Джаффа дан-Ильи не питал иллюзий касательно своего положения. Он сотрудничал с Серафическим советом и аскерами; тому было изрядное количество свидетелей. Когда и Длань, и генерал бежали, он остался единственным представителем власти в истерзанном и запуганном городе, и это обстоятельство, казалось бы, означало, что власть в городе сейчас принадлежит ему. К несчастью, едва принц вернется на престол, это же обстоятельство, по всей вероятности, приведет Джаффу на плаху.

Наверное, Джаффе следовало бы бежать. Подобная мысль совершенно искренне не приходила ему в голову до тех пор, пока бежать не стало уже поздно. Джаффа был человеком долга. Кроме того, он верил, что его усердие будет вознаграждено: «В конце концов, разве я не выполняю волю Матери?»

Ниаф дан-Юнк, который одним из первых ушел с Клинками и одним из первых вернулся, робко постучал в открытую дверь кабинета Джаффы. Главный блюститель жестом пригласил его войти, однако юноша предпочел неловко переминаться на пороге.

— Эфенди, — проговорил он, — наш посланец вернулся.

— Наконец–то! — отозвался Джаффа. — И что же?

— Расхем… — Ниаф закашлялся, перехватив острый взгляд Джаффы. — Ворданайский полковник согласился выполнить вашу просьбу о встрече. Ровно через час он будет ждать вас на прибрежном тракте, в полумиле от ворот.

— Превосходно. Скажи, чтобы оседлали моего коня.

— Слушаюсь, эфенди. — Ниаф помялся. — Вы хотели бы взять с собой охрану?

Джаффа чуть не расхохотался. Мысли юноши огромными буквами отпечатались на его лице. Ниаф твердо был уверен, что всякий, кто отправится на встречу с этим демоном, полковником расхемов, живым не вернется. Вне сомнения, это чувство разделяли все блюстители.

— Нет, — сказал Джаффа. — Я отправлюсь один. — Он усмехнулся. — Полковник дал слово, что меня не тронут. К чему мне охрана?

Страх во взгляде Ниафа мгновенно сменился жалостью, пожалуй, даже с легким намеком на восхищение. Или, быть может, Джаффа обманывал себя.

Так точно, эфенди. Желаю удачи, эфенди.

Никогда еще Джаффа не видел, чтобы на городских улицах было так пустынно и тихо — особенно здесь, на пути подступающей армии. Вдоль прибрежного тракта тянулись чередой жилые дома, ветхие многоэтажные строения из кирпича, дерева и обломков краденого камня. Теперь они по большей части опустели, люди, обитавшие в них, бежали в противоположную часть города, полагая, что там безопасней, но те, кто не смог или не захотел бежать, сейчас затаились за лоскутными занавесками и дверными пологами, во все глаза следя за одиноким всадником. Джаффа чувствовал на себе их вопрошающие взгляды.

Различив впереди строй солдат, он спустился с коня и оставшуюся часть пути прошел пешком. Тракт перегородила рота ворданаев. Они стояли, пристроив мушкеты на плечах, синие мундиры их были припорошены пылью изнурительного перехода. Впереди строя ждали два пеших офицера. Джаффа испытал облегчение, увидев, что принца с ними нет, — впрочем, он и не ожидал, что сиятельный владыка снизойдет до личного присутствия на заурядных переговорах. И тут же блюстителя охватили смешанные чувства, потому что одним из офицеров оказался капитан Д’Ивуар. Джаффа был немного знаком с этим человеком еще до Искупления. Обычно они встречались после того, как блюстители разнимали очередную потасовку с участием вдрызг упившихся солдат Первого колониального полка, так что отношения между ними можно было назвать в лучшем случае прохладными.

Вперед, однако, выступил не капитан Д’Ивуар, а другой офицер. На плечах его безукоризненно чистого парадного мундира красовались полковничьи орлы, и манера держаться выдавала в нем аристократа. Глаза их встретились, и Джаффа едва устоял на ногах, пораженный силой этого взгляда. Все прочие черты лица словно стерлись вокруг этих выпуклых серых, горящих внутренним огнем глаз. Джаффа преодолел последние несколько шагов чеканной, как на параде, поступью, остановился и сдержанно поклонился.

— Господа, — проговорил он по–хандарайски. Джаффа знал с грехом пополам пару слов из языка расхемов, но для официального разговора этого было недостаточно. — Я — главный блюститель Джаффа дан-Ильи.

Он гадал, станет ли капитан переводить его слова своему командиру, но полковник то ли не нуждался в переводе, то ли не стремился его услышать. Капитан Д’Ивуар шагнул вперед, бегло поклонился в ответ и сказал:

— Приветствую вас, блюститель. Перед вами — полковник граф Янус бет Вальних–Миеран. — И когда полковник едва заметно кивнул в знак признательности, Д’Ивуар спросил: — Как обстоят дела в городе?

— Искупители бежали, — ответил Джаффа. — С ними ушли генерал Хтоба и остатки армии аскеров. Десолтаи, стоявшие лагерем к востоку от города, также снялись с места, но куда они направились — мне неизвестно.

— Кто же тогда правит городом?

Джаффа мельком подумал, не полагается ли ему сказать, что городом правит принц, однако решил не отходить от практической точки зрения.

— Сейчас — никто. Городские власти, насколько таковые имеются, представляю я. Мои блюстители стараются сохранить порядок в городе.

— Намерены ли вы оказать нам сопротивление? — осведомился Д’Ивуар с едва уловимой усмешкой.

— Разумеется, нет, — ответил Джаффа. — Мои люди не солдаты. Ворота Эш–Катариона открыты для вас. — Он поколебался, затем добавил: — Я умоляю вас по возможности проявить милосердие.

— Отчасти это, разумеется, зависит от принца. — Джаффе показалось, что в глазах Д’Ивуара промелькнуло отвращение. — Однако мы постараемся не допустить беспорядков с нашей стороны. Мы встанем лагерем на территории дворца, вокруг казарм Небесной Гвардии. Полковник хотел бы, чтобы вы подготовили доклад о состоянии города, о количестве тех, кого вы зовете блюстителями, и о том, кому из них можно доверять. — Капитан смолк, обнаружив на лице Джаффы удивление. — Что–то не так?

— Вовсе нет, что вы, — пробормотал Джаффа. Похоже, его вовсе не собираются с ходу заковать в кандалы.

Д’Ивуар понизил голос:

— Я сказал полковнику, что на вас можно положиться. Что вы исполняли свой долг и во время правления принца, и при искупителях. Можем ли мы рассчитывать на то, что вы и впредь будете выполнять свои обязанности?

— Да, конечно, — сказал Джаффа. — Я служу гражданам Эш–Катариона.

— Отлично.

Капитан расправил плечи и, казалось, уже готов был сообщить Джаффе, что он может идти, но тут неожиданно вмешался полковник. Он говорил по–хандарайски не только бегло, но и с безупречным произношением.

— Не могли бы вы, главный блюститель, сообщить мне, каково состояние священного холма?

Джаффа моргнул, опешив:

— Холма, господин мой? Что именно вы хотите знать?

— Насколько серьезный ущерб нанесли ему искупители? Остались ли священнослужительницы в своих храмах?

— Я… — На краткий ужасный миг Джаффе показалось, что этот расхем знает о существовании Матери, что ему известно все. Да нет, конечно же, это невозможно. Джаффа быстро овладел собой. — Остались, господин мой, но не все. Были грабежи, были варварские разрушения, однако искупители считают… считали, что возвращаются к древней вере, а не отвергают ее целиком. Иные священники бежали, а те, кто отказался принять новый канон, были наказаны. И все же повального разгрома и разорения не случилось.

— Превосходно! — Полковник одарил Джаффу ослепительной улыбкой. — Я много читал о величии храмов Эш–Катариона. Было бы жаль, если б они оказались уничтожены до того, как я получил возможность осмотреть их лично.

Выражение, промелькнувшее при этих словах во взгляде полковника Вальниха, очень не понравилось Джаффе, но сейчас он с этим ничего поделать не мог. И только склонил голову:

— Я уверен, господин мой, что священнослужительницы сочтут честь принять такого гостя.

Когда Первый колониальный полк водворился в Эш–Катарионе, Янус попросил Маркуса явиться к нему с командой из двадцати человек, которые, по его мнению, способны хранить тайну.