Она жила в плену Она жила в плену Скрипичных нот и грамот И вся скрипичных форм была собой. И на нее одну Я был нацелен прямо, И скрипке предлагал гитарный бой. Был мир ее сваян Из снов и репетиций, И в час, когда шагала впереди, Я был совсем не я, И первых встречных лица, Казалось, мне кричат: – Не подходи! Но скрипке никогда Не выйти замуж молча — Оркестр должен вслед пролить слезу, И нервных нот орда, Что прежних не затопчет, Должна звучать как ни в одном глазу. Но кто её любил, И с кем она плутала, Знать не дано ни деке, ни груди. И я в гитару бил, Но боя было мало. А лучший друг кричал: – Не подходи!.. 2013 г. Она – не моя
Бокал все полней и полней, А в стенке бокала я с ней отражаюсь. Я с ней. Она – не моя. Она убежала от мужа. Ушла, уползла, как змея. Она положила себя, Как битую карту, рубашкой помеченной вниз. Она – не моя. И ночь для нее на сегодня не больше, чем просто каприз. Про завтра не хочется знать. Ей хочется сладкого – надо в него поиграть. Она – не моя. Ей надо вернуться назавтра, не зная, не помня, кто я. А я не хочу потерять И взять насовсем я ее не могу, не хочу. Она – не моя. А все-таки виснет рука и плывет у нее по плечу. Громко и неслаженно Оркестрик про любовь проголосит. Зачем она со мной – неважно. Зачем я с ней – поди, спроси. 1995 г. Она принеслась Она принеслась. И была для любви без конца мне — Как белая птица, как облако, павшее ниц. И я называл её в смех длинноногою цаплей, Как самой красивой из всех раскрасивленных птиц. С ней было легко, и в губах – удивительно сладко. В гостиничной тьме был шальной упоительный дом. И все, что на свете доселе считалось повадкой, Мы с ней превращали в манеры в постели потом. Она была – крик. Я в ответ был и кнут и рычанье. И билась она, разрывая мне крыльями грудь, Чтоб в этой груди не оставить ни капли печали. И это был к сердцу единственно правильный путь. 2014 г. Осеннее Когда от ветра станут тусклыми Прически кленов и рябин, Моргает день глазами грустными В немом предчувствии седин. Таранит слух природы жалоба, И дрожь отчаявшись унять, У неба просит только малого: На иней золото сменять. Листва заблудшая слоняется И превращается в дымы, Что в три погибели склоняются Перед могуществом зимы. Затишья хрупкие, непрочные, Ждут ливень, майскую грозу. Но давят трубы водосточные Скупую мелкую слезу. В глазах под бойкими ресницами Ещё июльское тепло. Но миг – и эти искры птицами На юг далекий повлекло. Но миг – и все вокруг изменится, Как на пол рухнувший хрусталь — Улыбка-блик, событий пленница, Сверкнув, расколется в печаль. И дни вчерашние колосьями Пойдут рассудку в жернова. И лето, вдруг проснувшись осенью, Сгорит до углей, как дрова. 1984 г. Осень Оставляю в бушующем лете Я тебя навсегда. Навсегда. Как в сгоревшей дотла сигарете, От огня не оставив следа. Но в казенных гостиничных шторах Уцепилась и прячется лень. В них расплачется осень так скоро На стекле. На стекле. Как усталыми звездами шают Отслужившие службу слова, Их, конечно, сотрет и смешает, Если выудит, злая молва. Отзвенит и ударится оземь Шепелявое слово «прощай», И расплачется желтая осень На груди у плаща. Оставляю в бушующем лете Я тебя навсегда. Навсегда. Как в сгоревшей дотла сигарете, От огня не оставив следа. И всезнающий ветер хваленый Не собьется к зиме на пути, И любовь, как горящие клены, На душе облетит. А в глазах, как в море синем, Солнце на плаву. Бьется на плаву и слепит. Листья календарные пустые рву Под несносный городской лепет. 1999 г. Осколки
Все было – правда. Но давно. Хоть память все перевирает. Я был – открытое окно, В котором музыка играет. Я надрывался без труда, Я замолкал, что было силы, Я хлопал ставнями, когда Она под ними проходила. И было грустно и светло. И день стрелял в нее закатом. Она царапала стекло И уплывала южным скатом. Я зажигал вдогонку свет, Я вслед тянулся хваткой шторой. Играла музыка ей вслед, Нельзя влюбиться без которой. Хрустело – вдребезги стекло, Летели с ветром рамы – в клочья, Но ей молчалось мне назло, А мне, назло, кричалось ночью. Чтоб ни украдкой, ни бегом Здесь не ходить, коль звуки смолкли. Но ей плясалось босиком, И были музыкой осколки. Все было – правда. Все – как есть. Листвой засыпало стекляшки. Перед окном другая здесь Пускает с плеч вьюны-кудряшки. Не страшно – стекла покрошил. Не страшно – в щепки биты рамы. А страшно – вырвал из души Осколки музыки. Той самой. 2011 г. |
