслив убийство своего домочадца и воина из Шандикора. Так? Не кажется ли тебе, каратель, что твой рассказ притянут за уши? Где доказательства?

— Не знаю, как доказательства, — вмешался мастер Щерготус, — но кое-какие факты подтверждают слова этого студента.

— Факты? — с удивлением спросил Кицум. — Какие факты? Почему я до сих пор ничего о них не знаю?

— Я не думал, что это важно, — ответил Спелум. — В общем, когда мы обнаружили тела убитых адептов, Юлиус Джун действительно был изрезан мечами. Как всем уже ясно, это дело рук Смилодона. Однако, это были не единственные повреждения на его теле. Юлиус был сильно обожжен, а его лицо практически обуглилось.

— Как я уже говорил, Ларс запустил в них молнией, — прокомментировал слова мастера Келноз. — Я видел это собственными глазами.

Кицум нахмурился, быстро переглянулся с магистрами, а затем с явной неохотой подвёл итог разбирательства:

— Хорошо, нам всё ясно. Каратель может возвратиться в Айбэш-Хаурум.

Келноз равнодушно кивнул и покинул Комнату Смеха. Оказавшись снаружи, Граникус едва заметно улыбнулся.

«Теперь мы в расчёте, Смилодон — подумал он. — Я тебе ничего не должен, и в следующий раз обязательно спущу с тебя кожу. Жду не дождусь этого момента».

— Итак, что мы имеем? — медовым голоском пропел Зерат. — Варлорд ни в чём не виноват, не так ли, магистр Кицум?

— Вероятно, — поморщился чародей. — Но это вовсе не значит, что я забуду обо всём. Как минимум, я должен поговорить с этим невероятным мальчишкой, который смеет поднимать руку на адептов Магикора. Магистр Садомиус, кажется, уже разговаривал с ним?

— О да, — улыбнулся Садомиус Жестокий. — Это очень интересный мальчик, совсем неглупый, как многие наши домочадцы думают о выпускниках Военных Домов, не в обиду будет вам сказано, братья.

Мастера-заседатели хмуро кивнули.

— Хорошо, — выдержав паузу, пробурчал Зерат, — завтра я пришлю Смилодона в Айбэш-Зу, чтобы вы могли лично побеседовать с ним.

— Вот и ладненько, — удовлетворённо произнёс Кицум. — Только не забудь, Зерат, о своём обещании.

Безликий кивнул, и всем стало понятно, что тема исчерпана. Тогда Диртанис язвительно улыбнувшись, посмотрел на Сальвоса.

— Кстати, брат Сальвос, ты в курсе, что скоро твоя «собственность», отойдёт к другому владельцу?

— Что ты имеешь ввиду? — напрягся глава Мазадорга.

— Наш брат, Диртанис, — вмешался Зерат, — намекает на то, что некое королевство в самом скором времени уплывёт из чьих-то жадных ручонок.

— Что? — лорд Сальвос взорвался от ярости. — Ты говоришь о Марадоне? Но почему? Восстание же было подавлено? К тому же Пирон умело управляет этой сокровищницей.

— Всё так, — осклабился Диртанис, — но дело в том, что известный нам архиепископ тоже не прочь получить в казну солидные запасы золота и драгоценных камней.

— Архиепископ? Какой, к Ситасу, архиепископ?

— Фу, как не стыдно, — с укоризной произнёс Зерат, — в Золотых Королевствах имеется только один архиепископ. Его Чёрное Святейшество Мухтар Бенсал Лариони.

— Лариони? — удивлённо выкатил глаза главный мастер Мазадорга. — Каким же боком Чёрная Церковь относится к Марадону?

— О, самым непосредственным, брат мой. К твоему сведению, Лариони является первым советником Морса из рода Велантисов — калифа Турана, а ныне уже полновластного императора Золотого Цирануса.

— Цирануса? — тут уже вскинул голову магистр Кицум. — Шутишь что ли? Только не говори мне, что это уже случилось?

Зерат откинулся на спинку кресла, излучая превосходство над членами Совета. Он явно наслаждался этим моментом.

— Золотая Империя Циранус, — пояснил он, — это сила, которой предстоит изменить Мир. Королевства Туран, Замир и Эледон больше не существуют. Они объединились, и первым шагом новорожденной империи стала война. Да-да, не удивляйтесь, Циранус объявил войну Свободному Союзу, Этраске и Тараку. Когда же Золотая Империя одержит эту победу (а она её одержит, можете не сомневаться), Морс Велантис двинет свои войска на север. Аркания — слишком лакомый кусок пирога под названием Варум.

— Погоди, Безликий. Откуда тебе всё это известно?

— Оттуда, — насмешливо ответил Зерат. — Сегодня утром из Ариф-Кангурана прибыл Агно Свирепый.

В Комнате Смеха установилась грозная тишина. Внезапно магистр Кицум ровным речитативом продекламировал:

— И Звери-Всадники придут, дабы вдохнуть силу в ряды желтокожих ассасинов. И конец тысячелетия ознаменуется ужасной войной. Десятки тысяч воителей пронесутся по землям Великих Империй, дабы подчинить их беспощадной воле Четырёх.

— Книга Судеб, последнее предсказание Безумной Ханги, — пояснил он.

— Осталось дождаться прихода Всадников, — мрачно заметил Диртанис. — И мир обрушится в бездну.

— Погодите, братья, — яростно воскликнул лорд Сальвос. — Я не допущу, чтобы МОЙ Марадон был захвачен какой-то жалкой империей? На каком основании, позвольте спросить?

— Успокойся, брат Сальвос, — одёрнул его Кицум. — Ты сам знаешь, Устав Ордена запрещает нам активно вмешиваться в дела смертных. Люди сами должны творить свою судьбу.

— Но почему? — не сдавался глава Мазадорга. — Я не понимаю!

— Потому что, Кион-Тократ всегда должен оставаться в тени. Так завещали нам первые магистры, и поверь мне, это не было простой прихотью. Поэтому забудь. Найди для своего Дома иной источник дохода.

Тон магистра был непререкаемым, но Сальвос Ураниус не желал смиряться. Бросив на членов совета взгляд, полный злобы, он наткнулся на стену равнодушия. Заскрежетав зубами, Сальвос перевёл взгляд на Зерата. Тот молчал, но глава Мазадорга почувствовал, что Безликий под своей маской надменно улыбается.

***

Солнце клонилось к закату, когда Зерат и Осирис вышли из ворот Проклятой Цитадели. На блестящем эбонитовом лице Осириса сверкала довольная улыбка. Он шёл рядом с Безликим и радостно вспоминал перипетии прошедшего совета.

— Сальвос едва не лопнул от злости, когда понял, что с марадонской кормушкой придётся распрощаться. Бедняга совсем не ожидал такого исхода. Да уж, теперь он не сможет покупать голоса магистров и их расположение, как раньше.

Зерат был рад не меньше товарища.

— Ты прав, это хорошая новость.

Внезапно Осирис нахмурился.

— К сожалению, в бочку мёда попала одна ложка дёгтя.

Глава Шандикора не понял, о чём глаголет его правая рука:

— Выражайся яснее, Осирис! В последнее время тебя бросает от философских максим до народных поговорок. Что с тобой, влюбился что ли?

— Хватит издеваться, — обиделся воин. — Я говорю о предстоящей встрече Смилодона с Ванакисом?

— И что?

— Как что? Ты считаешь, что это не повод для тревоги? — окрысился Осирис. — Магистр Кицум весьма проницателен, более того, этот хитрый волчара умеет делать выводы.

— Вспомни, с кем разговариваешь! Я знаю Кицума гораздо дольше тебя. Он даже не подозревает, что юный воин из Дома Шандикор может оказаться тем самым Губителем которому предначертано разрушить Мир! В конце концов, на лице Смилодона не написано, что он один из Падших Братьев.

— А как же эти улыбочки Садомиуса? Он весьма лестно отзывался о мальчике. Причём, они уже общались ранее. Тебя это не смущает?

— Садомиус действительно показался мне странным, — кивнул Зерат, — но вряд ли мы добродушно беседовали бы с ним за одним столом в случае, если бы он узнал правду.

— И то верно, — успокоился мастер, — и всё-таки, скажи мне, Зерат, неужели тебя совсем не волнует эта встреча?

— Конечно, волнует, — рявкнул Безликий. — Но есть кое-что гораздо опаснее для нас, чем задушевные беседы Губителя с магистрами. Сегодня я разговаривал с твоим учеником, и был он весьма дерзок со мной.

— Агно? — поразился мастер. — А что с ним?