— Сэр, — сказала она поверх опущенной головы Феор, — что там, черт побери, произошло? Что все это значит?

Винтер покачала головой. Не зная хандарайского, Бобби пребывала в полном неведении, но Винтер и сама недалеко от нее ушла.

— Хотела бы я знать, — отозвалась она. — Позже объясню, что сумею, а сейчас… — Винтер оглянулась через плечо на растущую стену огня. — Сейчас, я думаю, пора сматываться.

По лицу Раззана дан-Ксопта Маркус понял, что встреча прошла не лучшим образом. Капитан поспешно вскочил, когда Янус вышел из августейших покоев, на воображаемой бечевке волоча за собой хандарайского министра, напоминавшего надутый до предела шелковый шарик.

— Полковник, — пролепетал Раззан, ломая руки, — быть может, я что–то неточно перевел. Прошу вас…

— Ваш перевод был абсолютно точным, — отрезал Янус. — К тому же, как вам хорошо известно, в нем не было ни малейшей необходимости. А теперь я, с вашего разрешения, удалюсь. Мне предстоит готовиться к походу.

— Но… принц запретил вам идти в поход!

— Я известил принца о своих намерениях. Он волен предпринять любые шаги, которые сочтет необходимыми.

С этими словами полковник отмахнулся от Раззана, как от назойливой мухи, и подал знак Маркусу следовать за ним. Они вышли, оставив растерянного министра беззвучно хватать воздух ртом, словно выброшенная на берег рыба.

— Насколько я понимаю, принц не пришел в восторг от вашего решения, — пробормотал Маркус.

— Он назвал меня трусом и предателем, — отозвался Янус. — Не берусь понять, каким образом нежелание сидеть сиднем в стенах Эш- Катариона делает меня трусом, но головы венценосных особ, по всей видимости, работают не так, как у простых смертных.

— Его нельзя винить, — сказал Маркус. — Он напуган.

— Я его за это и не виню. Я только хочу, чтобы он смирился с реальным положением дел.

Реальное положение дел заключалось, само собой, в том, что полковник мог поступать, как ему вздумается. Принц имел в распоряжении горстку гвардейцев и Джаффу со своими блюстителями, причем надежность последних была более чем сомнительна. Янус мог свергнуть хандарайского монарха одним мановением руки, и они оба это знали. Тем не менее старые привычки живут долго, и трон Вермиллиона продолжал отдавать приказания своим ворданайским союзникам.

То, что в данном случае принц, по всей вероятности, мог быть прав, по мнению Маркуса, только ухудшало положение. Капитан кашлянул. Янус оглянулся, и серые глаза его заискрились.

— Вы не одобряете, — проговорил полковник.

— То, как вы обошлись с принцем? Нет, конечно же одобряю. Давно пора, чтобы кто–нибудь…

— Нет, — перебил Янус. — Вы не хотите идти в поход.

— Я пытался понять, насколько это разумно, — признался Маркус.

— Я ведь уже не раз говорил вам, что с глазу на глаз вы вольны свободно высказывать свое мнение. — Янус жестом обвел безлюдный коридор. — Говорите.

— Я следую вашей же логике, — сказал Маркус. — Я согласен с вами: пожары и покушение на убийство говорят, что десолтаи до сих пор где–то неподалеку, но, если мы двинемся в погоню, они отступят в Десол, а пойти за ними в Десол означает сыграть им на руку.

— Опасаетесь, что мы не сумеем их разбить?

— Опасаюсь, что они вовсе не станут драться, — ответил Маркус. — Десолтаи воюют не как обычные солдаты. Их можно не встречать неделями — и вдруг они сваливаются на голову, точно рой разъяренных ос. Они предоставляют грязную работу пустыне, и пытаться нанести им ответный удар — все равно что бить кулаками воздух. — Маркус спохватился, что говорит с недопустимой горячностью, и сделал паузу, чтобы вернуться в рамки приличий. — Я опасаюсь, что мы не сможем принудить их к активным действиям.

— У десолтаев есть города. Стойбища. Оазисы, где они пополняют припасы.

— Да, но все они надежно укрыты в недрах Десола. Не существует ни карт этой местности, ни дорог. Разыскать их… — Маркус пожал плечами, не закончив фразы.

Янус на миг задумался, но потом покачал головой:

— Этот случай особый, капитан. Десолтаи стремятся доставить Имена в безопасное место. Если мы сумеем не отставать от них, они сами рано или поздно приведут нас к нему.

— Имена, — ровным голосом повторил Маркус и подавил вздох. Янус по–прежнему не желал говорить об истинной природе своего таинственного сокровища. Капитан решил зайти с другой стороны. — А вам не приходило в голову, что опасения принца обоснованны? Без поддержки наших войск Эш–Катарион может взбунтоваться против него.

— Вряд ли. Если у искупителей еще и оставались сторонники, после этих пожаров их не стало.

— Это не значит, что горожане прониклись любовью к принцу. Если его вздернут на городских воротах, беспорядки охватят весь Хандар.

— Это допустимый риск, — сказал Янус. — Мы должны получить Имена.

— Даже если это будет стоить нам…

— Даже если это будет стоить нам всего Хандара. — Полковник строго взглянул на Маркуса. — Капитан, я готов услышать подобные возражения от людей с менее развитым воображением, но вы–то были там. Вы своими глазами видели, на что они способны. Мы не можем оставить такое могущество в руках шайки хандарайских ведьм.

— Я…

То страшное утро сейчас казалось Маркусу лишь началом нового кошмара — дня, наполненного огнем и летящим пеплом, который вычернил небо и покрыл серым саваном улицы. Покушение на жизнь Януса почти позабылось в хаосе, который последовал за этим событием. Пожары были ужасны — в точности таковыми, какими описывали их хандарайские предания: море огня безнаказанно поглотило тесно сбитые жилые постройки и крытые камышом дома Нижнего города и билось о прочные стены Внутреннего города, как морские волны о волнолом.

Искры, принесенные ветром, перемахнули через стену и породили множество возгораний помельче, но Верхний город был все же по большей части выстроен из камня. Маркус отправил ворданайских солдат по мере сил бороться с этими возгораниями, а также помогать блюстителям Джаффы на стенах. Толпы вопящих простолюдинов хлынули к воротам, ища спасения, и Маркус вопреки всем обычаям приказал впустить этих беженцев во Внутренний город. Пришлось выставлять охрану и сторожевые заставы, дабы уберечь от урона собственность аристократов.

Тысячи других хандараев прибегли к иному традиционному способу спасения, прыгая в канал или в гавань, пока мелководье не стало походить на гигантскую купальню под открытым небом. Это спасло их от огня, однако сотни людей захлебнулись, сбитые с ног обезумевшей толпой, либо оказались вынуждены плыть на глубину и утонули, когда у них закончились силы. Тысячи несчастных остались и в самом городе, не имея возможности или не желая спасаться бегством, и сгорели вместе со своими жилищами. Блюстители не могли сообщить даже приблизительное число погибших, но похоронные команды до сих пор трудились в три смены.

В Первом колониальном, по счастью, пострадавших было немного. Почти все патрули, едва начался пожар, поспешили вернуться к воротам. Первый батальон насчитывал менее десятка пропавших без вести, и Маркус надеялся, что большинство из них все–таки объявится.

Но еще до того, как успел остыть пепел пожаров, Янус объявил о намерении двинуться в поход.

— Я не знаю, — сказал наконец Маркус. — Я готов признать, что в то утро на вас напало нечто сверхъестественное, но связано ли это нападение с той самой Тысячей Имен?

Серые глаза полковника вспыхнули.

— Капитан, это был демон. Тварь не от мира сего в человеческом обличье.

«Он поймал пулю. — Маркус видел однажды, как фокусник на цирковом представлении проделал то же самое, но это был только фокус, ловкость рук. Та пуля была настоящая, из настоящего пистолета, и Маркус сам нажал на спусковой крючок. — А это невозможно. Человек может быть быстр или силен — не так быстр или силен, как та тварь, — но поймать на лету пулю…»

— И все равно, — упрямо произнес Маркус. — Даже если он был…