— Кто… ты? — растерянно проскрипел он.

Но в ту же минуту вдалеке послышались стук копыт и лязг телеги. Ян обернулся, испуганно бросив взгляд в ту сторону, а затем посмотрел на беса. В его душе поднялось странное чувство, все мысли смешались, и юношу обуял страх. Сам не зная почему, он начал толкать стоявших рядом чертей, оживлённо выкрикивая:

— Бегите! Это рыцари! Бегите!

Высокий на ящике сжал кулаки, и Ян поёжился от металлического скрипа. Магнисса поднял голову, увидев вдалеке пыль и приближающуюся повозку с солдатами.

— Назад!

Маллумалы бросились врассыпную, растолкав людей, и в мгновение ока испарились с улицы. Они залезли на крыши домов, спрыгнув во дворы, протиснулись между стен и убежали в подворотни. Магнисса тем временем неспешно спрыгнул с ящика, отпихнув его ногой в сторону. Он припал к земли, став на колено. Подол балахона упал на землю, оголив чёрные железные ноги. Два стержня в его голенях со скрежетом сжались и напряглись, как пружины. Вдруг они сократились в спазме, беззвучно выстрелив, и бес улетел высоко в небо, подняв пыль и оставив на земле глубокие вмятины от ступней. Ударная волна оттолкнула людей, и Таситурн с трудом устоял на ногах, подхватив Яна. Чёрная фигура улетела куда-то в сторону, и бес приземлился далеко за домами.

Когда повозка подъехала к месту происшествия, люди уже расходились, и посреди улицы стояли лишь Ян и Таситурн. Солдаты стали осматриваться, не выходя из экипажа и крутя головами как птенцы в гнезде. Первым сошёл крупный рыцарь в латах, подойдя к путникам.

— Это вы что-ли те двое, что с Викторией всё время? — угрюмо окинул их взглядом он.

— Почему это всё время? — повернулся к нему Ян, ехидно улыбнувшись.

— Ты чё дурачка строишь, пацан? Где маллумалы?

— Разбежались.

— Да?

— Ага! — кивнул головой странник, зажмурив глаза.

— Ну ладно… — подозрительно прищурившись проговорил рыцарь.

Солдаты вышли из повозки, походили вокруг пару минут и осмотрелись. В конце концов они сели обратно и уехали во дворец ни с чем. Путники ещё долго стояли в облаке пыли, смотря им в след. Таситурн хмуро взглянул на Яна.

— Я всё больше убеждаюсь, что в этой войне нет смысла, — проговорил юноша.

Он развернулся и зашагал домой вместе со спутником, покинув улицу…

Солнце медленно, но уверенно плыло по небу, приближаясь к зениту. Подгоняемые ветром рыхлые облака летели по нему так низко, что их можно было зачерпнуть рукой. Горизонт рассекала лирдонская стена — след древнего раздела мира, ныне служащий защитой жителям его величайшего града Лирдона. Дубы альвового леса у её подножья казались зубочистками, воткнутыми в землю, а по обе стороны от неё о прибрежные скалы бились дикие волны Грозового и Мелового морей. На самой вершине этой громады стояла крохотная фигура в пальто и шарфе. Носки его туфель свисали над бесконечной бездной, а ветер грозился с лёгкостью его сдуть с этой вершины. Но седой человек неподвижно и без страха смотрел вниз, в город. А если точнее, как раз в то место, где только что произошло выступление маллумалов. В его глазах горело голубое пламя, брови были яростно сдвинуты, а губы многозначительно поджаты. Немо молча и непоколебимо смотрел вниз, думая о чём-то. Но неожиданно свист ветра прервал тягучий, как смола, женский голос:

— Тебе понравился этот мальчик?

Немо не ответил голосу. Только когда две видневшиеся внизу фигуры путников скрылись в своём доме, он поднял глаза и устремил их в голубое небо, смотря прямо на солнечный диск. Но седой человек даже не моргал. Солнце лишь отражалось в его хрустальных глазах с насупленными бровями, безмолвно сверкающих и переливающихся на свету.

— Почему ты молчишь?

За спиной Немо появилась женщина в белом хитоне на голое тело. Её бледная кожа слепила сильнее солнца, а серебряные длинные волосы окутывали её, подобно плащу. Она подошла к человеку в пальто, неспешно переставляя голые ноги, и положила свои тонкие руки ему на плечи. Её чудовищно голубые глаза светились, как звёзды на небе Тессеракта, а мрачное лицо она держала высоко, гордо подняв выразительный подбородок и острые чёткие скулы. Она взглянула на Немо полузакрытыми очами и томно вздохнула, приоткрыв бледные тонкие губы. Но седой оборвал её, холодно проговорив:

— Милосердие — ключ к спасению. Без него этот мир погибнет.

— Ты так думаешь?

Женщина с едва заметной улыбкой положила голову ему на плечо, тоже направив взор вдаль.

— Ты этому свидетельство.

— М-м? — непонимающе опустила уголки губ она, нахмурив тонкие брови и подняв глаза на Немо.

— Ты погубила короля, и этот город завял. Но у него ещё есть шанс восстать и вернуть себе былое величие. Сама вселенная даёт ему этот шанс.

— Этот мальчик? — с удивлением указала пальцем в сторону дома путников женщина. Все её эмоции были скованными и неестественными, словно у фарфоровой куклы.

— Нет. Дело не в нём, — коротко ответил седой, спокойно смотря на северный горизонт, где громоздились чёрные горы с нависшими над ними грозовыми тучами. — Он лишь фигура, как и ты, и я, и все вокруг. Мы фигуры на доске судьбы.

— А кто же играет с ней? — слабо улыбнулась она. Но и эта улыбка будто далась ей с трудом.

Неожиданно Немо сверкнул хитрыми глазами, подняв уголок рта.

— Случай.

Женщина вздохнула, отпустив седовласого. Она отошла от него и взглянула на мягкое полуденное солнце, закрывшись лёгкой рукой, похожей на ветку ивы.

— Этот случай создаём мы, Немо…

— Ты считаешь себя богом? — посмотрел на неё через плечо седой с упрёком.

— О чём ты говоришь? — фыркнула женщина. — Как это низко и пошло, называть меня богом!

— Насколько же это будет пошло, если я скажу, что ты слишком высокомерна? — в его глазах снова сверкнула усмешка.

— Немо, в последнее время я тебя не узнаю.

— А я тебя, к сожалению, всегда узнаю, — сдвинул брови он со вздохом. — Ты никогда не меняешься, Лира. Поэтому ты никогда не поднимешься до уровня человека.

— Ещё раз сравнишь меня с этими животными!… - сверкнула вдруг змеиными глазами женщина, но тут же оборвалась на полуслове. — Не обижай меня, нам быть вместе ещё целую вечность. Или, может быть, ты хочешь отказаться от меня? И, стало быть, от своей силы?

— От силы не знаю, а от тебя бы я с радостью избавился.

Лира опустила глаза, снова приблизившись к Немо. Он быстро отвернулся и уставился вдаль, чтобы не видеть её лица. Женщина обняла его сзади со вздохом.

— Зачем же ты… так?

После полудня путники долго сидели в креслах возле холодного камина. Штора так и была закрыта, и в доме царил зловещий полумрак. Ян время от времени начинал говорить то ли с Таситурном, то ли сам с собой, но затем опять погружался в свои мысли, пытаясь принять решение. Одно было ясно — нужно было срочно действовать, ибо эта война определённо если не бессмысленна, но уж точно не правильна!

— Бесы не выглядят как кровожадные убийцы. Виктория не права, я знаю! — бубнил Ян. — Но, может быть, они просто пудрят всем мозги, а я просто попался на эту удочку? Может и так…

— М-м-м!..

— Да, да! Нужно как-то сказать это Виктории! Но, боюсь, она не поймёт… Ты видел, как она ненавидит этих маллумалов? Да она нам глотки перегрызёт, если мы хоть слово скажем в их защиту! Но сидеть просто так тоже нельзя…

— М-м! — слегка ударил кулаком по креслу великан.

— Что? Думаешь, нужно идти к ней? Сейчас?

Таситурн замахал руками и головой, яростно хрипя и мыча.

— Нет? Потом пойти?

Хорд утвердительно кивнул, довольно расплывшись в кресле.

— Ты прав. Сейчас она не в себе, судя по тому, что с ней на площади творилось. Давай так, если за нами сегодня никто не придёт, то и не пойдём никуда. А завтра уже сами отправимся во дворец. Там мы сделаем вид, что ничего не знаем, и будем дальше выполнять её приказы. А дальше уже посмотрим…

На следующий день Ян в самом лучшем своём расположении духа, чрезвычайно возбуждённо и нетерпеливо широкими шагами шёл во дворец, так что Таситурн едва поспевал за ним. Тысячи мыслей возникали в голове юноши, но они не кружились бессмысленно, а собирались в цепочки и выстраивались в ряды. По пути он продумывал всё, что только мог продумать, чтобы принять сегодня наибольшее количество верных решений. Однако он понимал, что ожидать от Виктории можно было чего угодно, и, скорее всего, все его рассуждения рано или поздно пошли бы коту под хвост, и пришлось бы делать всё на ходу. Как обычно, в общем-то.