— Не буду врать, что точно знаю… — бесстрастно ответил я тихим голосом.

— Чутьё подсказывает, вляпаемся мы с этим чокнутым по самую макушку.

— Твоему чутью стоило вопить «остановись, безумец» тогда, когда ты лишь только подумал о заклинании «Всевидящая тьма».

— Да, да, ты прав, как всегда. Мне в углу постоять?

— Это уже сам решай, как провести продуктивно то время, пока меня не будет. Если вдруг с Евангеликой начнут происходить странные вещи, — я замолчал, посмотрев на неё, — точнее, более странные, чем сейчас, сразу сообщи мне.

— Хорошо, хоть мне совершенно и не охота встречаться с мастером…

— Я тоже не горю желанием. Обстоятельства вынуждают.

— Передавай ему пламенный привет. Мы друг друга обожали в академии.

— Он твои «приветы», наверное, на смертном одре будет помнить.

— Я старался, чтобы они были незабываемы, — оскалил Гарн всё тридцать два белоснежных зуба в кровожадной улыбке.

— Мне пора. Пожалуйста, не устрой случайным образом в моём доме пожар.

Я успел закрыть за собой дверь за секунду до того, как в мою сторону полетела какая-то вещь.

Магнус

Первое, что доносится до слуха при приближении к Моаргеру, — это шум большого количества воды, падающей в пропасть. Но тогда, когда плотный туман, окутывающий местность, постепенно начинает рассеиваться, взору открывается поистине невероятное зрелище. С высоких каменных стен срывается вниз вода, прозрачная, почти как алмаз. Из-под неё выглядывает лишь пара воинов, чьи вырезанные зубилом доспехи местами поросли зелёным мхом. Дозорные опираются обеими руками на свои мечи, охраняя вырубленные в стене двойные ворота. Они имеют высоту около четырёх метров и находятся на уровне противоположного берега.

Всё это великолепие достигнуто благодаря магии. Иначе город никогда бы не смог располагаться под озером. Гес’шинар Тарис, первый правитель Моаргера, боготворил магов и положил все силы и немереное количество денег на то, чтобы привлечь их внимание. После многочисленных перестроек, когда чуть ли не каждый камень всех новых домов стоил гес’шинару почти имитты, а специальные блоки для высотных зданий ещё дороже, многие влиятельные личности Саргонны начали часто посещать город и даже оставаться здесь жить.

И когда Моаргер достиг пика развития, кутаясь в известности и блеске золота, маги удостоили Тариса своим вниманием. После нескольких официальных встреч, во время которых они заявили, что совсем не прочь обосноваться в столь значимом на континенте городе, лучшие строители начали возводить одну из самых величественных построек за всю историю Гераксиса — моаргерийскую башню магических искусств.

Тогда правитель потерял голову от счастья и дал магам право делать абсолютно всё, что их душам угодно. Уцепившись за такую возможность, они переделали многое и предложили изменить само небо над головами жителей. Сначала такое дерзкое и невероятное заявление повергло гес’шинара в шок. Он не понимал, что именно имеют в виду новые и вместе с тем могущественные жители, и не представлял, как это будет.

Но, как говорят, «война и красота требуют жертв». Такие глобальные перемены также не прошли без последствий. Хотя в итоге результат превзошёл ожидания. Первая попытка магов провалилась с треском: город затопило. К счастью, никто не пострадал, поскольку Тарису хватило ума выселить всех из Моаргера на время игр магов. Вскоре те добились своего, и, когда народ возвратился домой, вместо солнца и облаков он увидел чистую, как слеза, воду над головой.

Долгое время каждый, будь то человек, дворф или кто-то ещё, в страхе смотрел вверх. Даже эльфы и фейри, знающие о магии всё, порой с опаской поднимали глаза. Но постепенно жизнь вошла в прежнюю колею, и небесное озеро, как назвали его маги, стало неотъемлемой частью города.

Я уверенно шагнул на широкий мост из белого камня, ведущий к неохраняемым воротам. Гарантией безопасности считались круглые розовые кристаллы, вставленные по одному в каждое металлическое крепление, находящееся высоко над головой. Таких креплений было много. Они тянулись вдоль моста, образовывая арку. Маги считают, что эта система охраны предупредит их о любой угрозе, и они смогут защитить город. Большая ошибка. Не от всех на свете спасут эти кристаллы. К примеру, высший демон щелчком пальца спалит эти артефакты к драхсам.

Да, с демонами я переборщил. Просто не люблю магов. Они слишком уверены в себе и в своей силе. Напыщенные глупцы. Я вообще стараюсь не иметь с ними никаких дел. Нет, есть, конечно, те, к которым я отношусь с большим уважением и часто прислушиваюсь. Но их можно сосчитать по пальцам… одной руки.

Едва нога коснулась тёмно-бирюзовой мостовой, я накинул капюшон, чтобы меньше привлекать внимание. Разумеется, в городе не было закона брать под стражу любого вошедшего в город некроманта. Просто здешние жители привыкли находиться в окружении красоты, всего прекрасного, и начали забывать, что за стенами, во внешнем мире порой можно наступить в навоз или увидеть проходящего мимо уродца. Сейчас таким уродцем являюсь я. Так что поберегу психику милых представительниц женского пола. Как там говорила про них Евангелика? «А мне нужно краснеть, как спелый гранат и падать в обморок от слова «труп»? Так ведут себя здешние дамы?». Знала бы ты, смелая девочка, насколько права.

Я лишь слегка сдвинул плотную ткань, когда она почти закрыла обзор, и увидел раскинувшуюся веером просторную площадь Моаргера. Тут кипела жизнь. Справа выстроились в ряд несколько высоких зданий с прямыми крышами, на которых росли карликовые деревья с зелёной, белой и фиолетовой листвой. Ещё я увидел много кустарников и разнообразных цветов. Первые этажи были выкуплены торговцами, парикмахерами, консультантами по правам граждан и другими далеко небедными господами. Остальные же помещения предназначались для жилья.

По правому краю площади расположились обычные лавки, за которыми стояли громкоголосые продавцы, к которым я так привык. Тут было всё и сразу на расстоянии двух шагов. Рядом с длинным столом, усеянным коробками со специями, стоял прилавок, полностью покрытый тушами рыб. На соседней стойке красовались крупные куски сырого мяса. На её краю лежала большая нога регарны, которой едва не касался подол жёлтого платья, висящего в нескольких сантиметрах он неё.

— Эй, убери свою вонючую култышку от моей вещи! Не хочу, чтобы запачкалась! — крикнула женщина средних лет с красным от духоты лицом гному, продающему это мясо.

— Ей полы мыть не жалко, на мой взгляд. Тебе надо, ты и перевесь свою тряпку. Расселась тут, а я бегать должен!

— Вредный, мелкий…

— О-о, а это уже пахнет оскорблением гномьего народа! Вот пойду сейчас и пожалуюсь…

Чтобы не слушать эти глупости дальше, я ускорил шаг. Покинув базар, я пошёл вперёд, не смотря под ноги. За свою редкую невнимательность сразу поплатился, запнувшись об плоскую, широкую деревянную чашку.

— Простите, дяденька. Я не думала, что она помешает, — раздался тоненький детский голосок.

Посмотрев вниз, я увидел маленькую девочку лет шести, сидящую около стены обувного магазина на потрёпанном коврике. Она собирала рассыпавшиеся по моей вине монеты. Я принялся ей помогать.

— Нет, нет, нет! Не нужно, добрый дяденька! Я сама, — заволновалась малютка и начала возиться быстрее.

— Позволь загладить вину перед тобой. Ты же не хочешь, чтобы меня совесть по ночам мучала? — подмигнул ей, бросая пару ринтт в чашку.

— Н-нет, ч-что вы, — испуганно посмотрела на меня большими васильковыми глазами. На её кругленькое личико упала прядь светло-коричневых волос, которую она несколько раз попыталась сдуть. Но волосы не слушались, и тогда кроха сердито убрала их за ухо. Это помогло ненадолго.

Когда мы закончили, она громко вздохнула и вытерла лоб, как будто трудилась весь день. Я улыбнулся.

— Хотите, я подарю вам цветочек? Вы добрый. Мне хочется вас порадовать.