— Надо предпринять что-то прямо сейчас, — сказал Фидлер. — Сделать какое-то заявление.

— Пожалуй, — согласился Райан. — Что-нибудь нейтральное и ободряющее. Фондовый рынок похож на самолёт — он сможет лететь сам, если ему не мешать. Согласитесь, такое и раньше бывало, не так ли?

Министр финансов Бозли Фидлер, или Баз[16] — это прозвище сохранилось за ним с тех пор, когда он мальчишкой играл в Малой бейсбольной лиге, — был учёным, занимался исследованиями американской финансовой системы, написал о ней несколько книг, но сам никогда не принимал участия в биржевых операциях. Его преимущество заключалось в том, что он мог смотреть на американскую экономику со стороны, сохраняя историческую перспективу. Он имел репутацию специалиста по валютной политике. А недостатком Фидлера, понял сейчас Райан, было то, что он не имел опыта операций на фондовой бирже и даже не задумывался над этой проблемой. В результате у него не хватало уверенности, которая характеризует настоящего биржевого игрока, и поэтому он сразу обратился к Райану. Ну что ж, это неплохо, подумал тот. По крайней мере человек понимает, что у него недостаёт опыта. Неудивительно, что его считают таким умным.

— После предыдущего биржевого краха установлены пределы падения и предприняты другие охранительные меры. Однако на этот раз они не помогли. События смели их меньше чем за три часа, — с беспокойством заметил министр финансов, размышляя, как и подобает учёному, почему меры, хорошие и надёжные теоретически, оказались столь слабыми на практике.

— Это верно. Будет интересно выяснить, почему так произошло. Только не забывай. Баз, такое случалось и в прошлом.

— Текст заявления, — отдал короткий приказ президент. Фидлер кивнул и, прежде чем начать, на мгновение задумался.

— О'кей, мы скажем, что финансовая система остаётся надёжной. У нас действует немало охранительных мер, автоматически вступающих в силу. Рынку, как и американской экономике, ничто не угрожает. Чёрт возьми, разве наша экономика не продолжает развиваться? К тому же закон о реформе торговли будет способствовать росту занятости и создаст в наступающем году не менее полумиллиона новых рабочих мест. Эта цифра представляет собой осторожную оценку ситуации, господин президент. Этим я пока бы и ограничился.

— Остальное по возвращении? — спросил Дарлинг.

— Да, таково моё мнение, — подтвердил Фидлер. Райан кивнул, соглашаясь с ним.

— Хорошо, найдите Тиш и немедленно готовьте текст заявления.

Столь большое число чартерных рейсов казалось необычным, но международный аэропорт Сайпана при своих длинных взлётно-посадочных полосах обычно не был загружен, а возросшая активность означала увеличение оплаты за пользование аэропортом. К тому же наступил уик-энд. Наверно, какая-то конференция, подумал старший диспетчер на башне управления полётами, когда первый «Боинг-747» из Токио зашёл на посадку. За последнее время Сайпан пользовался популярностью среди японских бизнесменов. Недавно суд отменил конституционные ограничения, запрещающие иностранцам владеть землёй, и разрешил им покупать земельные участки на острове. Таким образом, остров сейчас больше чем наполовину принадлежал иностранцам, что раздражало многих представителей коренного населения народности чаморро. Впрочем, раздражение не было настолько велико, чтобы иностранцы продали землю, взяли деньги и уехали. Ситуация и без того была не из лучших. По уик-эндам японцев на Сайпане было больше, чем местных жителей, причём японцы, как правило, обращались с местными, ну… почти как с дикарями.

— А эти, похоже, направляются на Гуам, — заметил один из диспетчеров, увидев на экране радиолокатора вереницу самолётов, которые следовали дальше на юг.

— Да, конечно, уик-энд — рыбалка, гольф, — согласился старший диспетчер, предвкушая приближение конца смены. Япошки — ему они тоже не слишком нравились — теперь меньше летают на Таиланд для сексуальных развлечений. Слишком многие привозили оттуда неприятные сюрпризы. Зато тут они тратили деньги — много денег — и ради возможности провести на Сайпане уик-энд садились в свои громадные «747»-е в два часа утра…

Первый чартерный «Боинг-747» компании «Джал» совершил посадку в половине пятого утра по местному времени, включил двигатели на реверс и развернулся в конце посадочной полосы, чтобы освободить её для следующего самолёта. Командир Торахиро Сато сразу выехал на рулежную дорожку и оглянулся по сторонам. Он не ожидал каких-либо неприятностей, но при такой операции… — операции? спросил он себя. Сато не пользовался этим словом с тех пор, как летал на F-86 в Военно-воздушных силах войск самообороны. Если бы он остался служить, то стал бы теперь шо, может быть, даже командовал бы японскими ВВС. Разве это не было бы здорово? Однако он ушёл с воинской службы и поступил в «Джапэн эйрлайнс» — в то время должность лётчика на гражданских авиалиниях считалась более престижной. Теперь Сато ненавидел её и надеялся, что скоро это изменится раз и навсегда. Скоро он вернётся в ВВС, даже если ему придётся занять менее значительную должность, чем сейчас.

В глубине души он всегда оставался лётчиком-истребителем. За штурвалом огромного «Боинга-747» лётчик вряд ли сможет сделать что-то рискованное, что-то опасное. Правда, восемь лет назад во время полёта ему пришлось пережить серьёзную нештатную ситуацию — из строя частично вышла гидравлика, — и он вёл самолёт так искусно, что решил даже не предупреждать об этом пассажиров. За пределами кабины никто этого так и не заметил. Его поразительный поступок стал теперь рутинной частью наземной подготовки на тренажёрах всех командиров «747»-х. Если не считать этого отчаянного, но такого радостного момента, он стремился к точному соблюдению всех правил безопасности. Сато стал чем-то вроде легенды в авиакомпании, которая сама по себе была знаменита на весь мир. Он читал метеорологические карты, как гадалка читает линии на ладони, выбирал на асфальте посадочной дорожки точное место для касания шасси авиалайнера и никогда не опаздывал с прилётом больше чем на три минуты.

Даже на рулежной дорожке аэропорта он водил гигантский самолёт, словно спортивный автомобиль. И сегодня Сато уменьшил мощность двигателей, повернул носовое колесо и наконец затормозил.

— Желаю удачи, ниса, — сказал он полковнику Сейджо Сасаки, который во время посадки находился на откидном сиденье. Глядя по сторонам, он тоже не обнаружил ничего подозрительного.

Командир группы специального назначения встал и поспешил в салон самолёта. Его солдаты были набраны из Первой воздушно-десантной бригады, обычно базирующейся в Нарашино. На борту огромного «боинга» находились две роты общей численностью триста восемьдесят человек. Их первой задачей являлся захват аэропорта. Полковник надеялся, что не столкнётся с трудностями.

Обслуживающий персонал авиакомпании «Джал», встречавший самолёт, не был проинструктирован о предстоящих событиях, а потому они удивились, увидев, что чартерный рейс доставил сюда одних лишь мужчин примерно одинакового возраста с одинаковыми ранцами за плечами, причём у первых пятидесяти эти ранцы были расстёгнуты и каждый из них держал руку внутри ранца. У нескольких мужчин в руках были блокноты с планами аэропорта, поскольку провести генеральную репетицию на месте не представилось возможным. Пока выделенные для этого люди доставали из грузового отсека тяжёлые контейнеры, остальные солдаты направились к багажному отделению, без малейших колебаний прошли под надписями: «Проход только для обслуживающего персонала» и начали готовить оружие. Тем временем совершил посадку ещё один авиалайнер.

Полковник Сасаки стоял сейчас посреди аэровокзала, наблюдая за тем, как группы его солдат по десять-пятнадцать человек расходятся по залу, быстро и решительно выполняя поставленные перед ними задачи.

— Извините, — вежливо обратился сержант к сонному и скучающему охраннику из службы безопасности аэропорта. Тот поднял голову и увидел, что рука сержанта держит пистолет в открытом ранце, который тот спустил на плечо. Нижняя челюсть охранника отвисла в комическом изумлении, и его тут же разоружили без малейшего сопротивления. Меньше чем за две минуты были разоружены и шесть остальных охранников. Лейтенант направился со взводом солдат к помещению службы безопасности, где они арестовали ещё троих. Все это время полковник выслушивал по радио короткие и чёткие доклады.