Мы с Трамироном переглянулись. Зрелище было странным и довольно пугающим.

Стоило русалке исчезнуть, как туман вернулся на место, а луна спряталась за тучами, но спустя некоторое время где-то вдалеке песню затянули снова. Не знаю, та же это была русалка или другая, но звучала песня похоже.

Трамирон с утра рассказал об увиденном, так что ближе к ночи Илиотур с братом выглядели так, будто собирались всю ночь не спать, но обязательно увидеть русалок.

На следующую ночь мы не видели русалок, но слышали их песни. А еще мимо нас прошло нечто иное.

Илиотур не спал, сидя рядом с дремавшим братом. Трамирон же сидел возле меня, ковыряясь в неясном свете в своем луке. Я же вслушивался в различные звуки, удивляясь, что вчера болото было почти безмолвно, а сегодня голосит на разные лады.

Конечно, меня привлек звук шлепков. Я нахмурился, напрягая слух еще сильнее и всматриваясь в ту сторону, откуда он доносился. Трамирон, словно почувствовал мое напряжение и тоже замер.

— Что? — прошептал он, и словно маленький придвинулся ближе. Мне хотелось пошутить, но я не стал. Всё-таки странное это болото, пугающее. Даже мне здесь не по себе, что уж говорить про молодых домашних парней, недавно хлебнувших чужой крови.

Когда кусты впереди зашуршали, Трамирон потянулся к мечу, но я положил ладонь ему на плечо, заставляя замереть. По тихой возне, понял, что Илиотур разбудил брата.

Сначала я увидел белые пальцы, а потом сквозь заросли травы прошел самый настоящий скелет. Трамирон снова дернулся в сторону меча, но я лишь сильнее сжал его плечо.

Пустые глазницы скелета, в которых мерцали зеленоватые искры, были устремлены в нашу сторону. Он клацнул челюстью, а потом пошел в нашу сторону прямо по воде. Обычный скелет давно бы утонул, а этот просто шел и от его ступней по поверхности шли слабые круги, словно в те места, куда наступала его нога просто падали легкие листья.

Он не дошел до нас метра три, когда его будто бы дернуло что-то сзади. Если бы я умел читать эмоции по лицу скелетов, то мог бы поклясться, что наш ночной гость не просто удивлен, а ошарашен.

Несколько раз поклацав челюстью, он замер, а потом, как-то обиженно посмотрев на нас, развернулся и пошел в другую сторону. Мы наблюдали за ним до тех пор, пока он не скрылся за очередными зарослями и только после этого все дружно выдохнули.

— Что это было? — шепотом спросил Трамирон, продолжая смотреть в ту сторону, куда ушел скелет.

— Опорно — двигательная система, передвигающаяся самостоятельно, — ответил задумчиво, размышляя об увиденном.

— Что?

— Скелет человека по-простому, — я оглянулся, как-то по-новому смотря на болото.

— Высоковат он для человека, — с сомнением потянул Илиотур.

— Ты прав, — согласился я с ним. — К тому же, зубы у него совсем не человеческие. Да и весь скелет как-то неуловимо отличается. Или он изменился после смерти, или же изначально принадлежал другому существу.

— Какому? — Трамирон принялся рассматривать свой меч, будто отыскивая малейшие пятнышки.

— Не знаю, но кто-то же построил Ранкеаватур, — я зевнул, потянувшись. — Так почему бы это не сделать сородичам нашего недавнего гостя? Ложитесь спать, я подежурю еще немного, а потом разбужу кого-нибудь из вас.

Когда иллайри немного угомонились и засопели, я уселся удобнее и вслушался в звуки болота, размышляя. Если поведение уплывшей русалки еще можно было бы принять за случайность, то сегодняшнее происшествие только подтвердило мои подозрения.

Я ведь думал, почему бы Духу не попросить просто пропустить нас спокойно. И вот, пожалуйста, он явно имеет какую-то власть над местными жителями. Скелет сегодня будто бы пошел против его воли, но его так дернули, что ему пришлось отступить.

Не хотелось бы мне ругаться с этим Духом, а то ведь обратно мы тут больше не пройдем в случае нашей ссоры. Не думаю, что ему будет сложно натравить на нас местных существ. А их тут явно немало.

Когда я уже собирался разбудить Илиотура и немного подремать, то заметил на воде рябь, будто около поверхности в нашу сторону кто-то плывет. Понятно, что я насторожился. В предутренние часы туман был гуще, чем обычно, но воду вокруг небольшого островка, на котором мы остановились, было отлично видно. Привязанные лошади покосились в ту сторону, где виднелась рябь, и всхрапнули, слегка попятившись.

Я проследил за этим, но решил не делать резких движений. Минут через пять некто остановился около берега и явно затаился. Я на всякий случай представил перед собой что-то вроде круглого прозрачного щита.

Когда из воды показалась темная макушка, я прищурился, напрягаясь, как струна. Через пару секунд над водой возвышалась голова. Черные волосы мокрыми прядями облепляли мертвенно — бледное лицо пожилого мужчины. Его пустые глазницы смотрели прямо на меня. Схватившись руками за берег, он резво вскочил на него и отряхнулся, словно громадный пес, расшвыривая по сторонам брызги воды и болотную траву. Закончив, он сел на корточки, чуть наклоняя вперед и опираясь кончиками скрюченных пальцев о землю.

Это был лохматый, бородатый, усатый, одетый в лохмотья дед. Болезненно худой старик, судя по пустым глазницам, давно и окончательно был мертв. Возможно, он при жизни был человеком, но сейчас меня однозначно настораживали слишком длинные клыки во рту, не тонкие и острые, а наоборот, желтоватые такие, толстые, крепкие, как у хищного зверя.

Не знаю, что хотел этот то ли леший, то ли местный водяной, но мы поиграли в гляделки минут десять, а потом он совсем не по-стариковски оттолкнулся ногами, выгнулся назад и с тихим всплеском ушел под воду.

Кажется, мы пробуждаем любопытство у местных жителей.

Посидев еще минут пятнадцать, я все-таки разбудил Илиотура и завалился спать.

Так мы и шли. Утром аккуратно двигались по чуть утопшей древней дороге, а ночью ночевали на всяких пригорках. Самое удивительно, что тут было мало насекомых. Поначалу я даже не понял, чего не хватает. Скорее всего, вина этого странного тумана.

А еще меня удивляло, что мы каждый вечер, ближе к ночи обязательно выходили на высокий, сухой пригорок. И все они были так похожи друг на друга, словно это один и тот же бугорок. Я даже как-то раз оставил незаметный крестик, но нет, бугры оказались разными, просто похожими.

— Скоро это болото кончится? — спросил как-то вечером Трамирон. — У меня такое ощущение, что мы ходим по кругу. Эти, — он похлопал по земле, — бугры, похожи, как Илиотур похож на Алианура. Если так дальше пойдет, то нам есть нечего будет. А животных я здесь не видел. Разве только русалку поймаем и пожарим, — он фыркнул и скривился.

— Не думаю, что ее мясо съедобно, скорее уж отравлено. Хотя, я слышал как-то легенду, что мясо русалок не просто продлевает жизнь, но и дарует бессмертие, но это, как обычно, всего лишь сказочка для доверчивых детишек, — проговорил я, заметив, как все трое заинтересованно навострили уши.

— Не дарует? — переспросил Трамирон, словно хотел убедиться еще раз.

— Нет, конечно, — я хмыкнул, глядя на него. — Если бы все было так просто, то на этом болоте уже давно толпились люди, а русалок порастащили на кусочки.

— Откуда тогда пошла эта легенда?

— Полагаю, кому-то сильно мешали эти милейшие создания. Люди поверили, бросились проверять, немного увлеклись, да так, что всех русалок переловили, да пережарили. Удостоверились, разочаровались, забыли, а легенда осталась. Кто знает, для чего подобное было выдумано.

Через пару дней после того разговора мы вышли из болота. Переход был такой же резкий, как и в прошлый раз с лесом. Вроде вот старая дорога, вот туман и камыши всякие, а повернешься в другую сторону, нет ничего этого. И дорогу как обрезает, словно болото это кусок совсем иной реальности, кем-то вырванный и перенесенный сюда.

— Это…

— Холмы Ветров, — ответил я на незаданный вопрос. — По крайней мере, мне так сказали, — дополнил и отошел от болот шагов на десять. Почти сразу ветер швырнул в лицо тысячи разнообразных запахов, а травы, высотой по колено, погнуло до самой земли. Что ж, пока что они свое название оправдывают. Поглядим, что будет дальше.