Хотя Санктум был построен в первую очередь ради академии — то есть, для ребят от четырнадцати лет — здесь не было магазинов электроники, и о покупках договаривались с действующими героями, уезжающими в командировки. Несколько лет назад это исправил Максим Белов. Парень был сыном бога света, сильным, но запредельно ленивым героем; по слухам, он провалил итоговые экзамены в своём отряде просто потому, что не захотел зубрить. Но Макс нашёл себя в другом деле — его магазин процветал, особенно среди студентов.

Он находился на площади, в соседнем здании от кафе-мороженого. Вероника с тоской смотрела на до боли знакомые столики через витринные стёкла — здесь чемпионы встретились бы вчера, если бы не приказы богов. И здесь она провела много времени с Джереми за эти три года; это место видело их улыбки, слёзы и переживания, слышало больше их тайн, чем стены общежития. Здесь Джереми впервые велел Веронике пойти к отцу и впервые услышал её отказ.

Чувство одиночества обострилось в магазине. Просторное помещение, заставленное стеллажами в торговом зале и стендами вдоль стен, сегодня пустовало. Вероника бестолково оглянулась по сторонам, затем вспомнила, что начались каникулы — все, кому не требовалось ждать месяц до получения диплома, обычно уезжали по домам до июля.

— Добро пожаловать, — послышался мужской голос. — Ты знаешь, что делать.

Если не знаешь, как выглядит Максим, может показаться, что он ушёл куда-то, оставив вместо себя племянника или младшего брата. Невысокий, щуплый, светловолосый парень, он одевался в мешковатые толстовки и штаны, как будто изо всех сил старался казаться больше. Не получалось — наоборот, такие вещи его будто уменьшали.

— Угу, — кивнула Вероника.

Она поплелась к высокой стойке, ощетинившейся тонкими прутиками, на которых висели всевозможные упаковки с наушниками. За спиной послышался хлопок, затем ещё один — открылась и закрылась дверь.

— О, какие люди! — раздался громкий голос Максима. — Как успехи?

Вероника остановилась напротив стойки с наушниками. Как люди вообще их выбирают? Потерянные шли в комплекте с телефоном, они были очень классные, как вообще найти им замену?

— Ника? — охнул до боли знакомый мужской голос.

Вероника обернулась. В паре шагов от неё стоял Джереми и сжимал в руках прозрачную пластиковую коробочку.

— Всё плохо, — послышался от кассы рокочущий бас, в котором Вероника узнала голос Петера. — Заказ привезли?

— Конечно, — отозвался Максим. Раздался стук, затем шорох, как от бумажного пакета. — Что, даже не расскажешь?

— Привет, Джей, — безразлично сказала Вероника. Отвернулась к стойке с наушниками, чтобы приятель не заметил, насколько ей неуютно видеть его и не иметь права поговорить по душам. — Готов к финалу?

— Вроде того, — напряжённо отозвался Джереми. — А ты?

Вероника уже открыла было рот, чтобы что-то сказать, но тут снова заговорил Петер, и она невольно прислушалась.

— Созидающий воздух не хочет мне отвечать, — буркнул он. — Я просил Элиота с ним поговорить, но… сам понимаешь. Сколько с меня?

— Пять долларов, — ответил Максим. Помолчал мгновение, и в наступившей тишине пискнул какой-то прибор. — Привыкай, парень. Все они жуки, я тебе сто раз говорил.

— Здесь другое, — упрямо сказал Петер. — Это был договор, Элиот подтвердил. Каждый хранитель обязался оставаться на своём посту независимо от исхода соревнований. Созидающий воздух…

— Постой-ка, — послышался голос Джереми.

Он коснулся плеча Вероники, и она машинально обернулась. Приятель сунул ей в руки коробочку и зашагал вперёд, к кассе. Плохо понимая, что происходит, она последовала за ним.

— Эй, парень, — заговорил Джереми, и его голос звенел от напряжения. — Ты сказал, у тебя проблемы с хранителем?

Петер оглянулся на Джереми, сморщился.

— Вроде того, — ответил он. — Созидающий воздух лишил меня благословения и запретил обращаться к нему. Сказал, что я больше не получу вообще никаких благословений… кажется, я не запоминал. Элиот говорил, у них вроде договор какой-то, и…

— Верно, — кивнул Джереми, и его голос дрогнул. — И не только у них. Ну-ка, пойдём, поговорим…

Вероника уже шагнула вперёд и протянула руку, чтобы его остановить, но Джереми обернулся и через силу улыбнулся.

— Извини, — сказал он. — Я хотел отдать тебе эти наушники, я же знаю, ты не умеешь их выбирать, но… В другой раз, ладно? У меня срочное дело.

— Но…

— Это важно, — Джереми перестал улыбаться. — Я потом всё объясню.

— Но…

— Хватит, — отрезал Джереми. Потёр глаза, снова заговорил, на этот раз мягче. — Пожалуйста, готовься к третьему этапу. В шаге от финала всегда тяжелее всего.

Вероника кивнула. Приятель махнул на прощанье и подтолкнул к двери ничего не понимающего Петера.

— Семь долларов, — послышался голос Максима.

Вероника опустила взгляд и увидела, что всё ещё сжимает коробочку. Через полупрозрачную упаковку виднелись чёрные провода — и правда, наушники. Она положила их на прилавок, поискала в карманах карточку со стипендией. Максим придвинул поближе аппарат для оплаты, тот негромко пискнул.

— Что у вас там творится на этих соревнованиях? — небрежно спросил Макс. — Хранители уходят по-английски, богини мошенничают…

— Боги являются своим подопечным, — буркнула Вероника.

Карточка нашлась в кармане куртки. Вероника с силой воткнула её в прибор так, что она едва не сломалась. На экране появилась надпись «введите PIN».

— Постой, что? — напряжённо спросил Максим.

Вероника замерла. Кажется, говорить об этом было плохой идеей.

— Только пообещай, что никому не расскажешь, — сказала она и сразу поняла, насколько глупо это прозвучало.

— Если бы ты знала, сколько я знаю и о чём не никому не рассказываю, ты бы с ума сошла, — хмыкнул Макс. Он говорил очень быстро и невнятно, и Вероника с трудом его понимала. — Так что там насчёт богов и подопечных?

— Ко мне пришёл Воздающий свет, — отозвалась она. — Потребовал, чтобы я выиграла, и всё такое… это было тошнотворно.

— Не сомневаюсь, — пробормотал Максим.

Вероника только сейчас заметила, что аппарат для приёма карточек громко пищал. Она склонилась, быстро ввела код и, дождавшись, когда прибор отреагирует, вытащила карту. Всё это время Максим смотрел перед собой, затем вскочил на ноги так резко, что стул, на котором он сидел, едва не опрокинулся.

— Извини, крошка, но я это так не оставлю, — пробормотал он и вышел из-за прилавка. — Тебе больше ничего не нужно?

— Нет, — Вероника покачала головой.

— Тогда удачи в сегодняшнем этапе. Не то, что бы я желал своему папашке победы, но…

Он махнул рукой и указал на дверь. Вероника вышла на улицу, Макс вылетел следом через несколько секунд и зашагал в сторону храма. Вероника догадывалась, куда он мог пойти, но почему-то ей было восхитительно всё равно.

Элиот собрал чемпионов на закате, как и обещал. Последний этап должен был проходить на особой тренировочной площадке, где действующие герои сдавали экзамен на поддержание квалификации. На этот раз проводников у них не было, но жрец сказал, что они и не понадобятся; площадка принимала группы по пять человек и начинала работать автоматически, едва на неё кто-то входил.

Островок, на котором находились площадки, Вероника видела и раньше — он находился в паре сотен метров морской поверхности от храма; только плыть всё равно надо было на катере, из порта. Вероника устроилась одна на лавочке слева; справа сели Джереми и Санни. Они не отстранялись друг от друга, но старались не встречаться взглядом. Элиот смотрел на чемпионов, но ничего не говорил, и Вероника гадала, догадывался ли он, что произошло. В небе разливалась кроваво-красная река от солнца; и без того жуткий цвет сейчас казался особенно тошнотворным.

Остров оказался крошечным даже в сравнении со Священной землёй. Он порос лесом, диким, нетронутым, и там не было и намёка на тропу. Они остановились возле узкой полоски пляжа шириной метров пять и длиной около ста; справа она уходила в океан, слева упиралась в острые чёрные скалы. Вероника заметила это место ещё когда они плыли, и её не оставляло неприятное ощущение, что туда-то им и придётся идти.