Луали Столица напялила темный колпак И сбросила pret-a-porter. Я пью, и меня развлекает толпа Туземного варьете. И гнется всех лучше красивая та С коралловой дальней земли, И мне говорит языком живота, Что имя ее – Луали. И видится в танце мне предок ее, Не знавший ни букв, ни икон — Он держит сегодня в руках не копье, А сотовый телефон. И если я в гости приеду к нему, Не бросит меня на угли. Про это танцует на сцене в дыму Красавица Луали. Ей белые снеги покажутся – бред. И копьями с крыши – вода. И ей не понять, как в России поэт Не может щадить живота. Не может ни сползать на нем, ни сплясать, Ни даже сменять на рубли. Лишь только в дуэлях его искромсать За русскую Луали. 2003 г. Лучший друг
Наша жизнь – река, в ней мы не всегда По течению плывем. Часто в ней бурлит мутная вода, И не видно солнца днем. Провожаем вдаль перелетных птиц И встречаем их вновь, Где назло волнам среди сотен лиц Машет с берега любовь. Если захотим, сможем доказать, Что пройдем весь путь опять, Но у той реки нет пути назад — Реки не бегут вспять. Лучший друг, помнишь вдалеке Плыли мы одни по той реке. Лучший друг, бьет река ключом, Лучшее весло – мне твое плечо. 2014 г. Любимая моя То сорвусь к земле, то парю Как в сюжетах из пришлых снов. Про любовь тебе говорю, А хватило бы двух слов. Оторвать не могу глаз, И кружится от них голова. Говорю в сотый раз про нас, А слово-то нужно всего два. Про разлуку ни слова, чур — Это давняя наша боль. Я с тобой говорить хочу Про любовь. Про любовь. А выходит почти роман, Почитаешь – захватит дух. А рассыплется слов туман — Так хватило бы только двух. И останется тихой ночь, Чтобы утро вдвоем начать, А слова ни к чему, их – прочь! — Про любовь лучше им молчать. Тишина моя, тишина, Как я много сказать хотел. Только буква одна нужна — Ласкогубая буква «л». 2012 г. Люблю сейчас Ты помнишь, сорила осень Золотом по углам? И было нам двадцать восемь Ровно напополам. Ты ласково говорила: «Всему настает пора». И эхо тех слов парило По уголкам двора. Я это золото мешал к вину И выпивал его зараз. А еще я так любил тебя одну. А впрочем, все еще люблю сейчас. Ты мне говорила грустно, Но били слова, как кнут, Что все золотые чувства Когда-нибудь опадут. Я думал совсем иначе. И мир – золотой богач, И осень – что нет богаче — Дождями пускались в плачь. Я в этом золоте топил луну На дне твоих печальных глаз. А еще я так любил тебя одну. А впрочем, все еще люблю сейчас. Но что-то сменилось в выси — На север умчался юг — И все золотые кисти Ненужными стали вдруг. И сор золотой облезлый Слетел под веселый свист. А девочка та исчезла, Как с ветки кленовый лист. Я в этом золоте купал струну И выставлялся напоказ. А еще я так любил тебя одну. А впрочем, все еще люблю сейчас. 2007 г. Мариночка Учились мы с Мариночкой, когда при слове «рок» Со страху залезали под кровати. Ей школа образцовая открыла сто дорог И выгнала ее за вырез в платье. Кричал директор что-то о бедламе И, тыча зло в Мариночкину грудь, Публично оскорблял ее «битлами», А под конец вдогонку крикнул: «Блудь!» Тогда словцо «эротика» считалось матерком, А первый бард считался отщепенцем. Катилась жизнь веселая на лозунгах верхом И бряцала по бубнам да бубенцам. Храня тебя, Марина, от разврата, И миллион таких еще Марин, Упорно не хотел кинотеатр Показывать раздетую Марлин. Ты нам тогда, Мариночка, мерещилась во сне — Совсем как из нерусского журнала, Где не регламентированы юбки по длине — Как ты была права, что бунтовала! Коль целый хор лысеющих мужчин Кричал: «Длинней подол и круче ворот!..» И миллион таких еще Марин Ему назло с ума сводили город. Бежали мы, Мариночка, на выставки картин В аллеи, где художник чист и беден, Где не сумеет высокопоставленный кретин Угробить скрипку глупым ором меди. Там на маэстро клифт с потертой фалдой, Но сколько ты ему ни заплати, Не нарисует женщину с кувалдой На стыках паровозного пути. Ты выросла. Все вынесла. А мой гитарный бой Сыграл поминки дикостям запретов. Мариночка, как нужен был твой с вырезом покрой Для первых бунтовщических куплетов. Прости меня теперь великодушно — Я ни один тебе не подарил, — Хотя б за то, что самой непослушной Была среди бунтующих Марин. 1986 г. |
