Элерик обхватил голову руками.

— Это я во всем виноват. Что я натворил!

— Не мучай себя, Элерик. Ты оказался в невероятно трудном положении, но вы с Кили повели себя очень достойно. Слишком много зависело от твоего брака с Рионной!

— Я женился на Кили, — тихо сказал Элерик.

— Да, знаю. Я присутствовал при этом.

— Я не могу сидеть сложа руки, пока она там умирает. Кэлен посмотрел на Ганнона, затем перевел взгляд на

Элерика.

— Мне кажется, ты недооцениваешь Кили, Элерик. Она — настоящий боец и явно не из тех, кто легко сдается. Должен признаться, что еще ни разу не встречал таких сильных женщин. Я глубоко уважаю Кили и склоняю голову перед ее смелым характером.

При этих словах Элерик вскочил на ноги.

— Я не могу больше оставаться в неведении, не зная, что происходит в соседней комнате. Если у Кили хватило мужества закрыть меня своим телом от стрелы арбалета, то самое малое, что я могу для нее сделать, — это быть рядом, когда ей так плохо. Я знаю, Йен хотел, как лучше, и я нужен ему и не подведу свою любимую.

Кален тяжело вздохнул.

— Если бы моя любимая оказалась в таком положении, я поступил бы так же.

Ганнон одобрительно кивнул головой.

Элерик решительно направился к двери, но вдруг остановился и посмотрел на брата.

— Я так и не поблагодарил тебя за то, что все это время ты поддерживал Кили. Ей было очень тяжело, а меня не было рядом. Отныне мы всегда будем вместе.

— Ну, это не составит большого труда, — со смехом сказал Кэлен. — По правде говоря, я не переставал ей удивляться.

Легкая улыбка скользнула по губам Элерика, когда он, выйдя за порог, направился по коридору. У порога покоя, где находилась Кили, он остановился, опасаясь самого худшего. Из-за двери не доносилось ни звука. Ни стонов, ни криков боли. Ничто не указывало на то, что Кили еще жива.

Шепча молитву, он приоткрыл дверь и неслышно вошел в комнату. Йен стоял, склонившись над кроватью с озабоченным видом. Рионна гладила раненую по волосам и что-то шептала, пытаясь успокоить подругу.

Йен отвлекся лишь на секунду, бросив быстрый взгляд в сторону Элерика, и снова погрузился в работу. Когда Элерик подошел ближе, то увидел, что Йен уже успел сделать надрезы вокруг древка стрелы и отогнул края раны, чтобы вытащить наконечник.

Все льняные тампоны, окружавшие древко стрелы, насквозь пропитались кровью, и теперь густые капли стекали на постель.

— Давай я буду держать ее, чтобы ты мог сосредоточиться на стреле. — сказал Элерик, с трудом узнав собственный голос.

— Только держи крепко. Она не должна шевелиться, — сказал Йен.

Элерик кивнул и очень осторожно влез на кровать. Кили лежала в неудобной позе, уткнувшись лицом в постель, чтобы обеспечить Йену доступ к ране на спине. Йен прервался и терпеливо ждал, пока Элерик лег рядом с Кили и положил руку ей на бедро. Другую руку он просунул ей под голову и осторожно притянул раненую к себе.

— Вы тоже можете помочь. Отирайте кровь, чтобы я мог видеть, что делаю, — обратился Йен к Рионне.

Дыхание Кили, слабое и прерывистое, теплым ветерком ласкало шею Элерика. Когда Йен снова коснулся лезвием ее кожи, она судорожно выпрямилась и стон вырвался из полуоткрытых губ.

— Ш-ш-ш, любовь моя, — пробормотал Элерик. — Я здесь. Я тебя держу. Знаю, что больно. Будь сильной ради меня. Борись, не сдавайся! Помнишь, что ты мне говорила, когда боролась за мою жизнь?

Йен умело приступил к делу. Его беспокоило, что Кили может потерять много крови, поэтому он работал аккуратно и методично. Когда ему наконец удалось вытащить злосчастный наконечник, кровь потоком хлынула из разорванной мышцы. Йен выругался.

Уже довольно долго Кили была без сознания и не очнулась даже тогда, когда Йен вытащил острый кусок металла из ее тела. Кровь продолжала сочиться и капала на пол, несмотря на то что Элерик и Рионна старательно зажимали рану.

Судя по выражению лица брата, надежды оставалось мало, но Элерику было все равно, ибо его волновала только Кили. Он хотел только одного — чтобы она дышала. Чтобы она жила.

Йену потребовалось еще два часа, чтобы наложить швы. Это была трудная задача, поскольку не удавалось остановить кровотечение. Йен работал очень быстро и, сделав последний стожок, сполз на пол в полном изнеможении

— Продолжайте зажимать рану, — обратился он к Рионне. Кровотечение замедляется. Но, видит Бог, я не знаю, наша в том заслуга или она уже потеряла слишком много крови.

Трясущимися руками Элерик попытался нащупать пульс на шее Кили. Он был слабым и бился, словно крылья бабочки, но бедняжка была жива.

Наложив тугую повязку, Рионна встала и устало провела рукой по лбу.

— Элерик, ее нужно обмыть. Простыни надо порвать на полоски. Я смою кровь с тела и переодену ее в чистую ночную сорочку.

— Я сам, — тихо сказал Элерик. — Это я должен за ней ухаживать. И больше ни на шаг от нее не отойду.

Девушка, на которой он чуть не женился, устремила на него взор, затуманенный горем и болью.

— Прости, Элерик. Я не знала, что вы так любите друг друга.

— Тебе нужно отдохнуть, — мягко сказал он. — Я сам позабочусь о Кили.

Когда Рионна вышла из комнаты, Йен подошел к столику, вымыл руки в чаше с водой и долго стоял, обхватив себя руками и собираясь с духом.

— Я сделал все, что в моих силах, Элерик. Теперь на все воля Господа.

— Да, я знаю.

— А теперь я оставлю тебя. У меня еще много дел.

Элерик кивнул.

— Спасибо, что спас ей жизнь.

Слабое подобие улыбки появилось на лице Йена.

— Ты переоцениваешь мои возможности. Если Кили выкарабкается, то только благодаря своему упорству.

Не успел Йен выйти, как в комнату торопливо и деловито вошла Мэдди. Элерик очень обрадовался ее появлению. Вместе они быстро порвали простыни на узкие полоски и сняли с Кили окровавленную одежду. Элерик старательно обмывал тело любимой влажными тряпочками, пока ее кожа не покрылась мурашками от холода.

— Думаю, нет смысла надевать на нее сорочку, — посоветовала Мэдди. — Рана большая, и нам придется часто ее осматривать. Переверни Кили на бок, а теперь обложим ее подушками, чтобы она не смогла откинуться на спину.

Элерик в точности выполнил указание Мэдди и. убедившись, что Кили удобно, прилег рядом и крепко обнял ее.

Прикрыв глаза, он прильнул губами ко лбу Кили.

— Я люблю тебя, — прошептал он.

Три дня Элерик не отходил от постели раненом. Какой ни старался привести ее в чувство. Кили не приходила в сознание. Он умолял, кричал, ругался. Обещал достать дуну с неба. Но все было напрасно. Элерик очень переживал, что Кили ничего не ела все это время. Это было жизненно важно, чтобы восстановить большую потерю крови

Вскоре у Кили начался жар. Кожа стала такой сухой и горячей, будто адский огонь сжигал ее изнутри. Кили беспокойно металась во сне, и, казалось, все демоны преисподней ополчились на нее и безжалостно терзали ослабевшее тело. Элерик удерживал любимую в объятиях и успокаивал, как мог. Он обтирал ее холодной водой, и один раз даже сел в чан с водой, держа Каин на руках, чтобы сбить не утихающий жар.

Прошла неделя, и Элерик начал терять надежду. Кили слабела с каждым днем. Она больше не металась, а лежала неподвижно, словно душа ее уже отошла в мир иной, и только тело отказывалось сдаваться.

На седьмой день за Элериком пришли Йен и Кален. Элерик впал в бешенство и отчаянно сопротивлялся, и только с помощью Ганнона и Кормака братьям удалось вытолкать его за порог.

Рионна и Мэдди сменили его у постели раненой, а тем временем мужчины выпели Элерика из замка.

— Куда вы меня тащите? — огрызнулся он, все еще яростно отбиваясь от своих молчаливых захватчиков.

Но братья, ни слова не говоря, приволокли его на берег озера и столкнули в воду,

Ледяная прохлада пронзила тело Элерика, словно молния. Она поглотила его с головой, вытолкнув из легких весь запас воздуха, который устремился вверх массой маленьких пузырьков. Как легко сейчас поддаться искушению, позволить себе погрузиться в воду и присоединиться к Кили! Его убивала сама мысль о том, что его любимая, одинокая и напуганная, пребывает в каком-то мрачном месте между жизнью и смертью.