— Никто не знает, как. Никто даже не знает, откуда оно взялось, и кто его посадил. До нас долетели лишь крупицы истории. Хочешь, расскажу? Ты будешь удивлена ещё больше, — его губы расплылись в загадочной улыбке.

— Да.

— Подойдём ближе.

Когда мы преодолели расстояние и оказались в двух шагах от дерева, Родогарн приложил к нему ладонь. От неё пошли круги, как от упавшей в воду капли.

— Его имя — «Amil minnona uruvoite aiwe».

— Можно ли как-то…?

— Примерный перевод с эльфийского — «Мать перворождённой огненной птицы», — перебил меня Гарн. Казалось, в данный момент он вовсе меня не слушал.

В моей голове моментально начали копошиться миллионы мыслей. Я пыталась осознать сказанную им фразу и найти логику, но не получалось. При любом раскладе, который выдавал мозг, итог казался бредом.

— Пока у меня не расплавились извилины от перенапряжения из-за ложных предположений, поведай этот… миф.

— Легенду.

— Опустим мелочи. Начинай, — я удобно устроилась на земле, наплевав на то, что испачкается одежда.

Последовав моему примеру, он начал повествование.

— В древних книгах, дошедших до нас в единичных экземплярах, пишется, что многие тысячелетия назад, здесь, — взяв горсть земли, Родогарн медленно начал высыпать её, — у Amil minnona uruvoite aiwe, привлечённая его энергетикой, снесла яйца птица. Из всей кладки на свет появился лишь один совершенно необыкновенный птенец, — он лёг на спину, заложил руки за голову и прикрыл глаза.

— Спать собрался? — послышалось протяжное мычание. — Продолжение-то будет?

— Нечего толком рассказывать. Возникло множество мнений. Они плавно переродились в слухи. Кто-то якобы видел изредка в небесах птицу, чьё оперение сиянием не уступало солнцу. По прошествии столетий она пропала в никуда. Потом детям долгое время рассказывали сказки, что прекрасное создание превратилось в девушку, пожелав жить в мире людей по неведанным причинам. При этом упоминалось, что только цвет глаз мог выдать её происхождение. Якобы, остался таким, каким был прежде, до перевоплощения, и никогда после не менялся. Помнится, даже где-то слышал… как же… золотистые, с фиолетовыми вкраплениями, — он резко поднялся на локтях и внимательно посмотрел на меня. — Почему… — слово не было произнесено вслух, но я прочитала по губам и поняла.

— Что?

— У тебя зелёные. Почему?

— Откуда мне знать?

Он ещё долго всматривался в мои глаза, затем как ни в чём не бывало, снова распластался.

— Минуло ещё очень много лет, когда узнали, что в мире действительно живёт феникс. Но не девушка. Им был Евангелис, твой… не знаю, как у вас называется… брат, собрат, сородич.

— Те, кто о нём узнал, наверное, с ума посходили.

— Ещё бы! Но на этом всеобщий восторг не закончился. Он по прихоти своей дурной головы объявил во всеуслышание, что на свете есть ещё один феникс, вдобавок женского пола. Теперь благодаря его длинному языку на тебя ведётся сумасшедшая охота. И пока не обучишься всем своим способностям, не сможешь давать отпор, ты будешь находиться в опасности.

— Постой, — я села, обхватив колени. — Помнится, вы с Магнусом говорили, что лично с ним не были знакомы и знаете о нём только понаслышке. Почему смело утверждаешь, что было именно так, а никак иначе?

— Совершил замечательное открытие. В голове, не находящейся под действием алкоголя, чудесным образом всплывают полезные, считавшиеся прежде забытыми, даже несуществующими, воспоминания.

— Тоже мне Колумб, — не сдержалась я от лёгкой насмешки.

— Кто?

— Продолжай, продолжай.

— Сбила с мысли…

— Тренируй память. Тебе полезно, — я попыталась скрыть улыбку, но не вышло.

— Какую же вредную особу приходится учить, — он сел, скрестив ноги. — Так вот. Я вспомнил, что давным-давно имел разговор с приятелями на тему о нашумевшем появлении феникса на Гераксисе. Навестив их и освежив мозги, могу со смелостью заявлять, что все мои утверждения являются истиной.

Я молча переваривала новую информацию, но вскоре спросила.

— Почему тогда всё это не рассказала мне Авриэлин? Она ведь всё должна была знать. Так?

— Естественно. Ей лет… округлю до «очень много». Полагаю, мудрая фейри решила пощадить твою психику и не говорить этих подробностей вдобавок ко всему, что поведала при встрече. Твои извилины не то, что вскипели бы тогда. Они превратились бы в переваренную лапшу.

Я была вынуждена признать его правоту.

— Давай на время отложим разглагольствования и займёмся тем, для чего мы пришли сюда.

— В душе не чаю, — я пожала плечами.

— Есть одна идейка. Где-то слышал, что феникс может впадать в особый транс, в котором его тень, отделившись от тела, может путешествовать по мирам. Если не ошибаюсь, называется «всевидящая тьма». Предлагаю попробовать, — в его глазах загорелся тот самый сумасшедший огонёк, по которому сразу становилось ясно, что Родогарн очень хочет воплотить задуманное в жизнь. — Вдруг получится.

— Вот когда ты так смотришь, у меня пропадает всякое желание делать что-либо. Тем более, сам не знаешь, существует ли эта способность или нет. Про возможные последствия подумай. Чувствую, они, скорее всего, есть.

— Магс, ты ли это? Не знал, что умеешь так искусно менять обличья, — он пару раз осторожно хлопнул меня по щеке, и от неожиданности я не успела увернуться.

— Прекрати, — отстранила его руку.

— Это ты не веди себя в точности, как он. Будешь очень долго думать — вряд ли что-то сделаешь.

— И я почти то же самое ему пыталась втолковать, — вспомнив утренний диалог, невнятно сказала я, закусив сорванную травинку.

— Ты о чём? — Родогарн непонимающе тряхнул головой.

— Долго рассказывать, да и сейчас не к месту. Эх, была не была! — наконец решилась я. — Приступим?

— Давно пора.

— Командуйте, генерал.

— Погоди, я думаю с чего начать нашу маленькую импровизацию, — его глаза забегали, будто искали ответ в воздухе. — Ложись на спину. Устраивайся как можно удобнее.

— Вы баловник, сударь, — с ложным возмущением я послушно исполнила указ. — Ох, чувствую, моя бедная спинка отвалится под конец.

— Всегда приходится чем-то жертвовать.

— Что дальше-то, философ?

— Сложно сказать. Мы играем в игру «Угадай, что?». Только сейчас подсказок нет. Ни одной. На что же это может быть похоже… драхс!

— Ты пока думай, а я посплю. Может, и ко мне придёт озарение.

— Отлынивать вздумала?

— Не бубни над ухом. Не собираюсь я спать, но вряд ли в нашей ситуации нужен активный ритуальный танец. Дай в тишине поразмышлять. Хоть и склоняюсь больше к тому, что это миф, — я прикрыла глаза и начала пролистывать в подсознании кадры, на которых рисовала всевозможные варианты призыва тени. — Интересно было бы посетить другой мир, если всё, что ты говоришь, возможно…

— Сперва нужно понять, с чего начать. В голове нет вер… — его дальнейших слов я не услышала, погрузившись в дрёму.

Ева

Меня ещё никогда не посещали сны в серых тонах. Окружающий мир, потеряв свои насыщенные краски, стал мрачным и безликим. Я почти сразу поняла, что нахожусь в том же лесу, куда пришла с Родогарном, но дивный голубой свет, которым меня очаровало это место, теперь померк. Вдруг пробрал озноб, который бывает, когда на кладбище первый раз видишь надгробие с именем близкого человека. Одолела навязчивая боязнь, что я останусь здесь навечно. Она засела в груди и выпустила тонкие щупальца, которые медленно начали расползаться. Стало тяжело вдыхать воздух, показавшийся мне густым.

В приступе паники я начала метаться, лихорадочно ища глазами малейший намёк на выход. Но стоило развернуться, дикий страх ослабил свою когтистую лапу, сжимающую мой разум. Его сменило непонимание происходящего, потому что я увидела Гарна, склонившегося надо мной. Точнее, над моим телом. Он с озабоченным видом тряс его и что-то говорил. Я не понимала слов, как в фильме. Как в чёрно-белом немом фильме, в который забыли вставить субтитры.