Она скорее выпрыгнула бы из окна, чем позволила бы лэрду Макдоналду изнасиловать ее.

На самом деле ей хотелось пойти к нему в комнату, из которой старый ублюдок не показывался весь день, и еще раз ударить его.

Услышав легкий стук в дверь, Кили вздрогнула и села на постели, прислушиваясь. Решив, что с Мейрин или с ребенком что-то случилось, она набросила шаль и поспешила к двери.

Но, открыв ее, Кили с удивлением обнаружила, что на пороге стоит Рионна с каким-то странным выражением лица.

— Что тебе, Рионна?

— Кили, — тихо сказала Рионна, — ты позволишь мне войти?

Кили с такой силой вцепилась в косяк, что костяшки пальцев побелели. Она не хотела разговаривать с Рионной — ей нечего было сказать бывшей подруге. Достаточного того, что через пару дней та станет женой Элерика.

Но Кили не могла избегать Рионну постоянно, и в данном случае будет лучше, если они поговорят наедине, без риска быть подслушанными.

Кили настежь распахнула дверь.

— Хорошо, входи.

Рионна прошла в комнату, а Кили подошла к кровати

и присела на край. Она ни за что не позволит Рионне почувствовать свое превосходство и даже виду не покажет, как тяжело ей видеть ее.

Рионна нервно провела руками по клетчатой шотландской ткани тартана, затем судорожно сцепила пальцы рук.

— Кили, мне так много нужно тебе сказать! Начну с того, что я безумно рада, что ты жива и у тебя все хорошо. Я так боялась — вдруг с тобой произошло что-то ужасное!

Горечь и обида нахлынули на Кили, и, прежде чем она смогла справиться со своими чувствами, слова сами слетели с губ.

— Странно это слышать после того, как вы вышвырнули меня из родного дома и бросили на произвол судьбы.

Рионна энергично покачала головой; в медово-золотистых глазах затаилась боль.

— Это не так. Тебя не бросили.

Кили вскочила с кровати, у нее дрожали колени.

— Ты даже не послала за мной, когда умерла твоя мать, а ведь ты знала правду, Рионна. Ты одна все знала!..

Рионна склонила голову на грудь.

— Да, ты права. Мне было все известно. Поверь, самое ужасное для дочери — узнать, что ее отец способен на такую низость. Как ты думаешь, почему я всегда уходила играть с тобой подальше от замка, подальше от моего отца? Потому что я видела, как он смотрит на тебя, Кили. Я знала, что у него на уме, и ненавидела его за это.

От удивления Кили потеряла дар речи. Она ничего не смогла ответить — слова Рионны сразили ее.

Легким движением Рионна коснулась руки Кили.

— Прошу тебя, присядь и выслушай меня.

Кили колебалась.

— Умоляю, — прошептала Рионна.

Кили тяжело опустилась на кровать, Рионна присела рядом с ней, но на некотором расстоянии.

Рионна нервно ломала пальцы, старательно глядя в стену.

— Я была совершенно раздавлена, когда моя мать опозорила тебя, назвав шлюхой, и выдворила из замка. Я знала, что произошло на самом деле, и мною овладела ярость, когда она во всем обвинила тебя. Высокомерие и гордость помешали ей поступить правильно, она умерла бы, но не позволила бы правде выйти наружу. Этому нет прощения. Я злилась на мать до самой ее смерти за то, что она не защитила тебя, как, наверное, защитила бы свою дочь. Хотя я не могу быть в этом полностью уверена…

Рионна сделала глубокий вздох и закрыла глаза.

— Я постоянно задаюсь вопросом, как она поступила бы, окажись я на твоем месте. Назвала бы меня шлюхой? Сделала вид, что ничего не произошло? Отвернулась бы от собственной дочери в угоду своей гордости?

Кили пыталась проглотить огромный комок, застрявший у нее в горле. Голос Рионны прерывался от боли и стыда. Это так растрогало Кили, что она потянулась к подруге и заключила ее в объятия.

— До конца своих дней моя мать делала вид, что тебя не существует, — с горечью сказала Рионна. — Сколько раз я просыпалась по ночам в холодном поту, пытаясь представить, как ты живешь совсем одна без помощи и поддержки.

— Тем не менее ты даже весточки мне не прислала после смерти твоей матери, — с горькой обидой сказала Кили.

Рионна вздохнула, лицо ее исказила гримаса боли и стыда.

— Тех людей, которые приходили к тебе за помощью и расплачивались деньгами или охотничьей добычей, присылала я. Только так я могла быть уверена, что ты не голодаешь и не так сильно страдаешь от одиночества.

До боли сцепив пальцы, Кили справилась с обидой, душившей ее.

— В чем я действительно нуждалась, так это в твоей любви и поддержке, в поддержке моего родного клана. Разве можешь ты понять, что чувствует изгнанник, лишенный надежды когда-либо вернуться к родному очагу? Каково это — сознавать, что для людей, которые тебя растили и любили, ты умерла навсегда?

Рионна робко взяла Кили за руку, видимо, опасаясь, что она отдернет ее.

— Я не могла позволить тебе вернуться, Кили.

Кили вскинула голову и в недоумении уставилась и, кузину.

— Но почему?

Рионна понуро отвела взгляд, и ее золотистые глаза наполнились слезами.

— Все это время отец был одержим тобою. Кили. Он ни за что не оставил бы тебя и покое. Защитить тебя можно было лишь одним способом — сделать все, чтобы ты была, как можно дальше от моего отца. Иначе он не прекратил бы своих преследовании.

У Кили екнуло сердце. Рионна была совершенно права! Ее слова отрезвили Кили, словно удар по лицу. Все сразу встало на свои места. Эта похоть в глазах лэрда Макдоналда, его страстное желание овладеть ею. Словно все эти годы он только и ждал подходящей возможности, чтобы осуществить свое безумное желание.

— Ах, Рионна, — прошептала Кили.

— Отчасти из-за этого я согласилась на брак с Элериком Маккейбом, — продолжала Рионна. — Когда отец передаст власть в руки моего мужа, я смогу вернуть тебя домой. Маккейбы благородные люди. Элерик никогда не позволит отцу причинить тебе вред. И мы вновь станем сестрами.

Кили почувствовала сильное жжение в глазах. Горло перехватило от невыплаканных слез, а сердце отозвалось болью, сожалея об ушедшей близости двух юных девушек.

— Я никогда не забывала о тебе. Кили. Не проходило и дня, чтобы я не думала о том, как тебе живется. Я всегда любила тебя, как родную сестру, но ты имеешь все основания злиться на меня. Я пойму, если ты не сможешь меня простить, но я не видела другой возможности, чтобы уберечь тебя от домогательств отца.

Кили порывисто обняла подругу. Они долго сидели, обнявшись и шмыгая носом в тщетной попытке удержать слезы. Кили не знала, что сказать. Она слишком долго жила с горькой обидой в душе, и только теперь поняла, что Рионна страдала не меньше.

— Я страшно беспокоилась за тебя, когда узнала, что ты исчезла из своего домика, — сказала Рионна, отстраняясь. — Как ты оказалась в клане Маккейбов?

Кили виновато потупилась, как могла она рассказать Рионне о том, что произошло, о своих чувствах к Элерику? Разве была она вправе ранить чувства подруги, объявив, что ее будущий муж любит другую женщину? Как только ей на ум пришла спасительная ложь, чувство вины исчезло без следа.

— Лэрду Маккейбу был срочно нужен лекарь, гак, как его жена была на последнем сроке беременности. Встретились мы по чистой случайности, но лэрд предложил мне кров и защиту. Понятно, я не могла отказаться от такого предложения.

Тревога омрачила лицо Рионны, когда она посмотрела на Кили.

— Ты здесь счастлива? Тебя не обижают?

Кили улыбнулась и взяла Рионну за руку.

— Да, я счастлива. Маккейбы стали моей семьей.

— Я рада, что ты будешь присутствовать на моей свадьбе с Элериком, — сказала Рионна. — В этом замке ближе тебя у меня никого нет.

Кили пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы спокойно отреагировать на невинную радость Рионны.

В порыве нежности Рионна кинулась к подруге и крепко обняла ее.

— Я не хочу снова тебя потерять, Кили. Обещай, что ты обязательно навестишь нас и будешь принимать моего первенца. Мы потеряли столько лет в разлуке, и я не желаю, чтобы это повторилось.