Кили судорожно сглотнула, почувствовав угрызения совести за свое непочтительное поведение. Но с другой стороны, ее тоже можно было понять. Маккейбы насильно увезли ее из собственного дома, и после этого она почему-то должна хорошо относиться к этим людям. Никто не спрашивал ее согласия и выбора не предоставил. Если бы лэрд с самого начала рассказал о своих обстоятельствах, она, возможно, приняла бы его предложение и добровольно отправилась бы в их владения. Слишком часто ей навязывали чужую волю, лишая возможности самой решать свою судьбу.

— С моей помощью, сэр, более двадцати здоровеньких младенцев появились на свет, — нехотя призналась девушка. — Я ни одного не потеряла. Обещаю сделать все, что в моих силах, для миледи и для вашего брата. Я уже приняла решение, что спасу его, а сдаваться не в моих правилах. У вас будет возможность в этом убедиться.

— Подумать только, какая упрямая красотка, — пробормотал Кэлен. — Они с Мейрин замечательно поладят.

Кили навострила уши.

— Мейрин?

— Жена лэрда, — пояснил Ганнон.

Кили с интересом посмотрела на Йена. Было совершенно очевидно, что Ганнон говорил правду: брат и жена много значили для его господина. Она видела тревогу и беспокойство на его лице, и ее романтическая натура тут же взяла верх.

Как мило, что лэрд похитил знахарку только для того, чтобы рядом с его женой был опытный человек во время родов!

Кили так расчувствовалась, что едва сдержала стон. И все-таки глупо так поэтизировать заботу лэрда о здоровье жены. Прежде всего, он похитил лекарку из любви к людям, которые дороги ему Ей бы следовало вопить всю дорогу, пока они скакали по лесам и долинам, а не умиляться нежным чувствам, которые Йен Маккейб испытывал к своей леди.

— Ты простофиля, — пробормотала Кили себе под нос.

— Простите?

В голосе Ганнона сквозила обида.

— Это не вам. Я сама с собой разговариваю.

Кили показалось, что он отпустил какое-то замечание

о женской глупости, но, возможно, она ослышалась.

— Далеко еще да вашего замка, сэр? — спросила она.

Йен обернулся.

— Почти день пути, но с Элериком на носилках это займет больше времени. Мы постараемся пройти сегодня основную часть, затем остановимся на ночлег и разобьем лагерь, как можно ближе к владениям Маккейбов.

— После того, как я вылечу вашего брата и приму роды у леди Маккейб, вы отпустите меня домой?

Лэрд прищурил глаза. Судя по выражению лица Кэлена, он с радостью согласился бы на это.

— Надо подумать. Ничего пока не могу обещать. Нашему клану нужен искусный лекарь.

Девушка нахмурилась, но, подумав, решила, что такой ответ лучше, чем категорический отказ.

Кони шли неспешной, монотонной рысью, и это действовало Кили на нервы: не зная, куда себя деть, она снова прижалась спиной к груди Ганнона, не заботясь о приличиях. В конце концов, это они насильно увезли ее из собственного дома, и меньше всего она ожидала, что ее будут подкидывать и швырять, как мешок с вонючим мусором.

Кили стала смотреть по сторонам, приготовившись насладиться тем, что впервые оказалась за пределами края, где родилась и выросла. Но, надо сказать, ничего нового она не увидела. Суровый однообразный пейзаж. Повсюду торчат валуны и валяются камни. Несколько раз отряд проезжал через густые леса, затем оказывался в долине, поросшей богатой растительностью, иногда шел узкой тропкой через скалистые утесы.

Да, это было красиво, но совсем не такую картину рисовало богатое воображение Кили.

Когда подъехали к протоке, которая соединяла два озера, лэрд Маккейб приказал остановиться и выставить охрану по периметру лагерной стоянки.

Люди лэрда были прекрасно организованной командой: дружно взявшись за дело, причем каждый за свое, они моментально натянули тенты, разожгли костры и выставили караул.

Как только носилки с Элериком опустили на землю поближе к огню, Кили поспешила к нему и принялась ощупывать лоб и прислушиваться к его дыханию, приложив ухо к его груди. Оно было поверхностным, грудь едва заметно вздымалась и опускалась.

Ее очень беспокоило, что раненый до сих пор не очнулся. Он ни разу не проснулся за все время путешествия.

Лоб Элерика был таким горячим, что обжигал пальцы. Сухие губы потрескались. Зная, что братья внимательно наблюдают за ней, девушка обратила на них мрачный, встревоженный взгляд.

— Принесите воды, и кто-нибудь из вас поможет мне его напоить.

Кэлен отправился за водой, Йен встал на колени по другую сторону от Элерика и подложил руку ему затылок.

Кэлен передал Кили оловянную кружку, а Йен приподнял брату голову.

Девушка осторожно поднесла кружку к губам Элерика и попыталась влить воду ему в рот, но жидкость вытекала обратно.

— Не упрямься, воин, — с укором сказала она. — Ты обязательно должен попить, иначе не видать нам покоя сегодня ночью. Я из-за тебя двое суток глаз не смыкала!

— Дьявол, — пробормотал Элерик.

Йен едва сдерживал улыбку, но Кили бросила на него строгий взгляд.

— Называй меня, как хочешь, только выпей воды, — сказала она.

— Что ты сделала с моим ангелом? — невнятно пробормотал Элерик.

Воспользовавшись моментом, Кили второпях слишком энергично наклонила кружку, и часть жидкости пролилась Элерику на грудь. Он поперхнулся и закашлялся, но воду все-таки проглотил.

— Вот так, хорошо. Надо еще попить. Тебе станет легче, — приговаривала она, продолжая струйкой вливать воду ему в рот.

Элерик послушно глотал. Когда Кили решила, что он выпил достаточно, она кивнула Йену, чтобы он уложил голову Элерика на носилки.

Девушка оторвала кусок ткани от своей дырявой юбки и намочила его в остатках воды. Она промокала влажной тряпицей его пылающий лоб, разглаживая страдальческие морщинки до тех пор, пока они не исчезли.

— А теперь отдыхай, воин, — прошептала она.

— Ангел, — пробормотал он. — Ты вернулась ко мне. Я так волновался, что эта дьяволица могла причинить тебе зло.

— Ну вот, я снова стала ангелом, — сказала Кили и вздохнула.

— Останься со мной.

Кили посмотрела через плечо — Кэлен недовольно хмурился, зато у Йена глаза озорно блестели. В задумчивости она, прищурившись, смотрела на братьев. Несомненно, они готовы на многое, чтобы их брат поправился. А для этого необходимо обеспечить ему покой и следить, чтобы он не ворочался. И если нужно провести ночь рядом с ним, она забудет о приличиях и сделает это.

Йен шагнул ей навстречу.

— Я дам вам одеяла, чтобы вы не замерзли. Поверьте, я очень ценю, что вы не отходите от него, когда он так беспомощен.

В этот момент Кили решила для себя, что лэрд не такой уж плохой человек, а вот насчет Кэлена она повременит с выводами. Лэрд сразу почувствовал, как сильно она смущена тем, что приходится жертвовать правилами приличия ради исполнения долга, который твердо решила выполнить, и тактично поддержал ее намерение провести ночь рядом с Элериком.

И все-таки Кили незаметно огляделась, стараясь понять по лицам воинов, что им удалось услышать, и не осуждают ли они ее.

Но никто не выказывал ни малейшего интереса, наоборот, все деловито устраивались на ночлег вокруг Элерика таким образом, чтобы он был надежно защищен со всех сторон.

Два воина принесли одеяла и свернули их в рулон, чтобы получилось некое подобие подушки.

— Это вам, положите себе под голову, — объяснил один из них. — Будет не так жестко спать.

Тронутая искренней заботой, Кили улыбнулась и взяла одеяла.

— И, как же мне называть тебя, воин?

— Кормак, мисс, — ответил он с улыбкой.

— Благодарю тебя, Кормак. По правде говоря, последние ночи я провела на полу, но теперь, благодаря тебе, мне будет гораздо удобнее.

Положив под голову рулон из одеял, она прилегла подле Элерика на достаточно приличном расстоянии, чтобы не вызывать осуждения. Устроившись на импровизированной подушке и теплой шкуре, отделявшей ее от холодной земли, Кили почувствовала себя вполне комфортно.