— Можете считать меня темным или иллиатаром, — отозвался я, устраивать на стуле удобнее и обозначивая на лице улыбку.

Гилиом еще раз пробежался по моему лицу взглядом и кивнул.

— И то верно, светлым вас никак не назвать, Идани. Что вас привело ко мне?

— Я так понял, вы глава местного собрания магов? — спросил, размышляя о том, что местные маги слишком уж походят на монахов. А в кого вообще верят простые люди на Ивуалу?

В Ранкеаледане иллайри канонизировали Малеаду и теперь почитают его, как бога. Жрецы гармов так же считают своим богом Валуату. А простые люди, в кого верят они?

— Верно, — Гилиом кивнул, продолжая смотреть на меня выжидающим взглядом.

— Это правда, что гармы забирают в дань по десять молодых магов в год? — спросил я напрямую, так как не видел причин ходить вокруг да около.

Гилиом замер на пару секунд, а потом глубоко вдохнул, расстроенно опуская голову.

— Правда, Идани. Мы давно уже поняли это. Мы прячем сильных молодых магов, отдавая им слабосилков. Простых людей они и вовсе не берут и ищут до тех пор, пока не находят нужное им.

— А если сделать вид, что магов вообще нет? — поинтересовался, удивляясь тому, что люди до сих пор не воспротивились подобному.

— Вы знаете историю Криводола? — спросил Гилиом, вскинув на меня взгляд.

— Я даже не знаю, что это такое?

— Вы издалека, верно? Впрочем, это не мое дело, — маг вздохнул, словно собираясь мыслями, и заговорил снова: — Криводол — так называли обычный городок. Он стоял на небольшом пяточке, где сливались две реки. Наверное, угол слияния был неровен, вот городок так и назвали. Но дело не в этом. Они тоже отдавали положенную дань, а потом сказали, вот как вы сейчас, магов больше нет. Гармы перерыли весь город, действительно никого не нашли, но уходить с пустыми руками не стали. Они убили всех, а потом съели, спалив город дотла. Спаслось всего несколько человек и… маги, которые прятались в лесу. О том, что постигло город, они узнали лишь тогда, когда вернулись домой. Уходили они далеко, чтобы их не нашли, поэтому ничего не слышали и не видели. Вот так, Идани, если мы не хотим, чтобы Тоборг тоже исчез, то нам приходится чем-то жертвовать.

Я задумчиво покачал головой. Выторговывают себе спокойную жизнь на год за счет жизни десяти молодым парней и девчонок. Может быть, мне легко говорить и судить, так как я не был на их месте, но я совершенно точно не понимаю подобного.

— Скажите, Гилиом, а в кого вы верите? — спросил, решив не лезть со своими нравоучениями и взглядами на жизнь в целом и на подобную ситуацию в частности.

— Верим? — маг явно не понял, о чем я спрашиваю.

— Да, верите. Как зовут вашего бога?

Гилиом нахмурился, глядя на меня исподлобья, словно я выспрашивал у него какую-то тайну.

— В Верховного Духа Эрру, — всё-таки ответил он, явно ощущая себя то ли неловко, то ли некомфортно. Мало ли, вдруг у них эта вера преследуется по закону. Кто знает.

— Расскажите подробнее, — попросил, делая вид, что совершенно не понимаю намеков.

Гилиом задумчиво поглядел по сторонам, покусал губу и вздохнул.

— Понимаете, Идани, отношение обычных людей к нам несколько… неоднозначное.

— И?

— Многие догадываются, что гармам нужны именно маги. И поэтому люди считают, что эти чудовища не оставят города в покое именно потому, что мы так и живем среди них. Это такая глупость, — фыркнул он, но в голосе всё-таки чувствовалась небольшая неуверенность. — Так вышло, что маги верят в Верховного Духа, а обычные люди в Создателя Юдаари, который создал этот мир и всех, кто населяет его, а потом вдохнул во все это жизнь. Когда человек умирает, люди так и говорят: дыхание Юдаари покинуло его, вернувшись к своему создателю. Мы стараемся не распространять свою веру, так как люди и так в последние годы реагируют на нас несколько агрессивно.

— И что из себя представляет ваш Верховный Дух? — поинтересовался я. — И что маги предоставляют людям?

— Эрру — это дух нашего мира. Он есть везде и во всем. Он позволяет нам делать удивительные вещи. Магия, которой мы пользуемся, на самом деле его сила, взятая нами взаймы на некоторое время. А предоставляем… как и везде. Многочисленные зелья, в основном целебные. Артефакты разные. Силы, что дает нам Эрру хватает только на это. Знания эти пришли к нам от иллайри.

— И почему же люди перестают ценить такое? — я встал, решив, что узнал больше, чем даже хотел, так что пора назад. Тем более, вполне возможно, что ответ от Трастиана уже пришел, а иллайри давно встали и ждут меня.

— Зелья — не всесильны. Да и хорошие артефакты могут сделать только поистине сильные маги, а таких в городах единицы. Остальные тоже стараются, но их поделки не идут ни в какое сравнение с артефактами сильных магов. Среди людей стали появляться обычные, человеческие лекари, которые вполне могут лечить и без зелий. Не так эффективно, но намного дешевле.

— Почему вы тогда сами не уйдете? — я подошел к двери, наблюдая, как Гилиом тоже встал и пошел следом за мной.

— Куда?

— Как куда? Уйдите в тот же лес, — я недоуменно глянул на него сверху вниз. — Отыщите защищенный и отдаленный уголок, да живите спокойно, не слишком распространяясь о своем новом месте жительства. Бродите по городам, в виде… монахом, собирайте детей магов.

— Но если мы уйдем, то гармы будут уничтожать наши города, не найдя нас там, — возразил маг, ужаснувшись подобной перспективе.

Я пожал плечами.

— Значит, надо уничтожить гармов, — тихо проговорил, выходя из комнаты.

Я понимал, что уничтожение гармов не решит все проблемы людей. Скорее всего, за неимением внешнего врага, они обратят свои взоры на врагов выдуманных, внутренних. На тех же магов, например.

Взять хотя бы историю Земли. Помнится, там тоже была когда-то охота на ведьм. Не удивлюсь, что если гармы вдруг запропастятся, то люди начнут третировать тех, кто не похож на них. Начнут с магов, потом обратят свой взор на иллайри и иллиатар.

Увы, но люди такие создания, что попросту не могут жить в мире и спокойствие. Война будто вписана в их генетический код. Благодаря войне они великолепно прогрессируют и видимо тоже понимают это.

Нужно ли мне вмешиваться во все это? К гармам у меня определенно есть свои счеты. Начать хотя бы с того, что они просто сами по себе опасны, пусть даже для моего личного существования. Если жрецы продолжат делать разрывы, то вполне может случиться так, что миры полетят в тартарары. Так что я по-любому приложу все усилия, чтобы уничтожить гармов вместе со жрецами и Валуату. Остается вопрос детей… Да, тех самых, так похожих цветом кожи на меня. Будут ли они нормальными, если их не отдавать паукам и не совать в паутину? А если будут, то что с ними делать?

Попрощавшись с Гилиомом и поблагодарив его за ответы, я стремительно направился к трактиру. Что-то царапнуло меня в общении с этим магом, но я не стал придавать этому большое значение. Одно я знал точно: он что-то пытался скрыть от меня, а еще был взволнован, даже напуган чем-то. И я печенкой чуял, что это будет иметь ко мне прямое отношение.

Когда я шел по улицам Тоборга, то затылком ощущал приближающиеся неприятности. Они клубились вкруг, заставляя напрягаться. Это давящее ощущение пристального взгляда, вызывало во мне злость и раздражение. Я ненавидел, когда меня принуждали чувствовать что-то подобное. Это походило на какую-то психологическую атаку. Одно дело слегка испугаться и занервничать перед серьезным врагом, и совсем другое, когда некто пытается играть на нервах.

Присмотревшись к людям, заметил, что не один я чувствую себя странно. Тоборцы нервно оглядывались по сторонам, слишком громко разговаривали, смеялись, торопливо переходили с места на место.

Вряд ли я в самой первой своей жизни смог бы догадаться, что что-то происходит. Сейчас же, я легко вижу все малейшие изменения. Люди могут даже сами толком не понимать, что ведут себя по-другому, но это так.