— Почему? — ходил вокруг нее Джош, игнорируя насмешки Дориана. — Что-то не видно твоего дружка в последнее время. Рассорились? Он тебя обидел?

Джулия бросила на него убийственный взгляд. Мысли о Блайде вызывали приступы спазмов в груди.

— Перестань! — прорычала девушка и отвернулась к столу.

— Если он тебя обидел, то я его… — не умолкал Джош.

— Добрый вечер! — нарушил бахвальство мальчишки голос, заставивший Джулию содрогнуться и повернуться к двери лицом. Там, облокотившись о косяк, вальяжно стояла тема разговора.

— Ага! Явился! — зашипел сорванец. Но прежде чем он смог хоть что-то сделать, наблюдательный и понимающий все Дориан, ухватил его за шиворот, оттягивая назад. Староста заметил, как, не отводя взгляда, смотрят друг на друга взрослые. Он понял, что для них сейчас не существует никого и ничего, только маячки зеленых и серых глаз.

Эрик медленно прошел к замершей девушке. Наверное, и сам не обратил внимания, что переступив порог, стал улыбаться. А она наоборот, не шевелилась, глядела испуганно, словно готовясь к побегу. Поэтому Блайд остановился в шаге от нее, боясь дать повод.

— Привет, — почти шепотом поздоровался он.

— Привет, — вторила ему Джулия.

— Идем! — потащил на выход Джоша староста.

Но доморощенный защитник девушки отказывался уходить, не оставив хоть парочки синяков на теле ее обидчика, о чем трижды прокричал, но так и не был услышан. Взрослые будто игнорировали его. Ребенок обиделся и вышел в коридор сам.

Рука Блайда поднялась к лицу Джулии, убирая огненный локон за ухо. Его ладонь коснулась ее щеки. На миг прижавшись к теплой ладошке, девушка прикрыла глаза и больше не могла сдержаться — спустя секунду повисла на шее парня. За что корила себя, уже придумывая, как оправдать такое глупое действие, когда услышала сокрушительное:

— Прости! — короткое слово взорвало барьеры, сожгло препятствия и, как ни странно, засеяло пустошь в душе ростками травы надежды на лучшее.

Прижимая ее к себе, он спрятал лицо в рыжих волосах, и продолжил говорить:

— Больше никаких поцелуев или приставаний! — пообещал Эрик.

— Хорошо, — другое емкое слово несло в себе горечь.

— Кхе, кхе, — культурный кашель, принадлежал старшей воспитательнице.

Меган замерла на пороге, увидев обнимающихся. Мальчишки стояли с двух сторон от нее. Музыкант, не отпуская Джулию, оглянулся, а девушка лишь слегка приподняла голову, не желая отпускать парня.

— Мы с Мэри приглашаем вас на чаепитие, — объявила она. — Если у вас нет других планов…

Эрик посмотрел на Джули, мысленно задав вопрос о том, какое у них расписание на вечер. Она только пожала плечами.

— Мы не против! — так и не отпустив от себя девушку, Эрик развернулся, обнимая ее за талию.

После общения на кухне, четырех выпитых кружек ароматного чая, Блайд отвез Джулию домой. Когда кончились шутки, настала пора откровенного разговора.

— Почему ты?.. — хотела спросить она, но Эрик перебил ее.

— Не боишься, что все это игра? Игра между нами!

— Нет, — пожала плечами девушка, беззаботно улыбнувшись. — Пока что она взаимовыгодна.

— Да? — заинтересовался Блайд. — И в чем твоя выгода?

— Моя? — лукаво подмигнула Джули. — Ну… А твоя? Почему ты приехал? Просил прощения? Мне почему-то не верится, что ты способен вот так просто примчаться и даже извиниться.

Блайд нахмурился, и украинка могла поклясться, что сейчас он переведет тему разговора, отказываясь отвечать на ее вопросы.

— Просто признай. Нам удобно друг с другом. — Вздохнула она, облегчая ему задачу. Но и этого он не собирался ни признавать, ни отрицать. Промолчал.

BMW притормозил у подъезда.

— Ладно, пока! Сладких снов! — попрощалась Джулия, хотела выйти из машины, однако…

— Вернись! — позвал ее Эрик.

Девушка обернулась, в тайне надеясь на прощальный поцелуй. Блайд растянул на физиономии довольную ухмылку.

— Сумку забыла! — проговорил он.

Стукнув себя по лбу, явно, чтобы таким варварским образом вернуть разум на место, она подхватила вещь и снова повернулась к двери.

— Джул! — опять окликнул ее парень, пробуждая вспышку негодования. Все же девушка обернулась и была поймана врасплох. Мягкие губы Блайда коснулись ее губ поцелуем.

— Ты же говорил… — прошептала Джулия, пытаясь сосредоточить взгляд на парне.

— Но ты выглядела очень расстроенной. — Усмехнулся он. — К тому же, это игра!

— Пусть будет так! — сдалась она, все же выскользнув из салона.

— Не боишься, что мне надоест? — поинтересовался музыкант.

— Если приехал сегодня, значит пока не надоело. А дальше, время покажет. — И из вредности немного тише, но так, чтобы он слышал, произнесла: — Может, мне надоест раньше!

Суматошные дни незаметно превратились для Золушки в обычные будни. Она быстро привыкла к полной занятости, плотному рабочему графику, в котором практически нет места отдыху. С ее личными музыкантами установилось понимание. Как выяснилось, люди ценят и уважают тех, кто всерьез воспринимает общее дело. Да и проводя почти сутки вместе, запертыми в крошечной комнате, хочешь-не хочешь, а приходится подружиться. Наиболее теплые отношения у певицы завязались с соло-гитаристом. Теренс Нидшоу — молодой и привлекательный парень — обладал тонким чувством юмора, великолепно играл на инструменте (немного хуже Блайда — как считала Джули), и оказался верным товарищем по сумасбродным выходкам. К примеру, украинка могла позволить себе повиснуть на спине гитариста и вскрикнуть: «Покатай меня, большая черепаха!». Терри вместо того, чтобы послать ее куда-подальше, скакал, как сайгак, по коридорам с нелегкой ношей в нагрузку. Такую сцену единения двух душ застал однажды Эрик. Он прошел мимо, не здороваясь, лишь смерив девушку и ее «коня» презрительным взглядом. А позже, вечером, провел разъяснительную беседу о подобающем поведении. Джули не слушая его, имела свойство похихикивать, приговаривая: «Не ревнуй!». На что Блайд отвечал: «Да кто я такой тебе, чтоб ревновать!» — хлопал дверью или просто уезжал, оставляя ее наедине со злостью. Джули мысленно посылала его на все четыре стороны и, тем не менее, когда он звонил среди ночи, сонная подымала трубку — они говорили почти до утра, и обида испарялась без следа.

Началась полоса концертов. Один из таких проходил в шикарном зале мьюзик-холла. Поклонники раскупили билеты и уже толпились под входом, ожидая своей очереди попасть внутрь и занять лучшие места. Джули и не подозревала, что столько людей слышали ее песни и больше того — полюбили ее голос. Это льстило и немного пугало.

— Интересно, почему у нас должны быть разные гримерные? — задавалась вопросом она, глядя на то, как Жорж лепит на ее голову парик. Терри сидел рядом на столе, со скучающим видом перебирая косметику.

— Ты ж у нас певица, так сказать фронт-вумен! — поддел он. — Для тебя и условия другие. Хотя я был бы не против посмотреть, как ты переодеваешься!

За последнюю фразу гитарист получил по носу салфеткой от Джули и затрещину от Жоржа, которому надоело слушать его болтовню.

— Иди к себе! — выгнал парня из гримерной он, и напустился на певицу. — А ты вставай и иди за ширму раздеваться… То есть одеваться.

Девушка скрылась из виду за плотной стеной из ткани. Три минуты спустя оттуда донесся вопль:

— Я в этом на сцену должна выйти или на пляж?! — поразмыслив, уточнила на какой. — Для нудистов…

— Дорогуша, — манерно всплеснул руками Жорж, заглянув за ширму. — У тебя есть чем похвастаться, гордись!

Певица вышла из укрытия, чтобы более внимательно рассмотреть себя в отражении зеркала. Сплошные пух, перья, куча блесток, прикрывающих интимные места… и все! «Ну просто чудо в перьях!» — резюмировала она.

— А юбка где? — потребовала ответа девушка.

— Зачем она тебе нужна? — в помещении появились двое мужчин сразу — его светлейшее величество продюсер всея Британия — Генри, и отчаянный помощник Честер.