Мы снова смогли насладиться итальянским дружелюбием и гостеприимством, с которым познакомились когда-то давно, приехав впервые на каникулы в Тоскану, и которое шло так сильно вразрез с тем холодным равнодушием, преследовавшим меня повсюду в Милане. Вернувшись вечером в отель, мы долго болтали по «Скайпу» с папой и мальчишками. Это был мой первый семейный вечер за долгое время! Я помогла Алексу написать для школы сочинение, как делала это раньше, когда у него что-то не получалось. У него больше математический склад ума, тогда как я всегда любила литературу. Вдоволь наговорившись с родными, мы переключились на телевизор и посмотрели сразу две серии «Отчаянных домохозяек» на итальянском языке. Это чем-то напомнило мне школьные годы, которые я проводила вместе с мамой.

На следующий день у меня была назначена встреча со Стефаном Янсоном, французским модельером, творившим некогда для домов моды Yves Saint Laurent, Kenzo и Diane von Fürstenberg, перед тем как запустить собственную марку одежды в Милане. Показ проходил на его небольшой милой вилле, прямо посреди великолепного сада. Показ был заявлен как закрытое мероприятие, которое собрало тем не менее порядка шестидесяти человек. Одетый в джеллабу,[14] прямо с высоты своей королевской лестницы, расположенной посреди холла, чьи стены были разукрашены улетающими ввысь бабочками, он обратился ко мне по имени и поприветствовал меня так, как будто я была одной из приглашенных гостей. «Виктуар, я так рад, что ты здесь! Проходи прямо в сад, остальные тебя уже ждут!» Я обрадовалась, когда увидела там Кейт, высокую рыжую канадку, с которой познакомилась еще в Нью-Йорке. Остальных девушек я не знала, но худоба одной маленькой девушки из Германии напугала меня. Как можно довести себя до такого состояния? У нее был практически зеленый цвет лица, глаза блестели, как у нездорового человека, и она выглядела в целом абсолютно измученной. В какой-то момент мне почему-то показалось, что очень скоро она умрет.

Стефан установил специально для нас диваны, где мы могли бы отдохнуть, а также накрыл шикарный стол – свежие фрукты и овощи, вкуснейшие фруктовые соки, горячие напитки и шампанское. Он сновал туда-сюда между нами в желании помочь нам почувствовать себя как дома, потому что был уверен, что его показ пройдет успешно только в том случае, если все будут получать от него удовольствие. «Это и есть la dolce vita,[15] так что берите от нее по максимуму! Я выбрал вас, потому что вы личности и потому что вы прекрасны. Я устал от моделей, пребывающих вечно в плохом настроении. Веселитесь, наслаждайтесь и будьте счастливы – за этим вы здесь!»

Он был похож на ангела, и у меня создалось впечатление, будто я нахожусь в раю. Затем пришло время для знакомства с нарядами: асимметричным платьем из легкого хлопка с широким, цвета слоновой кости поясом и платьем из шелка с прорисованными разноцветными цветами, перекликающимися с разлетающимися бабочками на стене. И, аллилуйя, мягкие сандалии из жатой кожи на такой плоской подошве, что можно было танцевать твист, не опасаясь упасть с подиума, представлявшего собой вереницу составленных вместе столов, по обе стороны от которых на стульях сидели гости.

Перед началом показа Стефан подошел ко мне и сказал, что он был бы счастлив, если бы я согласилась открыть и закрыть своим проходом представление. «Ты как бабочка, Виктуар! Когда я тебя увидел впервые, я тотчас понял, что ты прирожденная актриса. Так что расправляй свои крылья, радуйся, вдыхай жизнь и пари!» Я была тронута, практически потрясена таким вниманием и заботой. Он даже не мог догадываться, как много значили его слова для меня и сколько теплоты они мне подарили после этой ужасной недели, проведенной в Милане. Он налил нам всем по бокалу шампанского и еще раз повторил, что для него было огромной честью пригласить нас на свой показ, а затем поблагодарил за то, что мы согласились принять в этом участие. В моем сознании мир перевернулся с ног на голову! Я выпила шампанское и почувствовала, как его пузырьки наперегонки помчались прямо в мою голову и начали там свое кружение. Заиграла музыка, он приоткрыл занавес, отделявший нас от подиума, и я начала танцевать среди гостей со счастливой улыбкой на лице. Стефану удалось создать семейную атмосферу в своем чудесном доме.

Когда я вернулась, чтобы переодеться, он сказал: «Это было идеально! Именно так, как я задумывал! Спасибо, спасибо, спасибо!» Я вышла второй раз, чтобы завершить показ, а затем пошла за кулисы и вытащила его на подиум, чтобы вместе с нами он смог насладиться аплодисментами. Он был настолько застенчив, что не хотел выходить, так что мне буквально приходилось тянуть его за руку. Он постоянно шептал: «Это так красиво, так красиво», и слезы выступили на его глазах.

Когда аплодисменты стихли и мы все оказались за занавесом, он подошел ко мне и крепко обнял. Я обняла его в ответ, этого удивительного человека со столь огромной душой, который только что подарил мне этот уникальный и бесценный опыт.

Затем мне пришлось сразу убежать, потому что этому кретину Себу пришла в голову гениальная идея зарезервировать меня на еще один показ двумя часами позже, хотя он прекрасно понимал, что я никак не смогу добраться туда в положенное время.

Это был показ последней коллекции Франческо Сконьямильо: прекрасного и эксцентричного дизайнера, уже снискавшего свою славу благодаря созданию образов для Мадонны и Леди Гаги. Я приехала почти за двадцать минут до начала показа – в то же самое время, когда обычно начинают собираться гости. Мне было искренне жаль, и я не переставала извиняться, но никто меня не слушал – все просто набросились на меня, чтобы подготовить как можно скорее для дефиле. Две маникюрши отчаянно трудились над моими накладными ногтями, которые были приклеены и накрашены в цвета, соответствующие нарядам Стефана, но они никак не хотели сниматься. Парикмахер был просто волшебником: он за две секунды расплел мои косы и при помощи фена придал моим волосам умопомрачительный объем. В эту же самую минуту визажист клеил мне накладные ресницы и наносил иссиня-черный блеск на брови. В последнее мгновение я нырнула в роскошное переливающееся фиолетово-синее сатиновое платье-пальто и босоножки на высокой платформе с сиреневой отделкой, имитирующей мех пантеры, которые дополняли мой образ. Я побежала к подиуму и вышла точно вовремя, пытаясь подавить свой внутренний гнев и спрятать левую руку, на которой маникюрша так и не успела доклеить три последних ногтя.

После показа я подошла к Франческо Сконьямильо, чтобы принести личные извинения. Он отреагировал по-доброму, сказав, что жутко перепугался и был очень счастлив, что, к счастью, удалось избежать катастрофы.

Себ ждал меня в машине, чтобы отвезти в отель. Он сказал: «Видишь, мы справились». Я предпочла оставить это без ответа и не кидаться с нападками. Я сконцентрировалась на том, что сказал мне отец: надо просто использовать этого идиота, чтобы тренировать выдержку. Если Себу было все равно, что кто-то мог посчитать его непрофессионалом, я не могла позволить себе такой роскоши. Я больше никогда в жизни не собиралась опаздывать на показы или иметь что-то общее с типом, подобным ему.

На следующий день, передавая детали и адрес моего последнего показа, агентство также прислало мне электронное письмо от Стефана Янсона. Оно было адресовано всем девушкам, участвующим у него в показе. К каждой из нас он обращался по имени и каждой выражал отдельную благодарность. Он написал, насколько «потрясающими» мы были, и поблагодарил за тот «волшебный» подарок, который мы ему сделали. В письме был постскриптум, адресованный лично мне: «Для Виктуар: Я уверен, что твой отец будет очень гордиться тобой. Я уже вижу, как он представляет тебя на лучших мировых подиумах. У него действительно потрясающая дочь».