Давай, пиши Ударит полночь, но не спится, И не идет на ум строка. Но раз не выпало влюбиться, Есть пара слов, наверняка. Их ангел с музой в танце нежном В пустой нетронутой тиши Произнесут легко-небрежно, А ты пиши, давай, пиши! Я знаю – женщина услышит Два эти слова в тишине. Сейчас перо их ей напишет, Но этих слов так мало мне. А вдруг откроет правду память — А в ней я, кажется, грешил. Грехи в два слова не исправить, А потому, давай, пиши! А этой женщине не спится, Но знать того мне не дано Как горько в пол слезам катиться Через ресницы перед сном. И ангел с музой, бедолаги, Как копья взяв карандаши, Кричат и скачут по бумаге: – Давай, пиши! Давай, пиши!.. Как самой милой девочке Цветов не подарил — Цветы… Какие мелочи — Ты голубем парил. Как самой милой девочке Крылом не вытер слез, А ветер дрогнул веточкой, Взмахнул да и унес. 2013 г. Два «прощай»
Состав вздохнет и тихо тронет, Устало визгнут тормоза, И на задымленном перроне Твоя останется слеза. А впрочем – капля непогоды, Из глаз слетевшая мельком, Где два «прощай» – слова-уроды — Согнули шеи под гудком. И через миг слоны-подошвы Ее растопчут по пыли. Ну вот и все. Хандра о прошлом Уже не встанет из земли. Но память, ты одна по крохам Готова все перетряхнуть. Я знаю: фразам-скоморохам Уже проделываешь путь. И вслед готова хоть по шпалам, Не озираясь на флажки. Но слишком вялы, слишком малы Ее наивные шажки. И стыкам в такт мигая пьяно, Фонарь – полуночный синяк, Под рев фальшивого баяна Вдруг плюнет светом в товарняк. И дым ушедшего, клубами В зрачки пролившись, невесом, «Прощай» с «прощай» ударит лбами И зло швырнет под колесо. 1986 г. Два сна Я вчера тебя катал во сне на своей яхте, Даже личный самолет был, облака мотал на винт. И светился Млечный Путь, но на аллеях было ярче, И звучал над всем сто раз хит, где ни слова про любовь. Я вчера тебе в своем сне подарил остров И на мраморный причал свез кораблей заморских груз. Сотни пушек попалят пусть в нашу честь, просто. И услышал: «Дорогой мой, лучше я с тобой без них проснусь». А сегодня был другой сон – по пустым трущобам. Зарешеченных окон грусть, грохот кованых дверей. И насущный хлеб у нас был, но добыть еще бы, А звезде над головой так не хватало фонарей. И без счету раз во сне твою я терял руку, Резал пальцы о стекло луж и для замков греб песок. И просил меня простить – в крик! – за твою муку. И услышал: «Дорогой мой, лучше будет пусть таким сон». Бей в барабан. Но гром громче раскатит. Струны терзай – не хватит ладов. В клавиши бей. Но и клавиш не хватит, Если на них не играет любовь. 2014 г. Две чашки Лощеный хмырь – дитя стилистов — Глядел с обложки в небеса, И вы журнал листали быстро, Присев в кафе на полчаса. А я сидел, томясь в окошко, Напит и, кажется, небрит, Приняв в сравнении с обложкой Непрезентабельнейший вид. Но красота – страшней нет силы — И нервность ваших сигарет, Она толкала и манила Придвинуть к вам мой табурет. И в миг, когда в кофейной чашке Вам увидался отблеск дна, Я взял манеры, взял замашки И оторвался от окна. Как карандаш цветной в пенале Я был заточен рисовать. Я рисовал, а вы кивали Про жизнь, и снова, и опять. И карандаш вам тоже нужен, Ломая грифель, расчеркать Про нелады с жильем и мужем, Чтоб тушью вхлип не растекать. Все как в кино. Но рвется пленка. И я от выхода взгляну — Вдруг две кофейных чашки звонко Уложатся одна в одну. Но стол тих-пуст. Что пил, что не пил. Лощеный хмырь журнальный – вслед. Две чашки порознь. И пепел — Свидетель нервных сигарет. 2013 г. Девочка-иголка
Чего тебе от жизни не хватает? На чем тебя поймала наркота? Душа парит, а тело пропадает — Лишь год прошел, а ты уже не та. Есть прозвище тебе – любовно и надолго: В компании своей ты – «девочка-иголка». Твой крепок сон, а рядом спит безбожник. И кажется хоромами нора, Где каждый вечер дьявольский художник Отравленные краски подбирал. И ангелы, что вслед кружили белой стаей, Синими, зелеными на небе стали. Уколется по вене, Заботает по фене Золотая молодежь. Покорно и без толка, Девочка-иголка, Зачем ты вновь сюда идешь? 1995 г. |
